— Газированную или негазированную воду? — спрашивает меня официант.

— Негазированную.

— Со льдом или без?

— Мне похуй.

— Он имеет в виду без льда, спасибо, — говорит Аида официанту. Мне она говорит:

— Ты придурок.

— Я не люблю модные места, — ворчу я. — Они должны все чертовски усложнять.

— Оно не модное, — говорит Аида. — А обычное.

— О, да? — я приподнимаю бровь, глядя на нее. — Теперь, когда ты Гриффин, салат за тридцать долларов кажется тебе чем-то обычным?

Аида откладывает нож для масла, свирепо глядя на меня.

— Во-первых, я все еще Галло, — говорит она. — Без обид, — добавляя ради Каллума.

— Все в порядке, — говорит он, переходя к следующей странице заявок на получение разрешений.

— И если ты планируешь вернуть свою бывшую девушку, которая, вероятно, ест суфле с сусальным золотом в качестве закуски, потому что она, блядь, всемирно известная супермодель, тебе лучше отвести ее в место получше, чем Rose Grille.

Я чувствую, как мое лицо краснеет.

— Кто сказал, что я пытаюсь вернуть ее?

Аида закатывает глаза.

— Я знаю, что ты не настолько глуп, чтобы позволить ей снова уйти. Не после того, как ты хандрил целых девять лет.

Официант ставит наши стаканы с водой. Он забыл и наполнил их все льдом. Не то чтобы мне было не насрать в любом случае.

— Могу я принять ваш заказ? — нервно говорит он.

— Бургер, средний, — говорю я. — Пожалуйста.

— То же самое, — говорит Аида, протягивая ему свое меню. — Спасибо.

— Сэндвич со стейком, — говорит Кэл, не отрываясь от своих бумаг.

Как только официант уходит, я указываю на стаканы с водой.

— Видишь? Он все равно тебя не слушал.

— У тебя там, наверное, туалетная вода, — сладко говорит Аида.

Каллум читает последнюю страницу приложений.

— А это что такое? — говорит он.

— Дай мне посмотреть… — я наклоняюсь, чтобы рассмотреть поближе. Аида тоже наклоняется. Но у нее уже не та координация, как прежде, так как ее пропорции изменились. Ее живот ударяется о стол, опрокидывая стакан с ледяной водой Каллуму на колени.

Кэл с криком вскакивает из-за стола, кубики льда летят во все стороны от его промежности. В этот самый момент окно разлетается вдребезги, и вниз льется водопад осколков. Что-то просвистело в воздухе, прямо там, где миллисекундой раньше была голова Кэла. Ваза с пионами взрывается у него за плечом. Град глиняных осколков попал мне в правую руку, в то время как осколки стекла из окна порезали левую.

Мы с Кэлом реагируем почти одновременно. Хватаем стол, переворачиваем его на бок и тянем Аиду вниз, так что он образует баррикаду между нами и окном.

Тем временем остальные посетители поняли, что окно разбито, и мы затаились в импровизированном окопе. После мгновения потрясенной тишины начинается паническое бегство к парадным дверям.

— Идем! — говорю я Кэлу.

Воспользовавшись хаосом и пригнувшись к земле, мы бежим в противоположном направлении, к кухне. Стрелок находится на другой стороне улицы — нам нужно выйти через черный ход.

Мы протискиваемся через вращающиеся двойные двери на кухню. Все повара стоят в замешательстве, услышав шум в столовой, но не понимая, что, черт возьми, происходит.

— Убирайтесь! — кричит им Кэл.

Они пугаются, как олени, выбегая в переулок за рестораном.

Кэл вытаскивает свой пистолет из кармана пиджака, и я делаю то же самое с пистолетом, который ношу в кобуре под рубашкой. Кэл занимает тактическую позицию, прикрывая вход на кухню. Я делаю то же самое с выходом.

— Ты хочешь остаться здесь? — спрашивает меня Кэл.

— Давай убираться к чертовой матери, пока не приехали копы, — говорю я ему.

Есть шанс, что другого стрелка прикрывают, но я в этом сомневаюсь. Думаю, мы имеем дело с тем же ублюдком с митинга. Одиноким волком.

Для верности я натягиваю белый поварской халат и выхожу через заднюю дверь, быстро осматривая крыши по обеим сторонам переулка, чтобы убедиться, что все чисто. Затем прикрываю дверь мусорными баками, пока Кэл и Аида выходят.

