Люди.

Все как всегда. Инквизицию, в основном, не любили, но кто-то свято верил в нее. И все боялись ее. Будь на месте поборников сейчас кто-нибудь другой, даже штабное начальство, солдаты наверняка попытались бы вступиться за одного из своих, коим стал Чернояр за несколько месяцев совместной службы, но сейчас их всех сковывал страх. Война с нежитью вознесла влияние Святой Инквизиции на огромные высоты, а под девизом всеобщей борьбы со злом можно легко получить обвинение в ереси с весьма печальными последствиями.

Чернояру было все равно. Он и не ожидал от них ничего иного. Своя рубашка ближе к телу. Он всегда привык рассчитывать только на себя. Однако колдун с презрением отмечал реакцию солдат. Очень многие ему были обязаны жизнью в бою, но сейчас он уже стал как бы чужой для них. Они все уже списали его со счетов, потому что поборники не знали пощады. Чернояр почему-то радовался этому.

Люди.

Когда они вышли из шатра и направились к штабу, колдун нагнулся к идущему рядом с ним офицеру и прошептал на ухо:

— Тебе лучше пойти доложить о том, что я иду.

На лице офицера отобразилось недоверие, так как, вероятно, приказ он получил прямо противоположный. Но ему хватило ума сообразить, что лучше сейчас последовать именно полученному совету, а вовсе не имеющемуся приказу начальства.

Полк располагался в большой деревне, отбитой у нежити, и штаб, в частности, расквартировался в одном из самых больших и просторных домов. Чернояр отлично знал, что ждет его внутри, и мог бы принять свои меры. Школа магии Тьмы, которую исповедовал он, действительно отличалась слабой защитой, но вот что она умела лучше всего — так это убивать. Очень быстро и наверняка. Колдун загадочно улыбнулся, зная: это моментально заметят все собравшиеся. Дураки, они наверняка решат, что сейчас начнутся убийства. Это тоже радовало его.

Он вошел внутрь. Щупальца Тиамат, невидимые сейчас никому, насытились силой, готовые атаковать по малейшему знаку своего хозяина.

В огромной штабной комнате стояло с десяток инквизиторов, окруженных магическими щитами и едва сдерживающие себя от того, чтобы не ударить своими заклятиями по ненавистному колдуну. Магическая энергия мощными клубками сосредоточилась вокруг каждого из них.

Кроме поборников, в штабе находился сам полковник Алтан, Иримия и весьма дородный тип, сидевший рядом с ними за столом. Нетрудно было догадаться, что это и был тот самый Лехор. При появлении колдуна разговоры мгновенно стихли.

Чернояр спокойно огляделся, подошел ближе и холодно спросил:

— Вы меня вызывали?

Полковник никогда еще не выглядел таким мрачным и старался не смотреть ему в глаза.

— Вы арестованы.

Видимо, ему очень не нравилось все происходящее и он старался как можно быстрее со всем покончить. Чернояр его поддерживал в этом начинании обеими руками.

— По какой причине?

На лице Лехора явно прописывалось крайнее неудовольствие. Судя по всему, он ожидал совершенно иного сотрудничества от полковника, но вынужден был терпеть. Тем более что здесь присутствовал Иримия — представитель Церкви, с которой, при всей нелюбви, приходилось считаться.

— Вы обвиняетесь в нарушении субординации, неисполнении прямого приказа старшего по званию во время военной операции и угрозе жизни служителям Церкви и короля. Вы признаны виновным, и так как по природе своей представляете большую угрозу всем и всему, то передаетесь под юрисдикцию Святой Инквизиции.

Иримия откашлялся и собрался возразить, но Чернояр остановил его своим взглядом:

— Я не нарушал никакого приказа, потому как такового не получал.

— Капитан Тиер дал другие показания. И они уже засвидетельствованы.

— Он лжет, — объявил Чернояр. — И, по законам военного времени, обвинение во лжи армейского офицера другим офицером является поводом для суда Чести.

— Ты не офицер, — вмешался Лехор, — ты всего лишь черное отродье, от которого стоит как можно скорее избавить этот мир.

Чернояр позволил себе иронично улыбнуться:

— Я такое же отродье как и вы. Однако вы некомпетентны в данном вопросе. В приказе маршала Диогена под номером двадцать четыре указывалось, в частности, что любой маг, вступивший на службу Короне, автоматически получает младшее офицерское звание.

