— Я никогда не говорила таких глупостей.

Это ее стандартная реакция. Но она стала ярко-розовой.

Коннор поднимает на нее брови, а затем снова обращает свое внимание на Лили.

— Ты сжульничала?

Вот дерьмо.

Вместо того чтобы перебить, Роуз ждет, что Лили ответит на этот раз. Лили должна оставаться сильной. Даже если мы нечаянно встанем на сторону Себастьяна, а не Коннора, эти тесты важны для ее будущего в Принстоне. Мы годами врали людям о наших зависимостях. Мы чертовски хороши в этом, но я помню все те моменты, когда мне приходилось успокаивать ее, чтобы унять ее тревогу по поводу того, что она солгала перед Роуз и ее родителями. Ложь съедает ее изнутри больше, чем меня.

Лили крепко сжимает мою руку и ровным голосом говорит:

— Я честна, Коннор. Никаких шпаргалок, никаких таблеток, ничего, — она кивает сама себе. — Все изменилось. Я просто теперь более сосредоточена.

Ее тон искренен, что трудно отвергнуть.

Я обнимаю ее за плечи и смотрю, как Коннор затихает. Но он не выглядит на сто процентов удовлетворенным. Я бы сказал, что он, по крайней мере, на сорок процентов удовлетворён, что на данный момент достаточно хорошо.

Прежде чем он говорит что-то еще, Роуз шлепает Коннора по руке, и они начинают спорить по-французски. Я ничего не могу разобрать, но уверен, что они бросаются ругательствами.

Лили вздрагивает, видя, как глаза Роуз пробивают дыры в Конноре, ее слова звучат отвратительно. И он быстро отвечает. Лил наклоняется ко мне и шепчет: — Мне не нравится лгать ей.

Я сжимаю ее руку.

— Мы все исправим.

В конце концов.

И тут такси попадает в выбоину, и мой живот начинает скручиваться сам по себе, посылая стреляющую боль прямо через меня. Я трогаю живот, когда она усиливается. Я отдергиваю руку от Лили и хватаюсь за ручку двери такси. Что, блядь, происходит?

— Ло?

Я открываю рот, чтобы заговорить, но волна тошноты обрушивается на меня.

— Ло?! — её высокий голос заглушает шум машины.

— Остановись, — слышу я слова брата. — Остановись сейчас же!

Моя голова как в тумане. Я закрываю рукой губы, и как только такси останавливается и дверь распахивается, я оказываюсь на дороге и меня выворачивает. Мое горло болит, мышцы горят.

Все начинает всплывать. Но с каждым рывком моя голова раскалывается, тело болит, и мне кажется, что какое-то животное хочет выползти из моего желудка. Оно когтями, скребет и рвет мои внутренности.

— Он пил? — холодный голос Роуз режет мне уши на заднем плане.

— Какого хрена ты пил?! — Райк кричит на меня, его голос становится громче.

Я качаю головой и меня снова рвет, машины проносятся мимо и сигналят, как будто я еще один пьяный студент колледжа на весенних каникулах. Но я не выпил не единого, блядь, стакана пива. Ни капли виски. Я не понимаю. Я этого не понимаю. Я не сделал ничего плохого.

Лил сжимает мою руку, и я ненадолго встречаюсь с ней глазами, и поток разочарования кажется хуже, чем эта боль.

Я не сделал ничего плохого.

Но у меня нет голоса, чтобы сказать это.

Я слишком занят тем, что меня выворачивает.

32. Лили Кэллоуэй

.

Я провожу всю ночь с Ло в ванной отеля, вытирая его липкий лоб тёплым полотенцем и убеждаясь, что он не настолько болен, чтобы ехать в больницу.

Думаю, мы все слишком бурно отреагировали в такси. Но было ясно, что его болезнь не была вызвана пищевым отравлением. Он буквально только-только откусил от своего рыбного тако. Пищевое отравление не действует так быстро. Поэтому мы все решили, что во всем виноват Антабус, что означало только одно.

Он пил алкоголь.

Райк кричал на Ло, пока его рвало на обочине дороги, но я не верила, что Ло мог тайно выпить виски или какой-нибудь другой коктейль. Не тогда, когда мы все сидели за столом. Он не настолько глуп.

