— Одним словом, — тут же произнес Лекс с интонацией, перебивающей все сказанное ранее, — вы согласитесь на отношения, если коэффициент риска будет ниже допустимого значения?
Каро попыталась прочесть: он отдает себе отчет в том, что говорит? Однако лицо Лекса выглядело парализованным на моменте ненавязчивого счастья. Единственный раз, когда в нем что-то поменялось за весь вечер, случился в разговоре об импотенции.
«Козел» — от души определила Каро и, отложив приборы, опустила голову.
— Каким образом вы ухитряетесь все мои слова переворачивать с ног на голову, а?
— Таким же, как и вы ухитряетесь во всем полагаться на расчет. — Лекс откинулся на спинку дивана. — Это моя работа.
— Видите, как замечательно! — Каро вскинула руку. — Работа. Предлагаю и впредь регламентировать наши отношения работой.
— Боюсь, не могу обещать поддержать ваше устремление.
— И что вы намерены делать?
— Судя по всему, — протянул Лекс, — снизить коэффициент риска до доступного мне предела. Но, поскольку я уже предвижу, что этого не хватит, думаю, затем мне придется объяснить вам значение слова «Компромисс».
— Вам не кажется, что подобная схематичность и расчетливость не вполне уместна в вопросе отношений?
— Разве? А мне показалось, вы наоборот прибегаете к подобным методам в поисках надежности.
Каро открыла рот, хотя еще не придумала, что именно стоит ответить.
Телефон в сумке пиликнул, и Каро сделала вид, что всецело поглощена процессом его выуживания. Лекс посмеялся: маневр, призванный скрыть растерянность, но лишь обнажающий ее.
Барт сообщал, что подъехал и ждет снаружи.
— Ам-м, — Каро подняла глаза на мужчину. Тот прекрасно все понимал.
— Признаюсь, я надеялся, вы воздержитесь от того, чтобы звать Барта. — Каро расслышала едва приметную нотку разочарования в голосе. — Что ж…
Лекс встал позади Каро. Отодвинул кресло, чтобы ей было удобней встать. Трясущиеся ноги с трудом удержали Иви. Она испугалась, что когда обернется, чтобы проститься, Лекс поймает ее взгляд. Выдохнет в лицо горячим воздухом, жаркими чуть грубоватыми пальцами скользнет по оголенной коже живота. Обнимет и будет смотреть в глаза, иногда сглатывая…
У него грубоватые пальцы? Горячие?
Каро поняла, что дышит тяжелее, чем если бы Лоусен в самом деле поцеловал ее.
Иви прикрыла веки, выдыхая через рот. Что, черт возьми, происходит? Она чувствовала тепло мужчины — он стоял близко. И при этом не делал ничего. От этого сердце Каро колотилось, как у импалы на водопое, за которой из высокой поросли, крадучись, наблюдал ягуар.
Она обернулась рывком. Лекс стоял недвижно, и в его темных глазах плескалось припудренное торжество. Каро отшатнулась, коснувшись бедрами стола. Она утратила равновесие и подумала, что вот сейчас он точно подхватит ее, помогая устоять. Но Лоусен только качнулся на пятках, наблюдая за ней, как за ребенком, делающим первые шаги.
Иви нашарила рукой край столешницы, обретая опору.
— Спасибо за ужин, Каро.
Никакой он не ягуар. Ягуар подкрадывается и совершает прыжок. Иногда настигает сразу, иногда — ему приходится на предельной скорости преследовать жертву, и иногда — не так уж редко — добыче удается удрать.
Лекс крокодил. Он молча смотрит, и смотрит, и сморит… Если она, Каро, сдвигается — он следует за ней, ловко лавируя в водоеме слов. Ведь, право, крокодилы плавают не хуже рыб! И когда Каро уже поверит, что смогла оторваться, когда подумает, что находится в безопасности, Лекс сделает бросок и сожмет челюсти.
Говорят, крокодилы не способны двигаться назад. Сейчас Каро верила в это безоговорочно.
— И вам, мистер Лоусен, — севшим голосом проговорила она. Подхватив сумку, вышла прочь, с трудом заткнув голос инстинкта, велящий всякой антилопе уносить ноги в темпе.
