Вынырнув на прогретую солнцем пристройку, Каро сделала первую затяжку. Улыбнулась: адреналин — такая удивительная штука. Она бы в жизни не подумала, что способна «разминировать» злющего баденца за мгновение до катастрофы.

Вышло хорошо.

Каро встала ближе к окошку. С улицы доносились звуки города — свистели и сигналили проезжающие авто, неразборчиво и гулко что-то вещали здоровенные рекламные борды, шелестели едва уловимые отголоски разговоров. Каро прислонилась виском к прозрачному перекрытию. Город, насыщенный жизнью, как ни странно успокаивал ее. Девушка не прислушивалась ни к чему конкретно, но общий шум обволакивал, создавая ощущения правильности. Все идет своим чередом, жизнь катится, ничего не меняется с ее, Каро, присутствием или отсутствием. Все, как должно быть.

Каро закрутила вейп.

Сегодня началась последняя неделя фарма рейда для их гильдии. Вечером они крайний в сезоне раз встретятся со злющим огром. После этого Грейв объявит об отдыхе на пару недель. Можно будет делать в игре что угодно или не играть вовсе. Порой — приятное разнообразие.

Иви отстранилась от окошка и направилась на выход. Дернула на себя дверь балкона и одновременно с этим услышала голос Лекса:

— Да отцепись ты от нее, Уилл!

На нее со стаканом в руках пятился Уиллбер, останавливаемый уговорами Лекса. Уилл сделал движение назад, словно собирался спиной открыть дверь. Однако та уже была открыта. Не найдя опоры, Уилл начал заваливаться и одновременно обернулся через плечо. Лекс постарался задержать падение спереди, ухватив Уилла, но тот уже размахивал конечностями, как делают герои фильмов, сорвавшись со скал. Барахтаясь, будто неумелый пловец, Уилл приземлился в руки стоявшей позади Каро. И только застыв с осознанием, что все-таки не упал, Уиллбер понял, что стакан с американо стал намного легче.

Каро, облитая от губ до живота горячим кофе, сначала зажмурилась — крепко, до морщин. Болевые ощущения накатывались волной, вытесняя из реальности остальное. Руки, удерживающие парня навесу, задрожали — от натуги, злости и, как обычно бывает, от желания погладить пострадавшее место.

— Ка… — Уилл не успел договорить.

Лекс Лоусен рывком отодрал дизайнера и бросил на пол — мешается! Осторожно коснулся женских плеч. Иви содрогнулась и потянулась рукой к ноющей груди.

— Каро! — В голосе Лоусена впервые на памяти Иви мелькнула обеспокоенность. Не думая, Лекс выудил из заднего кармана джинс носовой платок и стал промакивать влагу на краснеющей коже. Аккуратно и легко Лекс касался лица Каро, шеи, груди.

Поймал взгляд девушки: Иви выглядела растерянно и… чуточку удивленно. Будто не понимала, как такой, как он, может проявлять акт заботы. Лекс разглядел свою ладонь на женской шее и опомнился.

— Простите. — Чуть придержал платок у Каро на ключицах. Та перехватила и принялась вытираться сама.

— Каро! — с выпученными глазами бросился оклемавшийся Уилл. Он попытался отодвинуть Лекса, однако тот стоял, как прибитый гвоздями. — Прости, пожалуйста! Прости, тебе больно, я сей…

Лоусен поймал парня за грудки и с силой дернул на себя одной рукой.

— Уилл!

Первичный шок, в том числе болевой, отступил, и Иви взяла ситуацию в свои руки.

— Уилл, можешь сходить кое-куда?

Уиллбер резко приуныл.

— В задницу, да?

— На парковку.

— На парковку? — не понял Уиллбер. Лекс удивился молча.

Каро выудила из сумки и протянула связку ключей.

— Ряд джи-восемь. Черная AUDI-Q7.

— Номерные знаки?

Каро назвала.

— На заднем сидении спортивная сумка. Принеси, пожалуйста.

Уиллбер, одаренный возможностью загладить вину, тут же рассыпался в обещаниях, что он мигом, одна нога там, другая здесь, что он вот прямо сейчас, вот уже… Вылетел Уилл только после того, как Лекс волком посмотрел на парня: «Ты все еще здесь!»

Лоусен указал пальцем на те участки, где у Каро остались покраснения, и спросил:

— Как вы?

