— Я лишь могу сказать то, что меня тревожит, и то, что я до конца не понимаю. Происходит нечто подозрительное, и возможно, это ничего не значит, но когда столь велики ставки, нужно учитывать все. Изобретен очень ценный артефакт, чье создание стало возможным только с использованием силы экзекуторов. Артефакт не проверенный, но имеющий большой потенциал. И ты сам понимаешь, какую пользу он может принести. Открыть порталы можно далеко не везде, более того, существует специальная магия, которая препятствует их использованию. А с этим артефактом мы получали бы очень большие возможности. Вот как, например, при операции у герцога Крода. Замок Тахо защищен мощной магией, и открыть магический портал в Приемной палате невозможно. Однако Айвар решил доверить артефакт главе группы захвата, опасаясь якобы козней Черного герцога, чтобы иметь возможность мгновенно прийти на помощь. И вот тут мы сталкиваемся с тем же, что и при захвате архилича Черепа. Что-то пошло не так. Там порталы не сработали как надо, подобное же произошло в Приемной палате. Почему — остается загадкой. Но артефакт сработал не так, как нужно. Почему? Может, конечно, произошла непредвиденная реакция с защитной магией замка, что вероятно; может, заклятие колдуна, до конца не изученное и обладающее непредсказуемой силой, сыграло главную роль или также внесло свою лепту. Но что случилось с самим артефактом? Почему реакция оказалась именно такой — магические порталы открылись с опозданием, все члены группы оказались убиты, а колдун почему-то выжил. Почему герцог Крода, столь славящийся любовью к красоте и преклонением перед ценностями древности, позволил разрушить Приемную палату своего дворца?

— Ты прямо, как Айвар, выдаешь сплошные вопросы. Причем похожие.

— Только я ищу иные ответы.

— И что это за ответы, мой друг?

— А может, кому-то известно про Ритуал? Может, кто-то знает о наших планах? Не догадывается, а именно знает.

— Крода? Никто в его замке не мог бы действовать за его спиной. Даже волшебник Джудей. А если бы он знал, то не дал бы нам Книгу.

— Возможно. А может, у них своя игра, которую мы не видим пока?

Сайрос нахмурился.

— Слишком много загадок, для которых нет причин. Даже если артефакт у них, он лишен энергии, а зарядить его сможем только мы и никто более. Для этого используется сложный энергетический узор, построенный на основе того, что излучают экзекуторы. А экзекуторы есть только у нас.

Иоган встал:

— Вероятно, ты прав, и все это надумано мною. А может, и нет. Просто уже две наши операции прошли со странностями, которые никто объяснить так и не смог.

Он направился к выходу. Потом остановился и добавил:

— Да, и вот еще что. Изучив принцип работы пропавшего артефакта, теоретически можно создать защиту от его действия.

— Тогда проследи за этим, — был ему ответ Святого отца. — Нам проигрывать никак нельзя. И берегись Айвара, я чувствую, он затаил недоброе в своем сердце.

Перед глазами стояла сплошная непроницаемая белая пелена. Даже непонятно было, что это — наваждение, состояние организма, магия, или что-то случилось с глазами? Не было ни какого-нибудь движения, ни изменения, которое могло бы дать хоть какую-то информацию. Впрочем, как и во всем организме целиком. Чернояр определенно не знал, существуют ли конкретные части его тела, может ли даже он вообще говорить. Он даже не мог понять, способен ли адекватно мыслить.

Была лишь одна боль. Но какая! Никогда прежде колдун не испытывал ничего подобного. Вообще, занятия магией, сами по себе, смиряли с болью, и маг имел к ней весьма малую чувствительность. Особенно это касалось весьма жестокой Темной школы. Однажды в детстве Чернояру выжгли с помощью магии глаза, за то что он случайно стал свидетелем преступления. Тогда он три года прожил во тьме, прежде чем его случайно не нашли маги из Тийской академии. Именно они вернули ему способность видеть, но это было очень больно, на протяжении нескольких недель. Конечно, имелся способ все сделать и куда безболезненнее и быстрее, но кто станет тратиться на никому не известного послушника? Тем более, считалось, что колдун должен изначально привыкать к боли. Потребовалось много времени, прежде чем Чернояр смог перебороть те жуткие воспоминания. Забыть ту адскую боль.

