Для начала я стала осторожно выспрашивать Глеона о его лагледорских коллегах: кто из них сейчас в Сорде, чем занимаются, когда собираются возвращаться домой. Сперва он отвечал неохотно, видимо, сочтя тему скучной, но затем разошёлся. Всплыли пикантные подробности личной жизни коллег, а лицо Глеона даже порозовело от удовольствия, из-за чего при своей белёсости он начал напоминать крупную крысу.

В какой-то момент Нилли попыталась сменить тему, но Глеон уже разошёлся. Перебивая сам себя, он продолжал откровенничать:

- Представь, у нашего начальника смены пять любовниц, по одной в каждом из окрестных посёлков! Как он успевает-то по всем бегать? Ума не приложу…

В его голосе звучало откровенное восхищение. Нилли поджала губы. Было видно, что эта тема не особенно приятна. Однако она промолчала.

- Так, - перебила я Глеона. – А кто из твоих коллег поедет в Лагледор в конце лета?

- Вот этого не знаю, - покачала головой Глеон. – А ты передать что-то хотела?

- Да, была такая мысль, - уклончиво ответила я.

- Так я сам собирался ехать на пару недель, а потом опять вернусь! Можешь со мной передать, буду хранить-беречь, доставлю в целости!

- С чего это ты ехать собрался? – взвилась Нилли. – Мы же обсудили, что поедет твой заместитель!

- Ну раз такое дело, - Глеон подмигнул. – Решим как-нибудь поближе к дате…

Кивнув, я снова погрузилась в размышления. Поток грязного красноречия Глеона наконец-то иссяк, и наступила долгожданная тишина, перебиваемая лишь плеском волн.

Ясно, что Глеон сомневается, ехать или нет. Если я решусь на побег, скорее всего, он согласится меня сопровождать хотя бы до границы Лагледора. Дальше я сама разберусь. Но Нилли… После обвинений в манипуляции её мужем я уже боялась сказать или сделать лишнее. А брать его в спутники для такого рискованного путешествия уж точно не следовало.

Ладно, время ещё есть, возможно, кто-то ещё с приисков соберётся в Имоледо или хотя бы на шахты Альчи. А оттуда уже рукой подать до Хальторна…

Мы просидели в тишине довольно долго, а затем Глеон, хоть и не пил, задремал в тени навеса. Его веки опустились не до конца, хотя он явно спал, даже похрапывал. Но рыбьи бесцветные глаза немного выглядывали из-под век, и оттого мне становилось не по себе.

- Не бойся, вода хорошая, давай купаться! – Нилли вскочила и потянула меня за собой.

Озеро было ярко-синим, словно кусок неба упал в гаригу, да там и остался. Сразу у берега начиналась глубина, в которой не было видно ничего – ни стаек рыб, ни водорослей, только безупречная синева.

Мы спустились к воде в том месте, где из-под камней выбивался родник. Вода была вкусной и чистой. После вина меня мучила жажда, и я несколько раз зачерпнула из родника, с наслаждением ощущая, как холодные глотки опускаются внутри.

Нилли с разбегу нырнула в воду.

Оставшись одна на берегу, я огляделась по сторонам. Памятуя недавнее нападение, я опасалась сверкнуть голым телом. Но охрана, дремавшая за компанию с Глеоном под навесом, и не думала нас разглядывать, поэтому сомнения быстро отступили.

После некоторого колебания сняла платье, оставшись в нижней рубашке. Про себя подумала, что мама все-таки была права, когда уговаривала надеть эту рубашку. Хоть она и была похожа скорее на кусок батистового платка, чем на настоящее нижнее бельё, с задачей своей справлялась.

Встав на мокрый камень босыми ногами, я по привычке попыталась продавить в нём ямки, чтоб было удобнее оттолкнуться во время прыжка. Ничего не получилось. Да, конечно, я совсем забыла!

Впервые после утраты магии я ощутила враждебность природы. Она не слушалась меня, равнодушная и беспощадная к затерявшейся в чужой стране магиссе. Придётся прыгать так, без магии!

Найти бы камень поудобнее… Оглянувшись по сторонам, я присмотрела другой, более плоский камень в паре шагов от себя, но пройти к нему можно было только перешагнув острый выступ. Решив перебраться в один шаг, я выбросила ногу вперёд, протягивая самые кончики пальцев к избранной площадке.

