Я уверен, что выгляжу готовым спрыгнуть вниз и наброситься на любого парня, который хотя бы заикнется о Лили. Но я не хочу быть тем парнем, который настолько безумно опекает женщину, что душит ее. Где-то есть золотая середина. И она заключается в доверии к ней.

— Она сексуально зависима, — напомнил я ему.

— В данном случае корреляция подтверждает причинно-следственную связь? — спрашивает Коннор.

— По-английски, пожалуйста.

— Разве то, что она зависима от секса, автоматически делает ее недостойной доверия?

— Я не знаю, — говорю я, — но я провел больше времени, видя ее с другими парнями, чем будучи с ней, так что я могу понять, как это может быть естественно для нее — просто вернуться к этому.

— Изменить, — уточняет Райк.

Я бросаю на него взгляд.

— Да, — огрызаюсь я, — но если это случится, то это случится, верно?

Даже сама мысль об этом опустошает меня.

— Я не думаю, что это случится, — говорит Райк.

Я отшатываюсь назад в шоке. Он никогда не был защитником Лили.

— И почему же?

— Потому что я думаю, что она любит тебя больше, чем секс. А ты любишь ее больше, чем алкоголь, но вы двое просто еще не позволили себе в это поверить.

Может, он и прав, но позволить себе это осознать труднее, чем кажется.

Официантки начинают выносить на танцпол синие светящиеся бутылки, подставляя под дно фонарики, чтобы добавить эффект свечения. Они предлагают желающим парням и девушкам коктейли. Один из официантов встает перед Роуз и Дэйзи.

— Они не... — говорю я, нахмурив брови. Они знают, что собираются пить? Я думал, они хотят напиться до безумия, а не до «святое дерьмо, что это такое». Но они должны знать, что пьют. У Роуз, наверное, самый высокий IQ в клубе — не считая Коннора. Если я узнаю алкоголь, она тоже узнает.

Я смотрю, как Дэйзи возбужденно кивает, и мой желудок сжимается, когда она прислоняется спиной к барной стойке. У нас будет много работы сегодня вечером...

Официант наливает жидкость ей в рот, и Дэйзи не проливает ни капли. Она облизывает губы и машет Роуз. Та приступает к делу без особых понуканий со стороны Дэйзи. Возможно, все эти огни и музыка помутили ее разум.

Она допивает первую рюмку и, что удивительно, откидывается назад за следующей.

Одна из моих краткосрочных целей сбывается. Роуз Кэллоуэй определенно будет пьяна сегодня вечером.

Я не так рад этому, как думал.

— Что это за алкоголь? — спрашивает Коннор. Все мое лицо вытягивается. Подождите, если Коннор не может понять...

— Смотрите, кто чего-то не знает, — вклинивается Райк, воспользовавшись вопросом Коннора.

— Виды спиртного не входят в мой список приоритетов. Но это мило с твоей стороны, Райк, думать, что я знаю все на свете.

— Абсент, — говорю я Коннору. — Это голубой абсент.

Как он может не знать? Если он не знает, то какова вероятность, что Роуз знает?

Как только слова покидают мой рот, Коннор поднимается на ноги, и на этот раз он не может скрыть беспокойство на своем лице.

— Ты волнуешься, Кобальт? — спрашивает Райк, но я могу сказать, что внезапно пошатнувшееся самообладание Коннора заставляет Райка встревожиться не меньше. Потому что Дэйзи — другая девушка, которая пьет спиртное, и у нее нет здесь парня, который бы присматривал за ней. Но у нее есть я.

Несмотря на это, мой взгляд все больше задерживается на Лили, надеясь, что она не присоединится к своим сестрам, если не знает, во что ввязывается.

— Абсент содержит туйон, — говорит ему Коннор.

— То есть ты не знаешь, как он выглядит, но знаешь, какие химические вещества в нем содержатся, — говорит Райк.

— Обычно он зеленого цвета, а еще он запрещен в Соединенных Штатах, потому что туйон обладает галлюциногенными свойствами.

— Да, — говорю я, поднимаясь и хватая его за руку, чтобы остановить его. Роуз должна знать, говорю я себе. Она не стала бы пить что-то неизвестное ей. — Я уверен, что Роуз знает, что в нем содержится.

Его беспокойство не ослабевает.

