Однако доктор Далт, при всем его участии, был посторонним человеком. Он и так делал больше, чем требовали должностные инструкции. Поэтому, кусая губы, Каро пробормотала.

— Простите, пожалуйста. Я… я сейчас…

— Выпейте воды, Каро. — Мужчина отстранился.

Трясущимися руками Иви взяла стакан. Прозрачный, как непреложность великой истины, отделяющей существенное от незначительного. Рваными глотками осушила до дна. Посмотрела на доктора.

— Где она сейчас?

— На прогулке.

Каро перевела дыхание.

— Дайте мне пару минут, пожалуйста, — попросила она. — Я не могу показаться тете в таком виде.

— Конечно, Каро, я понимаю. Еще? — Доктор Далт взглянул на опустевшую емкость. Каро кивнула:

— Будьте добры.

Мужчина подлил воды. С терпением духовника, принимающего исповедь, он подождал, пока Каро придет в себя.

— Если хотите, я могу проводить вас к ней, — предложил доктор Далт широким жестом.

А вот это точно сверх его обязанностей. Не стоит злоупотреблять внештатной добротой человека.

Каро отказалась. Слегка похлопала себя по щекам, подула себе на лицо. Поднялась и поблагодарила мужчину.

Тетя Джудит сидела на лавочке в парке с видом на небольшой пруд, по глади которого лениво скользили утки.

Поравнявшись со скамейкой, Каро натянула улыбку. Джудит, милая женщина немного за пятьдесят, застигнутая неизлечимым недугом в столь молодом возрасте, перевела безмятежный взгляд с водной глади на гостью. Яркие голубые глаза блеснули оживлением, узнав Каро. Она робко улыбнулась и немного подвинулась, приглашая племянницу.

Джудит оделась чуть теплее, чем требовалось по погоде. Особенно бросалась в глаза голубая шапочка плотной вязки. Неизменный атрибут женщины со времен, когда ее настигла химиотерапия. В руках Джудит теребила небольшое, но толстое издание в мягкой обложке.

— Что читаешь? — Каро присела рядом. Тетя молча развернула книгу обложкой на обозрение.

Лев Толстой. «Анна Каренина»

Каро вскинула брови и изумленно усмехнулась:

— Никогда не понимала русских писателей. Вечно тянут и ноют.

Тетя Джудит тихо рассмеялась.

— Помню, ты плевалась всякий раз, когда я пыталась тебе это подсунуть. Какого же мне было, когда ты отвергла даже Достоевского!

По голосу женщины было не прочесть — она всерьез или это сарказм?

— Брось, тетя Джудит. Достоевский хуже всех!

— Но Манн-то тебе нравился.

— Далеко не весь, — скептически сощурилась Иви.

— И тем не менее, нравился, Каро! — женщина всплеснула руками вместе с зажатой книгой. — А ведь он, — тетя поучительно покачала указательным пальцем, — вдохновлялся именно Достоевским!

— Но писал-то он иначе.

Если и был в ее жизни человек, с которым она много и часто прежде говорила о литературе, то это тетя Джудит. А сейчас…

Каро закусила губу, слушая, как родственница рассказывает что-то о достоинствах Достоевского.

Она не знает, что делать. Она была готова перечитать всего Достоевского от корки до корки, и Толстого, и Чехова, и Горького — да кого угодно! — если бы это позволило ей общаться с тетей Джудит дольше, чем шесть или восемь недель.

Каро сцепила зубы и закрыла глаза. Господи, главное не расплакаться в ее присутствии. Ни в коем случае нельзя тут раскиснуть! Нужно поговорить с ней, да. О чем она там вещает? Что-то про этого ужасного Достоевского. Боже, у русских что, никто не писал комедии? Дался ей этот Достоевский!

— Тц! Ты совсем меня не слушаешь, Каро. — Джудит укоризненно покачала головой.

Каро разулыбалась, взглянув на тетю:

— Прости, пожалуйста. Я совсем ничего не смыслю в литературных тонкостях, ты знаешь. Сколько ты ни билась надо мной…

— Сколько я ни билась, ты все время играла в игры.

— Пропащая, — подтвердила Каро.

— Все так и играешь?

— Конечно.

— Будешь транслировать освоение? — Заставшая весь рейдовый путь Каро, пока та жила в ее доме и после, Джудит хорошо представляла себе процесс.