— Как ты смеешь оскорблять духовное лицо и марать своим грязным языком нашего короля?

Чернояр с презрением проигнорировал его слова.

Полковник тем временем впал в глубокую задумчивость. Он искоса посмотрел на священника, но тот всем видом показывал, что все прекрасно слышал. Все еще с сомнением в голосе Алтан вынужденно признал:

— Это правда. Колдун также носит официальное младшее офицерское звание и имеет право в данном случае оспорить слова другого офицера на суде Чести.

Лехор задумчиво вытянул свои толстые губы. Потом неожиданно произнес:

— Что ж, возможно, все это и к лучшему. Зачем терять время — проще уничтожить тварь как можно быстрее. У нас много и других дел.

Он сделал паузу, а затем продолжил:

— Насколько я знаю, тот, кого вызвали на суд Чести, имеет право выставить вместо себя любого защитника. Это так, господин полковник?

Алтан уныло кивнул:

— Да, это так.

— Ну, тогда, думаю, капитан Тиер не станет возражать, если вместо него мы выставим на поединок своего человека?

— Капитан может отказаться от суда, — начал было полковник, но Лехор его жестко прервал:

— Я уверен, капитан не станет отказываться.

Чернояр лишь усмехнулся.

Суд Чести. Офицерской чести. Ритуал, известный уже много веков, для разрешения вопросов среди офицерского состава. Нарушить его правила и законы среди военного сословия считалось очень большим проступком, а потому Чернояр не слишком опасался подвоха. Он спокойно стоял на краю импровизированной площадки и ждал начала поединка. Здесь собрался практически весь полк, суд Чести случался весьма редко и служил крайним средством выяснения взаимоотношений, и если бы Лехор и полковник так не спешили, то непременно, чтобы посмотреть на него, сюда съехалось еще больше народа, в основном из ближайших армейских частей.

Сама площадка имела в диаметре около двухсот метров, с одной из сторон которой расположилось все командование полка, а также представители Инквизиции во главе со своим руководителем. Там же находился и Иримия. Напротив Чернояра стоял один из поборников.

Колдун внутренне кипел и, в общем-то, не старался этого особенно скрывать. Но вместе с тем с удовольствием и интересом смотрел на лица собравшихся. Капитан Тиер где-то скрывался — вероятно, от своих сослуживцев, явно не одобривших все, что он сделал; священник, напротив, выглядел серьезным и сосредоточенным. Он явно о чем-то очень напряженно размышлял. Инквизитор, выставленный Лехором на поединок, имел каменное лицо и, вероятно, шептал какую-то молитву. Его губы постоянно шевелились, но это не было кастование заклятия, потому что такое строго запрещалось правилами, и за этим весьма бдительно следили.

Лехор самоуверенно, презрительно кривил губы. Он, видимо, настолько ненавидел и презирал всех магов, и вместе с тем так свято верил в силу Инквизиции, что не допускал и тени сомнения в исходе поединка.

А вот лицо полковника Алтана заслуживало отдельного внимания. Безусловно, его положению никто не завидовал. Чернояр довольно неплохо знал этого вояку, и не сомневался, что тот внутри тву же кипел от ярости, вынужденный прислуживать поборникам. Более того: он был бы совсем не прочь их здесь же и поубивать, но пугали последствия. Вообще, полковник здорово боялся Лехора, и той информации, что имелась в распоряжении Инквизиции. И сейчас его душу терзали большие сомнения. Чернояр столь ясно представлял себе это, что очень хотелось злорадно улыбаться. Алтан хорошо знал его способности, по крайней мере не раз наблюдал их в бою, а потому имел кое-какое представление о них. И они весьма разительно отличались от тех, что имел Лехор. Вопрос лишь состоял в том, рассказать об этом поборникам или нет? Наверняка полковник терзался сомнениями до последней минуты, но судя по всему, решил ничего не говорить. И решение его было вполне здравым. Во-первых, только дурак мог не понимать, что никакие слова не изменят самомнения Лехора, во-вторых, полковник просто не мог упустить такого шанса ударить, пусть и чужими руками, по людям, посмевшим так с ним обращаться, ну и, в-третьих, он элементарно побаивался колдуна и, вероятно, пытался как-то искупить свою вину. А еще Алтан всегда слыл завзятым игроком, и Чернояр здорово удивился бы, если бы тот не поставил в быстро организованном тотализаторе круглую сумму на его победу.