— Я позволю тебе выбрать, что ты хочешь попробовать сегодня. Фантазии или порно.

— Порно.

Высказывать свои фантазии вслух невероятно неловко, и он ударяет меня током ещё больше, когда я начинаю описывать позы и части тела.

— Вообще-то, как насчет того, чтобы сделать и то, и другое.

Он тянется к своему столу, достает журнал и протягивает его мне. Я кладу журнал на подлокотник между мной и Ло, а затем открываю его, уже зная, что делать. Обнаженные женщины меня не возбуждают, но фотографии с парами — да. Как только я бросаю взгляд на фотографию — Бзззззззз! — удар током пробегает по моему запястью и вверх по руке.

Я делаю короткий вдох и сжимаю руку. Ло поглаживает меня по спине, и еще один удар бьет меня по запястью. Моя рука дергается.

— Что за черт?! — кричит Ло.

Доктор Эванс пока игнорирует Ло.

— Посмотри на фотографии, Лили, и опиши фантазию, которая могла бы возникнуть у тебя, если бы ты смотрела на них одна.

Я инстинктивно смотрю на Ло, считая, что он будет в моей фантазии, что является неправильной реакцией. Ток снова проходит через мою руку, и я стараюсь держать руку неподвижно, чтобы Ло не понял. Но он тяжело дышит рядом со мной, заставляя себя сесть на месте, а не вцепиться в горло доктора Эванса.

— Лорен, не мог бы ты пересесть на другой стул.

Доктор Эванс указывает на мягкое кресло в углу, как можно дальше от меня.

Ло открывает рот, и мне приходится его прервать. В прошлый раз он сказал доктору Эвансу отсосать его член, и я не уверена, что во второй раз это пройдет хорошо.

— Всё хорошо. Я его даже не вижу, — быстро говорю я, возвращая свое внимание к фотографиям.

Бззззззз! Я вздрагиваю. Что я сделала?

Я начинаю думать, что доктору Эвансу просто нравится нажимать на эту маленькую кнопку.

— Найдите фотографию, которая тебя особенно возбуждает.

Я пролистываю журнал, обходя все большие груди и вагины, но безуспешно. Они правда не делают их для женщин.

— Что-нибудь?

— В интернете просто лучше выбор, — признаю я, продолжая бесцельно листать журнал.

— Тогда воспользуйтесь им, — он протягивает электронный планшет.

Я не выходила в интернет с тех пор, как Ло запретил мне это, и отсутствие соблазна было приятным. Без него мои дни проходят легче.

Я меняю журнал на планшет и захожу на Tumblr. Это ощущение отличается от просмотра журнала. Может быть, потому что это было обязательным занятием в моем распорядке дня. Я не смотрела журналы со школы.

То, что доктор Эванс наблюдает за мной, пока я это делаю, немного личное.

— Найди фотографию и опиши свою фантазию.

Мне не хочется, но я напоминаю себе, что мои родители имели дело с более сложными вещами, чем это. Соберись, Лили.

Я легко останавливаю выбор на одной, которая заставляет меня передвинуться в кресле. Жжение щиплет мое запястье. Блядь. Я вздрагиваю, а Ло поворачивает шею, чтобы посмотреть на планшет.

— Говори, — призывает доктор Эванс.

Это гифка с девушкой без штанов (или нижнего белья) и полностью одетым парнем. Мы видим только нижнюю половину пары, но парень проводит рукой туда-сюда между ее ног.

— Моя фантазия? — спрашиваю я, желая избежать этой части.

— Да, что ты представляешь, когда смотришь на фото.

— Ло, — говорю я, — делает это со мной, а потом, может быть, он действительно засунет свои пальцы... внутрь.

Бзззз! Бззззз! Бзззз!

— Ублюдок, — ругаюсь я себе под нос и крепко закрываю глаза.

— Полегче, Оливер, — огрызается Ло.

— Найди другую, Лили.

Я пролистываю планшет и попадаю на фотографию смазанной маслом задницы девушки, но большие мужские руки массируют ее попу и даже приближаются все ближе и ближе к её клитору. Твою мать. Бззззз!

Удар не отбивает у меня желания представить, как Ло массирует меня таким образом. Может быть, он возьмёт какие-то идеи из этого сеанса на заметку. Может быть, это стоит боли.

