- Нет, не нужно, - с готовностью подтвердила я.

- Так вот, - поправив передник, Мирелта опустила взгляд, тщательно выбирая слова. – Если только чтоб тело потешить – одних выбираете, если чтоб и поговорить было о чём – тут совсем другие пригодятся. И не думайте, что с первой попытки прямо всё получится! Иной раз смотришь на мужчину – наглядеться не можешь, а как до дела дойдёт – тьфу, хоть в шею гони!

- И как тогда понять?

- Бывает, что присмотришься, поговоришь – догадаешься, что не ахти. А бывает, понравился, пошли с ним в лесок погулять… а всё так было, что лучше б не было. Но что поделаешь, хоть опыт остаётся! – Мирелта рассмеялась. – Вы, госпожа, только учтите, что вся ваша магия с обычными людьми не работает. Знаю, в Хальторне вы прямо во время этого дела магией балуетесь. А с простыми людьми всё по-простому, без магии. Иной раз на минуточку сунет – и всё! Скажите, вот стоило затеваться?! А бывает и наоборот: лежишь и ждёшь, когда уже он устанет да уснёт, надоел до смерти!

- У тебя такой опыт… - удивлённо произнесла я. – Когда же ты успела?!

- Да это дело нехитрое, - махнула рукой Мирелта. – Если со скуки потешить себя захотелось – конечно, помогу найти мужчину. Только вы, госпожа, помните, что когда без любви – поначалу всегда немножко стыдно и противно, мысли всякие дурные в голову лезут… Это нормально, у всех так. Потом привыкнете и уже не думаете, а просто удовольствие получаете.

- И насколько быстро привыкну?

- Как знать? Смотря какой попадётся. Если хороший любовник окажется, то быстро забудете о стыде. Но тут другая опасность есть: от слишком хорошего можно и голову потерять.

- Ты о чём? – удивилась я.

- Любовник не должен прям очень нравиться. А то ведь влюбитесь! Только хуже от этого будет. Он-то вряд ли влюбится.

- Почему? – немного обиженно спросила я. – Ты считаешь, в меня нельзя влюбиться?

- Да не о том я вовсе! – замотала головой Мирелта. – Если вот так начинается, мужчина уже чётко знает, для чего ему женщина. И в голове держит, что это всё только на время. А если полезете со своими чувствами, он сразу на попятный пойдёт. Услышит от вас любовный лепет – и как ветром сдует! А вам одни переживания останутся.

- Как-то не задумывалась над этим… - растерянно сказала я.

- Да что вы там в своей академии узнать могли! – вздохнула Мирелта. – Настоящая жизнь – это вам не книжки… А, ещё забыла сказать: если всё получится, никому не рассказывайте. Ни одной живой душе. Особенно подругам.

- А эти-то правила зачем? – изумилась я.

- Затем, что сегодня подруга за вас переживает, а завтра завидовать начнёт или просто по глупости проговорится. А если в письме напишете – так это вообще донос на саму себя. Лучшая помощь в этом деле – служанки. Так что вы, госпожа, правильно начали.

- Почему же ты раньше не рассказывала мне всё это?!

- Так вы не спрашивали! Что-то я заболталась… Жара виновата, я от неё будто пьяная, вот язык и развязался!

И она ушла, оставив меня переваривать полученные знания и приходить в себя после всех откровений.

Через неделю после прибытия отец пригласил в гости самых высокопоставленных лиц Сорды, чтобы договориться о разработках месторождения драгоценной руды. Приготовления разительно отличались от приёмов, что проходили в Имоледо. Над внутренним двориком натянули полупрозрачный тент, вокруг фонтана разложили подушки, на которых предполагалось сидеть.

Маме и мне отец объяснил, что на правах хозяек дома мы должны подносить угощение нашим гостям. На мои возражения, что для этого есть служанки, отец нахмурился и велел не спорить, а уважать традиции.

Поначалу я хотела сказаться больной и отсидеться в своей комнате. Но, вспомнив советы Мирелты, решила надеть маску послушания и в положенное время вышла во дворик, неся в руках поднос с фруктами.

Разочарование не заставило себя ждать.