Мы спешим по переулку к фургону ресторана. Ключи спрятаны под солнцезащитным козырьком, так что нам требуется всего пять секунд, чтобы их украсть. Мы с ревом несемся по переулку, сзади гремят металлические подносы.

— Что, черт возьми, это было! — кричит Аида, когда мы сворачиваем на Франклин-стрит.

— Это был гребаный снайпер, — говорит Кэл сквозь стиснутые зубы. Могу сказать, что он в ярости — и не потому, что кто-то только что пытался его убить. А потому, что это второй раз, когда стрельба происходит в радиусе десяти футов от его беременной жены.

— Ты уедешь из города, пока мы не найдем этого мудака, — говорит он Аиде.

— Ни за что! — кричит Аида. — Я не…

— Это не обсуждается! — рычит Кэл. Его тело напряглось от ярости, а голубые глаза стали ледяными. — Я не собираюсь рисковать тем, что пострадаешь ты или ребенок.

— Я остаюсь с тобой, — упрямо говорит ему Аида.

— Это худшее место, где ты можешь быть, — говорит Кэл.

И вот тогда я понимаю то же самое, что только что понял Каллум. Снайпер не целился в Яфеу Соломона. Он все это время целился в Кэла. Кэл был прямо за Соломоном на сцене. Эта пуля предназначалась моему зятю.

— Кто, черт возьми, этот парень? — бормочу я Кэлу.

Его глаза прищурены и свирепы.

— Это именно то, что я хочу узнать, — говорит он.

Я веду нас на восток вдоль реки, размышляя.

Не думаю, что это совпадение, что снайпер подождал, пока мы с Кэлом встретимся за ланчем, прежде чем сделать еще один выстрел.

Этот парень затаил на нас злобу. На обоих.

Но почему…

Я пытаюсь пробежаться по нашему списку общих врагов. Мы определенно разозлили русских. После того, как их последний босс выстрелил в младшую сестру Кэла, Фергус Гриффин всадил в него полную обойму и оставил истекать кровью на полу балетного зала.

Вдобавок ко всему, Неро украл бриллиант из их сейфа в Альянс Банке, хотя я не уверен, знают ли они об этом. Камень был национальным достоянием, украденным Братвой из Эрмитажа, прежде чем мы избавили их от него.

Этот алмаз финансировал наш проект Южного Берега. Мы продали его греческому судоходному магнату за наличные деньги. Мне нравится думать, что вся сделка была заключена тайно, но правда в том, что 40-каратный голубой бриллиант никогда не останется в полной тайне. Слишком заманчиво этим хвастаться и слишком легко отследить.

Братва гордая и порочная. Если они узнают, что мы сделали, они захотят отомстить.

Но снайпер — это не совсем в их стиле. Им нравится жестокое, кровавое, наглядное возмездие. Что-то ужасающее. Что-то, что посылает сообщение. Нет ничего более быстрого и безболезненного, чем пуля 50-го калибра в череп.

Этот выстрел был личным.

Пуля была нацелена на Кэла, но сообщение предназначалось мне. Я остановил первый снайперский выстрел, потому что увидел его флажки. На этот раз он не хотел, чтобы я что-то видел. Он хотел, чтобы голова моего зятя взорвалась прямо рядом со мной, а я вообще ничего не заметил. Он хотел, чтобы я почувствовал вину и стыд за неудачу. Он хотел доказать, что он лучше меня.

Но почему?

Вот о чем я думаю, когда веду Кэла и Аиду в особняк Гриффинов на Голд-Кост. Кэл хочет поговорить со своим отцом и думает, что там Аида будет в большей безопасности, в окружении охраны.

Я хочу воспользоваться их компьютером.

Я звоню Неро и говорю ему, чтобы он встретил нас там. Я неплох в поисках, но Неро — гребаный гений. Он умеет проникать туда, куда не имеет права — обычно в базы данных, где хранятся чертежи и схемы безопасности.

Он въезжает на подъездную дорожку Гриффинов почти одновременно с нами, выпрыгивая из своего Мустанга. Его волосы выглядят взлохмаченными и растрепанными, футболка задрана к верху, и он заправляет ее обратно в джинсы.

— Я чему-то помешал? — спрашиваю я его.

— Да, — холодно говорит Неро. — Так что лучше бы это было важно.