Барт поставлял Грейву информацию о ротации сэйвов — кнопок для защиты всего рейда. У всякого хорошего хилера есть способности на массовое снижение урона, чтобы помочь игрокам выжить в особо сложные моменты. Самое страшное, что может произойти в битве в подобном случае — это если все хилеры, не сговариваясь, отдадут сэйвы одномоментно. Потому что кулдаун у таких абилок две-три минуты, а нужны они — каждые тридцать-сорок секунд. Поэтому Барт, опираясь на данные по позиционкам и таймингам, учитывал особенности отдельных защитных заклинаний и предлагал Грейву наиболее оптимальное их распределение.

Лидеры групп бойцов прежде всего предоставляли информацию о неиграбельных классах. Если в предыдущем сезоне какой-нибудь воин с большой дубиной колотил, как Геракл, то в этом разработчики вполне могли прикрутить ему несопоставимо низкие цифры на все кнопки. Это автоматически выбрасывало всех воинов за борт, и им срочно требовалась конкурентная замена.

После тестов и обсуждений отыгранного Каро садилась стримить — чтобы не растерять аудиторию и, если повезет, получить хоть немного кэша. Затем просматривала статистику собственного перформанса во время теста: подмечала ошибки, нюансы, распределяла, что было ее оплошностью, а что — пока просто непреодолимое препятствие. Думала, как выжить там, где она умирала, не паниковать там, где, сведенные от напряжения пальцы, непроизвольно давили на не те кнопки или срывались по клавишам не вовремя.

Когда она заканчивала, на часах было около двух часов ночи, в то время как утром стабильно ожидали внимания голодный Джонсон и работа. Хорошо было бы успевать еще и спортзал, но это упущение Каро себе прощала. В выходные оставалось отсыпаться, готовить на неделю еду, наводить порядок, созваниваться с матерью, проведывать тетю Джудит и купать Джонсона. А потом снова или рейдить, или анализировать.

Если бы кто в такие моменты сказал ей, что ВоД просто игра, она с радостью бы вмазала смельчаку в глаз. И, возможно, пару раз приложилась бы бейсбольной битой. В конце концов, это не меньше, чем вторая работа. В последнее время Каро радовалась ее наличию как никогда: заваленная кучей обязательств, она могла легче выталкивать из головы Лекса Лоусена.

Прятаться от него со стопроцентным успехом не выходило. Всякий раз, когда Каро отправлялась покурить, Лекс или уже был на балконе, или приходил через пару минут. Каро без проблем угадывала, откуда растут ноги: мужчина открыто приятельствовал с Полом, а тот оказывал товарищеское влияние на Ральфа. Кто-нибудь из этих двух, скорее всего, сообщал Лексу всякий раз, когда Иви выходила из кабинета. Ей частенько хотелось рявкнуть Лоусену в лицо: «Да, Господи! У тебя что, совсем нет работы?! Что ты все время отираешься на этом балконе?!» Однако она прекрасно понимала, что таким поведением ничего, кроме снисходительной усмешки, не добьется.

Стараясь избегать компании Лоусена, Каро как-то раз вновь заперлась с вейпом в кабинке туалета, за что получила знатный нагоняй от засекшего ее Уэйла. Если бы сработала пожарная сигнализация, ее бы ждал выговор, тот самый, который в количестве трех штук приводил к увольнению.

Каро и тут не строила иллюзий: Уэйл наверняка тоже был в сговоре с Лексом и просто подсобил кузену, вынудив Иви либо окончательно бросить курить, либо делать это в отведенном месте.

Каро начинало казаться, что она гладиатор на арене с диким зверем, и все трибуны сейчас смотрят на нее, с упоением ожидая ошибки.

Все, кроме Уве и Уиллбера.

Последний занял обиженную позицию. Даже когда Иви обращалась к нему по рабочим вопросам, связанным со спорткомплексом в Миннесоте, Уиллбер только вздергивал подбородок и горделиво отворачивал лицо. Каро испытывала острое желание вытрясти из мальчишки душу. Да в самом деле! Она ничего. И ни с кем. Не делала! А если бы и делала, она этому Уиллберу ничего не обещала. Боже, он даже на свидание нормально пригласить не может!

«Пф! А Лоусен, значит, может?» — поинтересовалась она у себя, вспоминая выходку «Донни».