С первого взгляда стало ясно, что ловить здесь нечего: пожилые богачи с обрюзгшими лицами. Судя по тому, как они оживились при моём появлении и начали пристально разглядывать через вуаль, они-то как раз не отказались бы подержать меня за талию.

Но мне претила сама мысль допустить их ухаживания. Да, у меня не так много опыта, но оба моих мужчины имели хорошее телосложение и приятную внешность. А эти люди просто вызывали отвращение, стоило мне представить их без одежды.

Одарив всех пришедших истекающими соком фруктами, я отдала поднос служанкам и уже собиралась уходить, когда отец взмахом пригласил стоявших за колонной танцовщиц. У обеих были накинуты плотные вуали, доходившие почти до талии, но при этом открывавшие тонкую полоску кожи над пышными юбками. Судя по этой полоске, у танцовщиц выше пояса вообще отсутствовала одежда, но вуаль не давала увидеть никаких подробностей, оставляя простор воображению.

Потряхивая зажатым в смуглых пальцах бубном, одна из танцовщиц задала ритм, а другая поддержала его хлопками в ладоши. Гости тоже начали постукивать и хлопать в такт, кто во что горазд, и начался танец.

Присев рядом с отцом на упругую подушку, я разглядывала танцовщиц скорее с интересом исследователя, чем с удовольствием от исполняемого номера. Сам ритм танца был мне так чужд и непонятен, что оставалось только наблюдать за происходящим.

Выгибаясь в пояснице, танцовщицы заставляли вуали подлетать, но ничего так и не открывалось взгляду зрителей. Видимо, в этом была вся соль танца, судя по довольным лицам и масляным глазам гостей.

Зачем в стране, где женщинам запрещено показывать лицо, так поощряется демонстрация пупка? Должно быть, потому, что пупок не может выразить эмоции – ни неудовольствие, ни гнев. Крутится, вертится, изображая веселье, а лицо под вуалью может хоть корчиться от ненависти, никто не увидит.

Танец всё никак не заканчивался, а гости продолжали хлопать. В какой-то момент мне стало окончательно скучно, и я поднялась с подушки, но отец тотчас придержал меня за руку:

- Посиди с нами!

- Может, ещё и станцевать? – не удержалась я.

- Не начинай, - поморщился отец. – Почему ты взяла от своей матери все самые невыносимые привычки?! Ты вся на эмоциях, хоть иногда разум подключай, ты же умная всё-таки!

- Вот как? А она уверяет, что я такая же бесчувственная, как ты!

Отец раздражённо фыркнул и дёрнул меня за руку вниз, заставляя сесть рядом, а затем шёпотом сказал мне:

- Не порти впечатление. Гостям нравится приём, нравишься ты, так подыграй уже хоть раз в жизни! Я должен получить это чёртово разрешение на разработку нового месторождения! Но священный храм неподалёку мне все карты путает. Насколько хорошо нас примут в Сорде – настолько легко я смогу начать добычу камней. Ты не представляешь, какие там залежи!

- Но почему я должна участвовать во всём этом балагане? Маме нравится, пусть она и развлекается!

Отец оглянулся на маму, раскинувшуюся на подушках и так же громко хлопавшую танцовщицам, затем перевёл взгляд на меня:

- Леа, прошу, побудь хорошей дочерью хоть немного! Как же мы с матерью устали от твоих колючек!

- Ладно, посижу до конца приёма, – пообещала я. – Но потом уйду в свою комнату на ближайшие сутки, и никто меня оттуда не будет вытаскивать.

- Договорились, – с облегчением сказал отец и повернулся к гостям.

Тут подошедший слуга что-то шепнул отцу, и тот с довольной улыбкой обернулся ко мне:

- У нас ещё гости! Леа, ты обрадуешься!

Я не сразу узнала появившихся гостей, но спустя мгновение бросилась обнимать мою хальторнскую подругу Нилли.

- Полегче, вуаль трещит! – рассмеялась та. – Леа, позволь представить моего супруга…

Невысокий худощавый мужчина рядом с Нилли приветливо улыбнулся мне:

- Наконец-то познакомились! Нилли столько рассказывала об академии и своих прекрасных однокурсницах… Хоть одну увидел!

Мы с Нилли сдружились только на старших курсах, когда распределились вместе на кафедру драгоценных руд, и она легко влилась в нашу дружную компанию.