Но в душу закралось сомнение. Мысль «а что, если» захватила мой умственный процесс. Зависимые лгут. Я просто никогда не думала, что Ло тоже начнет мне врать. Мы так долго были единым целым, что я не предполагала, что меня могут вытолкнуть так легко и без предупреждения. На короткий миг я подумала, что если он мог врать все это время о том, что он трезв, значит, он мог хранить от меня и другие секреты. И я бы даже не знала об этом.

Коннор был тем, кто развеял сомнения всех, включая мои. Он сказал, что есть большая вероятность того, что рыба была в пиве — деталь, которую Ло мог упустить из виду перед заказом. Роуз позвонила в ресторан, и оказалось, что рыбу жарили не только на пиве, но и на текиле.

Сегодня утром Ло двигается как ленивец, чистит зубы, практически сгорбившись над раковиной. Он выглядит так, как выглядел до трезвости, как будто только что проснулся после ночной попойки.

— Ты в порядке? — мягко спрашиваю я. — Мы можем остаться здесь, если хочешь.

На пляже установлена сцена для концерта на открытом воздухе, и мы все должны были скоро туда отправиться. Я не могу представить, чтобы хаос и шум были ему приятны.

Пока я жду его ответа, я залажу в ванную, чтобы побрить ноги, обычно я просто быстро бреюсь-и-бегу в раковине, но мы делим ее с пятью другими людьми.

Он сплевывает в раковину.

— Нет, — говорит он и вытирает рот полотенцем. — Я хочу пойти, и, честно говоря, я чувствую себя лучше, чем вчера вечером.

Дверь ванной открывается, и в нее проскальзывает Райк, уже одетый в неоново-голубой манкини. Ло признался о купальных костюмах пару дней назад, и, как ни странно, Райк предпочел бы надеть их, а не плавки, которые выбрали Коннор и Ло. Он утверждает, что загорает лучше, но я думаю, ему нравится, как все девчонки пялятся на его задницу.

Я беру бритву, сосредоточившись на своих колючих икрах, а не на его... области.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Райк, когда Ло начинает наносить солнцезащитный крем на свой пресс.

— Дерьмово. Наверное, это из-за бутылки виски, которую я выпил, пока вы все сидели вокруг меня, — огрызается он. — О, подожди, нет, это то, в чем ты меня обвинил.

— Я уже извинился, — его голос остается грубым, и он растерянно смотрит на меня. — Лили, что ты, блядь, делаешь?

Ло следит за его взглядом и закатывает глаза.

— Она просто бреет ноги.

— То, что он сказал, — говорю я, пытаясь сосредоточиться, чтобы не поцарапать колено или лодыжку. Это самые сложные места. И поскольку я намыливаю ноги только куском мыла, у меня меньше пены для работы.

— Почему бы тебе не принять душ?

Я выдохнула с раздражением.

— Это гораздо больше работы.

— Ты такая же ленивая, как Ло.

Я пожимаю плечами, не отрицая этого. Райк возвращает свое внимание на брата.

— Ты уже принял свою таблетку?

— Да, — он протягивает мне бутылочку с солнцезащитным кремом. — Можешь намазать мне спину, когда закончишь бриться?

— Я сделаю это прямо сейчас. Я закончила с этой ногой.

Я ополаскиваю правую ногу и кручусь на фарфоровом бортике. Он садится рядом со мной, чтобы мне не пришлось вставать, чтобы достать до его роста. Я выдавливаю немного лосьона в руку и начинаю растирать его по голой спине.

В голову закрадывается греховная мысль — Ло развернется и возьмет меня прямо здесь, на бортике ванной. Я уже облокотилась на него, место между моими ногами упирается в холодную ванну. Это просто ужасно. Я пытаюсь быстро заглушить свою тоску и любое влечение. Никакого секса. Не сегодня. Не на этой неделе. Эти слова не опустошают меня так сильно, как раньше.

Райк не сводит взгляда с Ло, в его глаза закрадывается скептицизм.

— Где бутылочка с таблетками?

Его плечи напрягаются.

— Под раковиной.

Я растираю белые полосы на коже Ло, мои пальцы танцуют по его спине. Мне хочется прикоснуться к нему в других местах, и я понимаю, что это моя проблема. Я не должна хотеть заниматься сексом, когда я просто протираю лосьоном его спину. Так ведь? Может быть, это не так уж странно, но я знаю, что мое упорное стремление продолжать все дальше и дальше неправильно.