Позиция Лоусена в ее отношении все больше ускользала от понимания Каро. Он сначала будто подходил, и подходил близко, а затем отстранялся на неделю или две. Делал вид, будто не придает значения встречам, случившимся у них во внерабочее время. Каждый раз, когда они пересекались на балконе для курения, Лекс держался непринужденно, не слишком много говорил, если Иви была не в настроении. Порой, видя ее утомление, вовсе молчал.

Однако становилось несомненно: Лоусен делал все, чтобы постоянно находиться в ее окружении. На работе, на стримах под ником «Донни», он словно пронизывал жизнь Иви молчаливым присутствием, мимикрировал с окружающей средой, становился чем-то самим собой разумеющимся. Чем-то таким, что однажды, утратив остроту восприятия, Каро перестанет расценивать как опасность. И вот тогда…

«Крокодил» — еще более закостенело приколачивала Кэролайн.

Или еще — объездчик лошадей. Ее жизнь, расписанная до минуты между работой и геймингом, превратилась в манеж для воспитания строптивых скакунов. У Каро упорно формировалось чувство, что она постоянно движется по одной и той же траектории окружности, и ее левый глаз всегда находит в поле зрения безмолвного наблюдателя. Постепенно он перестает выглядеть крокодилом и начинает казаться стержнем, осью, на которой держится баланс запущенной юлы.

Но на деле он все еще опасный крокодил. Тот, кто не слышит ее убежденности не заводить отношений на работе. Тот, кто держит в руках корду для лошадей. И жизненный опыт с настойчивостью дятла подсказывал: неважно, короткий или длинный поводок в руках у мужчины. Важно, что, если он видит в тебе лошадь или собаку, он — редкая сволочь.

Вместе с тем, если задумываться, пока что Лекс не сделал ничего, как «редкая сволочь». Он лишь говорил о своем интересе, как о данности, но не выказывал его в какой-то грубой овеществленной форме. И если это данность — то откуда она взялась? Почему так спонтанно и быстро? Или он со всеми новыми девушками в поле зрения проводит какие-то подобные «интересные» манипуляции, как заядлый экспериментатор?

У Каро не было ответа. Потому всякий раз, когда она оказывалась на балконе для курящих, она заканчивала настолько быстро, насколько только возможно, чтобы не создавалось впечатление тщедушного побега.

Раньше вейп приносил ей уединение и возможность побыть одной. Теперь, похоже, проблемы. У Каро будто забрали последнюю тихую гавань, где можно укрыться от опасности. И буквально весь мир стал враждебен.

Иногда ситуацию спасал Уве. Он подлавливал Иви с регулярностью утреннего будильника, который многократно переключают на «еще пять минуточек». Часто старался потрепаться об игре, особенно в перерывах и за обедом, при том, что Каро совершенно точно видела его в числе зрителей на стримах. Нет-нет, продолжал просить совета по прохождению последних боссов текущего сезона. Однако вскоре стало ясно, что никаких новых рекомендаций, способных помочь гильдии Уве, Каро дать не может. Потому что все секреты, какие были, она уже выдала. Дальше дело упиралось только в отсутствие ошибок и безупречный отыгрыш. И чем больше Уве спрашивал, тем сильнее Каро впадала в раздражение: у нее голова повернута на тестировании нового рейда, хватит все время мучить ее вопросами про старый!

В очередной день, запихав в рот на бегу остатки обеденной тартильи, Каро вернулась в кабинет, залезла в облачное хранилище офицеров гильдии и взялась за просмотр записи игры с предыдущего вечера. Изучая видео с дотошностью опытного следователя, она время от времени останавливалась на разных фрагментах и многократно отматывала назад. Удостоверившись в том или ином предположении, делала краткую запись в текстовом файле и двигалась дальше. Затем наскоро настрочила Грейву:

«Хай. Ты уже загрузил вчерашнюю статистику?»

Грейв отозвался, что да. Каро занялась этим. Она просмотрела данные только за трех игроков — обеденное время все же не резиновое. И, увы, пришла к мысли, что их составу крайне нужны замены. В частности, им жизненно необходимо поменять одного из хилеров — паладина Рейчел. Лечила она хорошо, демонстрируя высокие цифры исцеления, однако фейлила больше половины механик. Причем, на вкус Каро, порой весьма детских: не успевала выбежать из-под атаки там, где успевали другие девятнадцать человек; не могла протиснуться в какой-нибудь узкий проход, оставаясь в разрушаемой комнате, в то время как остальным хватало ловкости оттуда убраться; путала позиционки, оказываясь иногда там, куда один из танков должен был отпрыгнуть и подальше от рейда скинуть полученный дебафф.