— На бутылке нет этикетки.

Что? Я оглядываюсь на девушек, где Дэйзи выпивает очередную порцию абсента. Бутылка поблескивает от света под ней, и точно — на тонком стекле нет этикетки.

Они не знают, что это абсент.

Дерьмо.

36. Лили Кэллоуэй

.

Дэйзи делает шаг вперед, чтобы выпить еще один шот, и немного спотыкается. Я не хочу, чтобы ей сегодня было плохо. Я кладу руку ей на плечо и машу нет официанту.

— Нам и так хорошо.

Дэйзи не сопротивляется моему решению. Когда официант уходит, я хватаю Роуз за руку, но и она шатается на своих десятисантиметровых каблуках.

Мои глаза вытаращились.

Я видела, как Роуз оступается только один раз в своей жизни. Ее каблук зацепился за металлическую решетку в Нью-Йорке, и она потом сожгла эти туфли, чтобы избавиться от плохой ауры. Думаю, если бы Коннор знал, что она настолько суеверна, он бы дразнил ее целый век.

Мелисса придвигается ко мне, и у меня, должно быть, расстроенный вид, потому что она говорит:

— Твои сестры в хлам.

Объявление очевидного не помогает.

Музыка сменяется песней из фильма Супермен, и это меня совершенно дезориентирует. Я оборачиваюсь, а на сцене стоят пародисты в костюмах различных супергероев. Супермен и Капитан Америка стоят на высоком балконе, на них светит прожектор.

Люди пытаются протиснуться ближе к сцене, и кто-то налетает на меня сзади, я чуть не теряю хватку Роуз.

— Осторожнее, приятель, — огрызаюсь я, но это быстро теряет свой эффект, когда мое внимание сосредотачивается на супергероях. Это моя кошачья мята.

Темп начинает нарастать, и на кульминации Супермен и Капитан Америка спрыгивают с балкона и летят к квадратному бару буквально в метре от нас.

Чушь.

Кэп не умеет летать.

Я так зла, что они заставили Капитана Америку иметь суперспособность, которой он на самом деле не обладает, что не замечаю приближающееся тело справа от меня. Его рука ударяет меня в бок с такой силой, что я отшатываюсь, и каблуки Роуз выскальзывают из-под ее ног. Она падает, увлекая меня за собой. Мы обе оказываемся на полу, прежде чем я успеваю что-либо понять.

Мое костлявое бедро упирается в твердый бетонный пол, а юбка пропитывается липким алкоголем. Я даже не хочу думать о том, что еще может быть здесь, внизу. Я сажусь и теряю Роуз из виду. Поднялась ли она на ноги? Но это маловероятно, учитывая, что она едва может стоять на каблуках.

Мое сердце колотится.

— Роуз! — зову я.

Тела загоняют меня в клетку, и я вдруг начинаю бояться, что на меня наступят и раздавят, как маленького жучка. Но еще больше я боюсь, что то же самое произойдет с моей нетрезвой сестрой. Прежде чем я успеваю двинуться, две пары рук проскальзывают под моими подмышками и поднимают меня с земли, словно я вешу столько же, что и мешок яблок.

Это должен быть парень.

Парень прикасается ко мне.

Отмена. Отмена. В голове мелькают знаки, представляя, как он начнет флиртовать, как только я повернусь. В конце концов, он помог мне подняться. Я уверена, что он будет ожидать, что девушка в беде поцелует его за его рыцарство.

Я подумываю убежать, но он поворачивает меня и кладет руки мне на щеки. Я импульсивно отдергиваюсь.

— Лил.

— Ло, — я облегченно вздыхаю и с готовностью проскальзываю в его объятия, мое сердце практически выпрыгивает из груди. Когда мои мысли приходят в порядок, я быстро отстраняюсь. — Где Роуз?

Как только я произношу эти слова, конфетти вырывается из пушек, закрывая мне обзор и покрывая пол блестящей бумагой. Я делаю шаг и снова поскальзываюсь, Ло протягивает руку и ловит меня, прежде чем я успеваю упасть на пол.

Его руки заведены мне за спину, музыка играет, и летят серпантины. Мне кажется, что сейчас полночь в канун Нового года. Он пристально смотрит мне в глаза и спрашивает: — Ты что-нибудь пила?