Но когда доктор Эванс снова бьет меня током, все мои мысли превращаются в стыд. Наверное, я не должна этого хотеть. Доктор Эванс усиливает мои страхи, когда говорит: — Ты стараешься больше не быть девиантной. Это плохо.

Он бьёт меня током еще раз, и я вздрагиваю.

— Пойми, что мы пытаемся связать эти образы с негативным стимулом. Ты должна достичь точки, когда эти образы больше не будут тебя возбуждать. Мы выбьем током шлюху из тебя, так или иначе.

Я бросаю на Ло ещё один взгляд, но его губы искривляются в отвращении, и он вцепляется в подлокотник белыми костяшками пальцев.

Часы вяло тикают.

У нас есть еще один час.

51. Лили Кэллоуэй

.

Моя любимая часть терапии — это поездка домой. Несмотря на то, что я чувствую себя на миллион лье(историческая единица измерения расстояния) под водой, Ло не перестает говорить. Он возвращает меня на поверхность.

Я прижимаюсь лбом к запотевшему окну, дождь хлещет по стеклу. После четырех недель засухи этот ливень кажется почти сном. Ло включает дворники и передвигается на дороге.

— На следующем сеансе я назову его шлюхой, — говорит мне Ло. — Отплачу ему его же монетой.

Его глаза постоянно перебегают на меня с беспокойством.

— Мы из-за тебя перевернёмся, — говорю я.

— Ты ведешь себя тихо.

Он выезжает на шоссе.

— Я просто думаю.

— Об отсутствии у доктора Оливера Эванса порнографических журналов для женщин? Какого гребаного хрена он дал тебе журнал для парней?

Хотя это было далеко от всех моих мыслей, я с радостью проглатываю приманку для отвлечения внимания. Я улыбаюсь и поворачиваюсь на своем сиденье лицом к Ло.

— Помнишь, в восьмом классе ты покупал мне журналы и вырывал все страницы, где были только девчачьи части тела?

Он смеется.

— Это было не совсем бескорыстно. Я думал, чем больше ты будешь мастурбировать, тем меньше у тебя будет секса с настоящими парнями.

— Хм... — полагаю, в этом есть смысл. — Знаешь ли ты, что я выбрасывала твои бутылки Everclear? — признаюсь я с ухмылкой. Ликер был настолько крепким, что Ло пугал меня всякий раз, когда доставал бутылку из шкафа. Думаю, я слишком боялась нарушать нашу систему, чтобы сказать ему об этом, поэтому я сделала следующее.

— Я всегда думал, что просто забыл, как выпил его.

Приятно осознавать, что мы прикрывали друг друга, даже если казалось, что нам все равно.

— Я никогда не говорила тебе, — тихо говорю я, — но я всегда беспокоилась о твоем здоровье. Твоя печень...

Мы обычно не говорим о рисках, по крайней мере, никогда раньше этого не делали. Но каким-то образом, объединившись вместе, чтобы противостоять злому доктору Шоковой терапии, мы стали ближе по-другому.

Он делает длинный вдох.

— Я знаю, Лил. И это одна из причин, по которой я не могу снова пить.

Я хмурюсь.

— Что ты имеешь в виду?

— В реабилитационном центре мы должны проходить все эти медицинские тесты, и врачи в общем-то сказали мне, что если я продолжу в том же духе, что и раньше, то нанесу серьезный, непоправимый вред своей печени.

Мои глаза внезапно начинают гореть, наворачиваются беззвучные слезы.

— Почему ты не рассказал мне раньше?

— Потому что я знал, что ты расстроишься и, возможно, будешь винить себя, — говорит он, — но это не твоя вина, — он смотрит на меня, а потом снова на дорогу. — Лил, пожалуйста, не плачь. Это правда не твоя вина, и я в порядке. Со мной всё в порядке.

— Но всё могло бы быть не так, — я вытираю глаза и качаю головой. — И как это может быть не моей виной, Ло? Я поощряла твою зависимость всю нашу жизнь. Я должна была...

— Что? — грубо говорит он. — Что ты могла сделать? Сказать мне остановиться? Я бы не сделал этого. Физически отнять бутылки? Я бы тебя возненавидел. Настучать отцу? Ему бы было похер. Единственный человек, который мог меня остановить — это я сам.

— Я могла бы что-то сделать.