— Конечно! — Иви засияла. Не очень искренне, но главное, чтобы радость на ее лице достигла женского сердца. — Будешь смотреть?

— Разумеется. Всегда держу телефон наготове, — шепнула Джудит, чуть наклонившись к племяннице. — Но Каро, этот Донни, который сводил тебя на свидание, он что, совсем тебе не понравился? Или он вел себя как-то…

— Я совсем не хочу о нем говорить! — вспылила Каро прежде, чем успела остановить себя. Ее эмоциональность задела Джудит — это легко читалось в женском лице.

Черт. Конечно. Конечно, тетя хочет, как лучше. Будь ситуация хоть немного иной, она бы, может, не так радела о наличии в жизни Каро молодого человека или хотя бы девушки. Но…

Тетя Джудит была умной женщиной. И она очень переживала, что племянница, дорогая ей как дочь, вот-вот останется совершенно одна. А одной — трудно. Джудит знала не из книг.

— Прости, пожалуйста. — Иви положила ладонь поверх тетушкиных добрых рук. — Просто, я не хочу о нем говорить. Выскочка, каких поискать, который привлек весь мой чат деньгами и вынудил меня сходить с ним на свидание. Давай лучше поговорим о тебе.

— Обо мне? Что, прости господи, мы можем говорить обо мне, девочка моя? — улыбнулась Джудит.

— Доктор Далт… — Каро только начала, а Джудит уже скривилась в надменном цинизме.

— Жалкий проныра и прохвост, должна я сказать. Погонщик рабов.

Каро не удержалась, расхохотавшись.

— Как же ты к нему нещадна.

— Низкий, злобный гаденыш…

У Иви задрожали плечи. Она точно знала, что доктор Далт не обижает тетю Джудит намеренно. Но, увы, врачебные предписания делают ее жизнь невыносимо унылой. Например, тетка никак не простит врачу, что с известного случая он приказал дотошно осматривать Каро на предмет проносимых флягушечек с виски, коими племянница потчевала Джудит тайком от медсестер.

— Ну, вынуждена вступиться за доктора, — проговорила Каро, — он все же человек выше среднего роста.

Джудит очевидно не собиралась считать доктора Далта положительным героем своей истории.

— Он держит нас тут, как заключенных! Я говорила тебе! Неудивительно, что из-за него тут все такие скучные и начинают стенать, будто уже на собственных похоронах!

— Тетя Джудит! — Каро качнулась вбок, привалившись к родственнице. — Не так уж доктор Далт и плох. Он разрешил мне брать тебя за пределы пансионата раз в неделю.

— О, правда?! — Джудит искренне оживилась и развернулась к племяннице целиком.

Нет, подумала Каро. Она солгала. Но могла поклясться, что расшибется в лепешку, чтобы уговорить врача в самом деле разрешить нечто подобное. Ну хотя бы разочек.

— Ну, не прям надолго, — уклончиво отозвалась Каро. Все же не стоит, подчиняясь импульсу, бездумно обнадеживать тетю сверх всякой меры. Но и отступаться Каро не станет. — Но да, он сказал, могу забрать тебя как-нибудь вечером. Так что — если хочешь, можем съездить с тобой в театр. На какую-нибудь постановку. Скажем, — увлеклась идеей Иви, — на «Евгения Онегина», если тебе хочется русской культуры. Или я могу поискать постановки «Маскарада» Лермонтова… Может, какой-то студенческий театр ставит подобное…

Джудит покачала головой. В ее мудрых глазах Иви прочла: она в курсе, что Иви лжет.

— А все равно, — сказала женщина, хлопнув племянницу по колену, — хоть ты и не любишь русских авторов, а глянь, нескольких помнишь! Я здорово тебя обучила.

Это легкое самодовольство, основанное на осознании собственного действительного превосходства, эта склонность к непростым разговорам на избирательные темы, это привычка держаться как бы над несущественным — все это здорово напоминало Каро одного нового знакомого. Ох, как же не вовремя пришло на ум ей это сравнение.

Фак.

— Или, может быть, посмотрим «В ожидании Годо» Беккета? Ее точно ставят.

Тетя Джудит цокнула:

— «В ожидании Годо»? Пф! Кому нужно битый час таращится на двух идиотов, не способных сойти с места?

Иви чуть встряхнула головой в немом вопросе: так каковы твои пожелания?