Нога поехала по мокрому камню, и я от неожиданности в полный рост упала назад, цепляясь за воздух раскинутыми руками. Но воздух тоже не послушался и не дал опоры. Последнее, что я услышала – капустный хруст собственной головы, а затем у меня потемнело в глазах…

Откашливаясь, я открыла глаза. Я лежала на чём-то довольно удобном, словно спеленатая в коконе. Надо мной склонилось лицо, и понадобилось менее секунды, чтобы узнать его: мой недавний спаситель, что разогнал озверевших мужчин возле храма!

Опора качнулась, и я обнаружила, что лежу у него на коленях, а упасть мне не дают сильные смуглые руки. Опять он меня спасает, и опять я полуголая! Первым порывом было вскочить, но от одной мысли о том, что придётся встать вертикально, у меня закружилась голова. К тому же я поняла, что завёрнута в накидку из грубой ткани. Накидка красного цвета в бурых бутонах и листьях. Где-то я её видела… А, так значит, это он утром подъезжал к нашему дому?

- Не делайте резких движений, - предупредил мужчина. – Вы сильно ударились. Могли утонуть.

- Вы меня вытащили?

- Видел, как вы упали. Просто успел быстрее вашей подруги, - кивком он указал на Нилли, одевавшуюся поодаль. – Она тоже бросилась вас спасать.

- Кажется, вы слишком часто оказываетесь рядом, - сказала я напрямик.

Янтарно-карие глаза сощурились:

- А у вас вечно беда! Ваш отец должен платить жалование мне, а не охранникам.

- Да, вы правы, вечно я влипаю, а пользы от вас одного больше, чем от этих двоих, - прикрыв глаза, я откинулась на его плечо, уже не думая о приличиях.

Затылок сильно болел, голова кружилась, грубая накидка нещадно царапала кожу, но почему-то мне было очень приятно лежать, чувствуя биение чужого сердца рядом. Никогда ещё я не чувствовала себя такой слабой и одновременно успокоившейся. Должно быть, время от времени нужно получать от стихии тверди хороший подзатыльник, чтобы мысли приходили в порядок.

И всё же кое-какие приличия стоит соблюсти.

- Вы не представились, - сказала я, не открывая глаз.

- Сразу видно лагледорку, - рассмеялся мужчина. – Меня зовут Тальгир. А как вас зовут, я знаю. Помолчите немного, чтоб голова прояснилась. Скоро поедем обратно. Я провожу.

Экипаж Глеона вызвал у меня очередной приступ тошноты, но я справилась, хоть и с трудом. Почему-то самым неприятным было даже не покачивание на дороге, а ярко-зелёный цвет экипажа. Он раздражал меня гораздо больше, чем утром, резко контрастируя необоснованно радостным оттенком с припылённой зеленью гариги. Даже гарига теперь мне нравилась больше, чем этот тошнотворный зелёный цвет.

Тальгир ехал рядом с экипажем, и я то и дело смотрела на его острый профиль. Потрясающий цвет глаз у него всё-таки: как настоящий тёмный янтарь. Пожалуй, куплю себе пару украшений с такими камнями. Словно услышав мои мысли, Тальгир повернулся в нашу сторону и ободряюще кивнул. Хотя нижняя часть его лица снова была скрыта под повязкой, я могла бы поклясться, что сейчас он улыбнулся.

Вдруг мне до боли захотелось, чтобы его сильные руки снова сомкнулись вокруг меня. Как, наверное, были счастливы женщины, которых он любил! Такой мужчина точно знает, чего хочет, и умеет добиваться желаемого. Я, конечно, не столь опытна, как Мирелта, но даже мне хватило пары прикосновений, чтобы понять это.

Но всё-таки мне не давал покоя вопрос: что же Тальгир делал возле нашего дома? И почему поехал следом за нами? Допустим, он уже не раз обсуждал работу у моего отца. Но отец почему-то выбрал для охраны не его, а этих болтунов, что и сейчас, даже на пыльной дороге, не могут перестать разговаривать друг с другом.

Может, возле храма на меня напали не случайно, а вполне намеренно? Спасти дочь богача, втереться в доверие… О таких хитрых ходах даже в детских сказках пишут. Насколько сильно он хочет работать на моего отца?