— Так себе, — честно созналась Иви. — Могла бы задоджить. — Она кашлянула, осторожно подступаясь к вопросу. — Как Уилл узнал, что я здесь?

Лоусен обошел собеседницу и приблизился к окну. Девушка тут же почувствовала себя свободнее. Как если бы, перемещаясь, Лекс развеял витавшее в воздухе заклинание обездвиживания. Иви посмотрела Лоусену в спину, сощурившись: она и правда не понимала его. Он отошел? Вот так просто? Разве сейчас он не должен был стоять рядом, смотреть ей в глаза, пытаться сыграть на близости? Удачные возможности сами собой валятся ему в руки, а он распинывает их барским сапогом за ненадобностью. Насколько же он в действительности самоуверен?

Каро сглотнула, впервые подумав, что Лекс Лоусен — невероятен.

— Вы всегда после обеда либо выходите из здания и прогуливаетесь до фонтана, либо идете в кабинет, разговаривать с кем-то по телефону, либо идете сюда. Одно из трех. Ральф видел, что вы поднялись наверх. Кабинет отдела проектирования был закрыт. Так что вариант остался один.

— То, что я поднималась наверх, ничего не значит. Я могла зайти в кабинет за сумкой и уже потом выйти из здания. — Каро поравнялась с мужчиной у окна на расстоянии вытянутой руки. Лекс мимолетно покосился на девушку и потянулся в карман за сигаретой.

— Могли. — Не стал спорить. — Поэтому я предложил Уиллберу взять кофе. В конце концов, если бы вас не оказалось в здании, он мог бы оставить его на вашем столе.

Каро прикрыла глаза и облизала расползающиеся в улыбке губы. Если раньше она еще допускала другие варианты, то сейчас окончательно убедилась: Лекс тот еще хитрец, и полностью карты никому не показывает.

— Я бы ни за что не подумала, что кофе от Уиллбера.

— Я знаю. — Лекс улыбнулся, не глядя на Каро.

Иви с трудом перевела дух так, чтобы Лоусен не услышал.

— Я подумал, вас не стоит беспокоить сейчас. По крайней мере, кому-то неугомонно приставучему вроде Уилла. Поверьте, он неплохой парень, но порой ужасно прилипчивый.

Каро не сдержала насмешки.

— Я заметила. Но я все еще не верю, что вы шли сюда только для того, чтобы остановить его.

Лекс вытащил изо рта сигарету и почесал большим пальцем краешек губ.

Каро проследила движение, затаив дыхание. А потом отругала себя. Честное слово, она уже не знает, что этот мужчина делает естественно, а что делает нарочно, но настолько не задумываясь, что выглядит естественно! Она натурально запуталась, потому что весь он, Лекс Лоусен, как человек-театр! Театр одного актера! Господи!

— Я хорошо представляю, какую встряску переживает человек, впервые выдержавший переговоры с эмоционально неуравновешенным оппонентом. Который к тому же, как выяснилось, говорит на узко употребимом диалекте. Я погуглил, — признался Лекс. — Про баденский. На одинаковом английском-то люди зачастую не понимают друг друга, а тут… Словом, я решил, что могу побыть с вами.

— Побыть? Вы имеете в виду…?

— Постоять, помолчать. — Тут же нашелся Лоусен. — Послушать, если вы захотите высказаться. Или даже проораться.

Каро могла бы сказать, что баденский — отнюдь не самый мало употребимый из немецких диалектов. Или в самом деле могла поделиться переживаниями. Однако предпочла уточнить главное:

— Почему вы делаете это?

— Что именно?

— Проявляете заботу.

— Потому что это соответствует нормам цивилизованного общества. — Лекс подметил краем глаза, как дрогнули в усмешке губы Каро. — Почему вас это смешит?

— История убеждает нас, что нормы цивилизованного общества умещаются в разгуле, разврате и беззаконии.

— Вы слишком пессимистичны.

— Разве? Закат шумерского наследия в вавилонском царстве, античного мира в Римской империи, Ренессанса и барокко в абсолютизме, европейской цивилизации в окружающем нас хаосе — разве все это не умещается в словах «разврат» и «беззаконие»?

Лекс выдохнул сигаретный дым, опустил голову и… негромко рассмеялся.

— Что? Не ожидали, что я окажусь моралисткой?

Лекс все еще смеялся, и Каро почувствовала себя неловко.