За свою жизнь он еще не раз испытывал это чувство, но ничто не шло ни в какое сравнение с тем, что с ним творилось сейчас. Организм человека был устроен так, что мог блокировать болезненные ощущения, чтобы спасти себя, хотя бы разум. В крайнем случае, человек мог просто потерять сознание от боли. Но сейчас его лишили возможности даже отключиться или провалиться в сон, похожий на беспамятство. И так уже третьи сутки подряд. С тех самых пор, как он попал в Чистилище.

Чернояр очень смутно помнил все, что происходило с тех пор, как произошел бой в Приемной палате Черного герцога. Он просто потерял сознание, сражаясь до последнего. Единственное, о чем он очень сожалел, так это о том, что не взял с собой кольцо телепортации, захваченное у убитого им элементалиста. Что-то в этом кольце было подозрительное, а носить при себе такую вещь, которая неизвестно что могла выкинуть, он, конечно же, не мог. Бывали случаи, когда в такие артефакты закладывали магические ловушки, которые в самый неожиданный момент убивали своего хозяина, если это оказывался не тот, на кого они настраивались изначально. Увы, времени чтобы заняться проверкой столь ценного артефакта, у него тогда попросту не было, и он оставил его на хранение в укромном месте, прежде чем отправиться к герцогу. А ведь это кольцо вполне могло его спасти, как спасло элементалиста во время боя в склепе. Но — увы! — такова ирония судьбы. Видимо, его жизненный путь окончен. Впрочем, во время того боя в Приемной палате дворца Тахо последней мыслью было лишь удовлетворение от вида сдохших врагов.

Колдун думал, что умер. Ему даже пришлось приложить усилия, чтобы понять — он все еще жив. Его накачали какими-то наркотиками, поэтому он пребывал в полубредовом состоянии. Но огромный ум, данный ему от рождения, все же справился с ситуацией, сумел отличить мнимое от реального и прийти к выводу — он жив.

Чернояр не мог знать, сколько времени прошло после того, как потерял сознание, но спустя несколько часов, как он пришел в себя, его доставили в Чистилище. Кто-то его поприветствовал фразой: — «Добро пожаловать в Чистилище, колдун». И этот голос не сулил ничего хорошего. А потом пришла эта боль. Чернояр мало что знал об этом страшном месте, ибо еще никто и никогда отсюда не возвращался. Это была тюрьма Святой Инквизиции, в которую доставляли всех тех, кого она считала преступниками, и кого не убивали сразу же, на месте. Что происходило здесь, оставалось неизвестно, правда, слухов ходило очень много. Но теперь Чернояр точно знал ответ на этот вопрос — здесь ждала боль.

Болело все тело, весь организм, каждая клеточка, так, словно ее наживую скручивали в спираль. И к ней нельзя было привыкнуть и адаптироваться. Она постоянно менялась, сотрясая чем-то новым, словно мутируя. Тело находилось в чрезвычайном напряжении и стрессе, равно как и разум. От дикой боли невозможно было даже думать, хотя колдун обладал такой силой воли, которой могли позавидовать очень многие. Но даже его сломила боль. Каждое мгновение из тех трёх суток, что он здесь пробыл, оказалось наполнено лишь нечеловеческими страданиями. Ничего более страшного ему не приходилось испытывать за всю свою жизнь. Но это была лишь физическая боль, а она не шла ни в какое сравнение с той душевной болью, с которой он жил очень долго. И которая давно разрывала на части уже остатки его души.

А еще здесь работала магия. Чернояр мог колдовать. Было чрезвычайно трудно сосредоточиться, но это оказалось возможно. Он несколько часов подряд пытался произнести осмысленную фразу, не слыша ни единого звука, и даже не зная, удается это или нет, ибо рот состоял из одной боли, как и остальное тело, и не было более никаких чувств и ощущений. Промучившись и так ничего и не достигнув, колдун решил сделать передышку, так как мысли стали путаться от неимоверного напряжения. Он оказался настолько обессилен, что организм провалился бы в сон, но боль не давала спать. Словно убрали саму возможность сна. Так прошли первые сутки.