Может, стоило согласиться? От одной мысли меня чуть не вывернуло. Нет, всё-таки Глеон отвратителен. Даже если отбросить соображения о том, что он муж подруги, то всё равно совершенно не мой тип. И эта мелочная манера во всём искать себе оправдание, говорить о других гадости за глаза… Надеюсь, ему хватит ума забыть об этом нелепом эпизоде…

Но вечером Мирелта принесла записку от Нилли.

«Леа, скажи честно, как ты считаешь, должна ли жена поддерживать мужа, даже если он неправ? Я не могу пересказать тебе наш с ним разговор, это личное. Но ты и так понимаешь, о чём речь. Вот что мне теперь делать?»

Дважды перечитав записку, я растерянно набросала ответ:

«Совершенно не понимаю, к чему ты клонишь. Какой смысл в поддержке, если ты видишь, что он неправ? Чтобы он и дальше упорствовал в заблуждении? Мне кажется, если бы ты рассказала, в чём суть вашего спора, я могла бы точнее ответить на твой вопрос».

Спустя час вместо записки Нилли пришла сама. Откинув вуаль, она прошла к пуфику и села так, будто собиралась сдавать экзамен: руки сжаты, спина выпрямлена, худая шея напряжена так, что все жилы видно, а в глазах что-то вроде ожесточения. Раньше я не видела её такой, и этот вид наводил на неприятные подозрения.

- Так что у вас случилось? – спросила я.

- Я не буду обсуждать с тобой наши с Глеоном разногласия, - сказала Нилли таким ледяным тоном, что даже в комнате похолодало.

- Тогда я не понимаю, зачем ты пришла…

- Главное, что я понимаю, зачем. Мне очень важно сохранить мой брак. И если придётся выбирать между мужем и подругой… В общем, ты меня прекрасно понимаешь. И я больше не хочу говорить об этом. Я всё сказала. И постараюсь найти в себе силы простить тебя.

Поднявшись, Нилли порывисто обняла меня и вышла.

Я так и осталась в комнате с открытым ртом. Что нужно было сказать Нилли, моей единственной подруге в этой дыре, чтобы её так перевернуло?! Вполне вероятно, что об этом предупреждала Мирелта – раздосадованный неудачей, он рассказал Нилли, будто я к нему сама полезла. Да наверняка! Просто чтоб насолить мне. Ведь знает же: я здесь, как в тюрьме. И лишил меня последней радости…

Как теперь оправдаться? Как доказать ей, что это Глеон все подстроил?

От бессильной злости у меня потекли слёзы. Глеон, подлая ты мразь, как же ты посмел влезть в нашу дружбу и всё испортить?! Как теперь я буду общаться с мужьями других подруг, зная, что они, возможно, способны на такую же низость…

А как же мой план побега?! Теперь мне не через кого выйти на рабочих из шахты!

Я схватилась руками за стену, пытаясь пробить её, хоть и знала, что ничего уже не получится. Кулаки отскакивали, не оставляли следов, а я прижималась щекой к прохладной штукатурке, чувствуя, как она впитывает мои слёзы.

- Госпожа… - раздался сочувственный голос Мирелты. – Я водички принесла. Вас папенька зовёт. Вроде довольный чем-то.

Ну, хоть кто-то в этом доме доволен жизнью… Умывшись и попив воды, я накинула вуаль, чтобы никто не видел распухших век, и прошла в кабинет отца.

Отец сидел в комнате, отведённой под рабочий кабинет. Привезённые из дома стол и секретер создавали странное ощущение: вроде всё знакомое, но какое-то другое. Здесь даже пахло так же, как в его кабинете в Имоледо. Поразительная способность создавать в любом месте своё личное пространство, особенно если учесть, что он даже не маг!

- Ты что-то хотел? – прикрыв дверь, я села рядом с ним.

- Да, тут такое дело… Ты, конечно, сейчас скажешь, что я в очередной раз нарушил обещание не привлекать тебя к делам… - начал отец.

- Нет-нет, я готова участвовать в твоей работе, - поспешно перебила я. – Мне уже осточертело сидеть в четырёх стенах.

- Положим, стен здесь всё-таки побольше, не прибедняйся, - усмехнулся отец. – Как ты смотришь на моё предложение поработать на новом прииске?

- А ты уверен, что я справлюсь? – осторожно уточнила я.