Лекс остался в алькове один. Он стоял, не двигаясь. Затем ухватился рукой за спинку кресла, где недавно сидела Каро. Закрыл глаза, выдыхая вслух. Кровь по жилам понеслась с утроенной скоростью, словно бы до этого Лоусен в самом деле удерживал ее силой мысли. Пульсировала в голове, в паху. Нос настойчиво, почти болезненно царапал запах женского парфюма. Ладони горели укоризненным напоминанием, что он так и не дотронулся до Каро.
Лекс утер губу шершавым пальцем, отпуская себя на краткий миг.
Это было бы так легко. Так просто… Сначала коснуться кожи, любезно оголенной топом, затем подняться ладонью выше и расстегнуть механизм между лопаток, блеснув сноровкой. Хотя, может, Каро носит спортивное белье? Ей бы пошло.
Мужчина запрокинул голову с шумным вдохом и провел пальцами по волосам. Вызвал официанта: спектакль окончен, надо попросить счет. Когда ему указали стоимость к оплате, Лекс обнаружил, что Каро, уходя, оплатила половину.
Нехорошо. Это была его идея — ужин в «Бонни и Клайд». А, получается, Каро знатно вытряхнула кошелек не по своей воле. Вернуть ей потраченное перечислением по номеру телефона Лекс счел дурацкой затеей. Рассчитавшись с рестораном, он вызвал такси и всю дорогу до дома думал, что ему предпринять теперь.
ЧАСТЬ II. Глава 16
Выезд
— Должна я признать, настроение здесь, как в тюрьме, — пожаловалась невысокая женщина возрастом в полвека. Она покрепче ухватила Каро под локоть, подняла на нее небесно-ясные зоркие глаза и чуть поджала губы. Что поделаешь — тоска смертная! — говорило ее лицо.
— Мне кажется, ты немного преувеличиваешь, тетя Джудит, — улыбнулась Каро и возобновила шаг. Было субботнее утро, и все пациенты пансионата при окружном гематологическом центре вывалили на прогулку в разбитый на территории парк.
Повсюду сновали медсестры, наблюдавшие за теми пациентами, кто, как и Джудит, прогуливался в компании навестивших близких. Наличие мельтешащих белых пятен на фоне зеленого полотнища газона, выводило Джудит из себя, но она сохраняла лицо.
Всегда. Сколько Каро ее помнила.
Женщина перевела дыхание.
— Не скажи, Каро. Все угрюмые, как настоящие заключенные. Так и хочется спросить, купили ли они уже себе место на кладбище.
— Но ты, конечно, не спрашиваешь? — Каро сдерживала улыбку, но подрагивающие уголки губ выдавали настрой. Хм, это собственная привычка или… или она подхватила ее у кого-то еще?
Тетя Джудит отмахнулась: а, стоит ли говорить об этом!
— Ну неужели сейчас тут нет совсем никого интересного? — Каро спросила до того, как подумала. Стоило не вставлять это «сейчас». Отсюда… Отсюда очень часто возвращаются не домой. Почти всегда возвращаются не домой. И те, с кем тетя Джудит приятельствовала в последние несколько лет уже ждут ее совсем в другом месте. Наверное.
— Прости. — Каро тут же извинилась.
— Смотря что считать интересным. — Женщина взглядом указала на скамейку неподалеку, намекая Каро, что пора бы и отдохнуть от прогулки. — Вчера, например, к нам приезжал с абонементным концертом местный колледж искусств. Играли так себе, но ничего, это же студенты, — с понимающим снисхождением оценила Джудит. — И вот мистер Робертс из четырнадцатой палаты был одним из немногих, кто не аплодировал между частями. По-моему, крайне интересный человек. А вот миссис Хадсон из тридцать третьей напротив — и хлопала, и даже по телефону с внучкой говорила всю дорогу. И было интересно, кто даст ей в глаз раньше: я, мистер Робертс или дирижер.
Каро мягко улыбнулась, подводя тетю к лавочке. Искусство в любом его проявлении отзывалось в тете Джудит, пожалуй, самой щемящей нотой. Недаром она имела в этом деле докторскую степень. Если бы не ее огромное влияние на взросление племянницы, сегодня Каро бы и близко не смогла бы поддержать разговоры, до которых так охоч мистер Лоусен.
И, если подумать, чувствовала бы себя стократ уверенней и безопасней в его обществе.
Тетя еще недолго рассказывала о новых постояльцах пансионата, но по голосу Каро слышала, что ее это толком не занимает. Самым привлекательным ей пока казался упомянутый мистер Робертс, но увы, у него было слишком удрученное настроение, чтобы можно было проводить с ним много времени.
