В данный момент сей князь вел затяжную войну с могущественным Арденским королевством людей, самым сильным среди всех Закатных королевств. И по всем сведениям, только что потерпел, видимо, решающее поражение в битве при Альме.

И Лекс сейчас прикидывал, каковы шансы на то, что его вызов князем Калиной связан именно с этими занимательными событиями.

В Небытие не существовало определенного пейзажа. Все вокруг время от времени менялось, приобретая те или иные формы, существующие или существовавшие когда-то на Империале. Причем оставалось тайной, когда и по каким причинам это происходит. Просто один пейзаж сменялся другим, а все, что было раньше, безвозвратно исчезало. Сейчас Небытие имело очень подходящий вид гигантского кладбища, освещенного тусклым светом луны, пробивающимся сквозь серые, медленно плывущие по небу облака, похожие на жутких белладеев. Только самоубийцы решались заходить далеко вглубь этого места, так что никто не имел понятия, насколько оно обширно и имело ли вообще хоть какие-то границы. Лекс сильно подозревал, что саму возможность здесь бывать и созерцать Абсолютную смерть наверняка давали им с умыслом — напомнить о бренности существования. Даже мертвым.

Сейчас он находился как раз на границе, разделяющей привычный мир Дейи и Небытие, прислонившись могучим плечом к холодному камню ближайшего склепа, и ждал. Князь Калина не опаздывал, просто это он пришел раньше, чтобы осмотреться. Все же в Небытие приходилось бывать, мягко говоря, нечасто. Долгая военная карьера научила его всегда все контролировать, а знание обстановки могло дать очень многое.

Природное любопытство взяло верх, и оборотень поскреб когтем о поверхность склепа. Глаза ему говорили, что перед ним всего лишь какой-то камень, однако полное отсутствие запахов настораживало. Даже камень, несомненно, имел запах, особенно для сверхчувствительного носа оборотня. Острый коготь не оставил на его поверхности даже царапины, хотя явно ощущал шероховатость камня под собой. Лекс задумчиво почесал рукой нос. Он любил принимать человеческую форму, ибо провел много лет своей жизни в Светлом мире и лишь во время боев оборачивался в звериное обличье. Впрочем, ничто не мешало в любой момент вызвать мутацию и изменить свое тело по желанию. Могущество Лекса позволяло делать то, что не было доступно иным его собратьям.

Он удлинил коготь на указательном пальце, превратив его в совершенное оружие, способное резать даже сталь, и повторил эксперимент на камне склепа. И снова ничего. Будь это действительно обычный камень, он просто распорол бы его, но ничего подобного не произошло. Лекс вернул руке привычный вид, и собирался было впасть в глубокую задумчивость по поводу продолжения эксперимента, но его прервало появление нежданного гостя.

Стремительная тень метнулась с пиков дальних склепов, засветившись, наверняка специально, в отблесках луны, опустилась на дорогу и не спеша направилась к Лексу. Черные кожаные штаны и белая шелковая рубашка навыпуск, достойная принца, с каплями крови на ней. Впрочем, кровь была не настоящей, а лишь искусной магической вышивкой, отчего капли походили на живые рубины. Неизвестный не спешил, словно давая время оборотню оценить его и понять, кто перед ним. Приближаться слишком близко тоже не стал, благо свирепая репутация Лекса никогда не была пустым звуком.

— Мое уважение, хашш.

В его глазах играла веселая насмешка, впрочем, не переходящая дозволенную грань. Но в голосе звучало неподдельное уважение.

— Мое имя Шелест.

Он приветливо улыбнулся, обнажив длинные белоснежные клыки. Вампир выглядел молодым, высоким и статным, с длинным черными волосами до плеч и взглядом, который способен влюбить в себя любую женщину Империала или заставить поседеть от ужаса практически любого.

Но эта улыбка вовсе не ввела в заблуждение оборотня, потому что он прекрасно знал, кто перед ним. Потомок древних лордов, высший вампир, знаменитый профессиональный убийца и охотник за головами, — он внушал ужас всему Светлому миру, время от времени устраивая кровавые бойни. На него долго и безуспешно охотились, а его имя стало проклятьем в устах очень многих. Настоящее имя высшего Лекс не помнил, но знал, что Шелестом прозвали за его стремительность при убийственной атаке, ибо шелест в ночи — единственное, что слышала жертва перед своей смертью.