Раньше отец пренебрежительно отзывался о мастерах, решающих задачи с помощью магических навыков, а не опыта обычных людей. Теперь, похоже, он передумал. Но, возможно, это лишь один из способов занять меня, а не серьёзное задание. Впрочем, неважно! Главное – я получу возможность почти свободно перемещаться, а это первый шаг к побегу.

- Полагаю, ты достаточно опытна в деле минералогии?

- Ты же знаешь, что да! – чуть не взвилась я, заслышав в его голосе сомнение. – Я лучшая на курсе! Ты опять делаешь вид, что забыл?!

- Ладно, ладно, я помню, - рассмеялся отец. – Мы едем в Шасу.

О, какая удача! Нужно найти тех девочек и расспросить, что они делали с камнем! Если, конечно, мне не представится возможность улизнуть раньше.

- Отлично, я согласна. Это всё?

- Детали на месте разъясню, - отец прищурился, всматриваясь под мою вуаль. – Что с тобой? Опять плакала?

- Я поеду. Достаточно обсуждений, - поднявшись, я максимально быстро покинула кабинет, но в спину мне всё-таки прилетело:

- Вылитая мать…

Передёрнув плечами от раздражения, я промчалась по галерее к лестнице, свернула и с разбега налетела на чью-то широкую грудь. Подняв глаза, я поняла, что столкнулась с Тальгиром. И тотчас сердце зашлось в дрожи, а дыхание перехватило.

Мгновенно отстранившись, я залилась краской, про себя радуясь, что не сняла вуаль.

- Добрый вечер, - голос Тальгира звучал очень тихо, но даже так я чувствовала уверенность. – Теперь работаю у вашего отца.

- Вы же этого так хотели…

- Хотел, - это прозвучало так бархатно, что у меня побежали мурашки.

Повисла пауза. Тальгир даже не думал подвинуться, чтобы пропустить меня, и оттого казалось, что наш разговор ещё не окончен.

- Похоже, отец не слишком доволен, что произошла замена, - торопливо произнесла я, чтобы не молчать слишком долго.

- Догадываюсь. Но мы договорились.

- Почему он был настолько против?

- Политика, - коротко ответил Тальгир, не сводя с меня взгляда.

Односложность его ответов начинала утомлять, но я не могла прекратить разговор прямо сейчас.

- А можно как-то подробнее?

- Вашему отцу не нравится, откуда я приехал.

- А откуда вы?

- Из Эдроре. Город на побережье.

- И почему отцу это не нравится?

- Скажем так, у него… сложные отношения с некоторыми людьми из моих краев.

- Значит, нужно уметь помалкивать с самого начала, – не удержалась я. – Зря сказали правду! Могли бы и соврать, что местный.

- Возможно, и так. Но не в данном случае. Здесь нужна правда, - он сказал это совсем тихо, без раздражения, но в его словах слышалась такая твёрдость, что я решила не развивать тему.

Снова пауза прорезала наш тихий разговор, но теперь нашёлся Тальгир:

– Вы едете в Шасу?

- Сейчас отец сказал, что едем.

- Нет, вы едете?

- Да…

- Тогда в Шасе буду охранять вас. Лично вас.

- Раньше у меня было двое охранников.

- Я стою двоих.

Его слова прозвучали довольно самонадеянно, и я не удержалась:

- Так вы тот самый битый, за которого дают двух небитых?

Непонимающий взгляд был мне ответом. Ну, конечно, откуда ему знать! Нужно что-то срочно делать с моей привычной манерой общения. Половина моих саркастичных колкостей пропадёт даром, если я не научусь общаться с местными на их языке.

Не найдя, как объяснить фразу, я пробормотала:

- Значит, я в надёжных руках…

- Очень надёжных, - Тальгир чуть посторонился, и пространства возле лестницы хватило, чтобы я смогла наконец-то проскользнуть мимо, опустив взгляд.

И я могла поклясться, чем угодно, что он смотрел мне вслед, пока я поднималась по лестнице. Но обернуться мне не хватило смелости.

Захлопнув за собой дверь, я бросилась на кровать, переводя дыхание. Прижала вуаль к лицу, закусила тонкую ткань зубами. Почему я, сильная магисса, теряюсь в присутствии этого человека? Он обычный, совершенно обычный, не из наших, даже не лагледорец… Но меня до сих пор била дрожь от прикосновения, длившегося лишь доли секунды.