— А ты, я гляжу, не боишься навсегда остаться в Небытие. Стоит здесь произойти очередному изменению — и все, — заметил Лекс, кивнув в ответ на приветствие.

— Этого не может произойти.

— Почему же?

— Я не так давно был в Некрополисе[2] на высоком приеме у Регента и танцевал с самой герцогиней Ги[3]. Она мне сказала, что я слишком нагл, что я слишком дерзок, что я дурак, что я невоспитанный грубиян, и что же еще?.. — вампир задумчиво закатил глаза, потом радостно воскликнул: — А, да! — что я слишком быстро веду. В общем, она дала понять, что долго не захочет со мной еще раз встречаться. Представляешь, меня выгнали с приема! Выходит, мне теперь все можно.

В голосе Шелеста продолжала звучать легкая насмешка, а в глазах блестели бесовские огоньки. Танцевать, по сути, с самой Смертью, богиней мира Дейи, да еще так себя вести мог осмелиться далеко не каждый. Даже среди высших лордов. Но он всегда был знаменит своей неистребимой тягой к безрассудному риску.

— Здесь Смерть не властна.

— Да? — изумился вампир. — Как же я так? А ведь действительно мог сгинуть!

Лекс улыбнулся. Ему нравился этот высший. Он, конечно же, прекрасно знал, что такое Небытие, и летал в нем осознанно. Видимо, есть доля правды в том, что говорят, будто сама Смерть оберегает его.

Игра вампира веселила, но мозг, как и всегда, не переставал анализировать ситуацию. Поверить в то, что кто-то окажется в этом месте, и в это же время, когда назначена встреча с князем, чисто случайно, он не мог. Тем более такой знаменитый убийца как Шелест, за которым постоянно тянулась кровавая дорожка. Значит, князь вызвал на встречу не его одного. Оставалось выяснить, зачем и ждать ли еще кого-то? Неужели в мире Дейи назревают новые времена борьбы за трон Регента? Или сведение счетов между князьями?

Лекс наблюдал подобное уже не первый раз и не испытывал особой тяги к подобным событиям. И князь Калина это прекрасно знал, и если приглашение Шелеста было отличным шагом с его стороны, то вот оборотень в такую картину не слишком вписывался. Значит, дело состояло в чем-то другом. В чем-то очень серьезном. Лекс это чувствовал своим звериным чутьем.

— Ничто нельзя повредить. Тем более если его вообще не существует.

Заметив удивленный взгляд оборотня, князь Калина, незаметно появившийся из темноты, добавил:

— Не забивай себе голову тем, что тебе пока не нужно. Ты же не ученый. Ты воин, и именно поэтому нужен мне.

— Дара[4], — ритуально приветствовали его Лекси Шелест, склоняя голову.

— Ибадор, — был им ответ.

Князь не уступал ростом даже оборотню, имел длинные серебристые волосы и хищное выражение лица. Что-то в его облике сразу внушало уважение и желание повиноваться. Гордый Лекс, безусловно, признавал в нем своего господина, которому когда-то принес клятву верности. Но только его.

Князь пришел не один. Его, как и любого повелителя мертвых, обычно сопровождали дейгарды, являющиеся личными телохранителями. Они выглядели как темные, парящие над землей фигурынеясной формы. Никто не знал точно их настоящей силы, равно как и возможностей. По одной из древних легенд, Мертвые стражи были одной из простейших аватар Смерти, созданных ею, чтобы хранить своих детей-некромантов. Правда, это не всегда помогало, и за несколько тысячелетий существования Империала оказался убит не один из повелителей Дейи (причем чаще всего на момент своей смерти они занимали печально известный трон Регента), в основном своими же собратьями. Любопытство всегда подталкивало Лекса узнать тайну дейгардов, но князь Калина хранил молчание в ответ на все его вопросы, а значит, оставался один-единственный путь — напасть на некроманта и столкнуться с его телохранителями в бою. Но оборотень не являлся наемным убийцей, в отличие от того же Шелеста, но последний, похоже, подобным любопытством не страдал.