— Тебе тогда повезло, что им были также очень недовольны в ставке и наш маршал, дай бог ему долгих лет жизни, оказался весьма разумным человеком.

— Пф-ф… Я просто дал понять генералу, что если он даст ход этому происшествию, я его убью.

— Почему-то я этому не удивляюсь. Но сейчас речь не о генерале, хотя можешь не сомневаться, он этого не забудет и попытается тебя достать.

— Он слишком труслив для этого.

— Но случай может вполне представиться.

— Жизнь покажет. Вполне может статься, что меня сегодня убьют, так что зачем же волноваться о генерале?

— Ты тот еще тип. Не нужно звать смерть лишний раз. Тем более сейчас.

Чернояр болезненно поморщился:

— Может, перейдем уже к делу? Или ты так и будешь вспоминать все мои прегрешения с твоей точки зрения? Поверь, их намного больше, чем ты можешь себе представить, и даже патриарху не хватит сил, чтобы все их замолить. Так что не стоит даже пытаться. А то, знаешь ли, этот разговор начинает вызывать у меня головную боль.

— Можно только догадываться, как ты общаешься с остальными. Ладно, к делу — так к делу, — сдался Иримия. — Те инквизиторы, которых ты вчера, как они выражаются, оскорбил и которым грозил убийством, оказались не простыми, а приближенными к каким-то верхам. Они пожаловались на тебя, и часа два назад к нам прибыл сам Лехор. Ты знаешь, кто это такой?

Чернояр мысленно пожал плечами, но предположил:

— Очередной дебильный фанатик, жаждущий сделать мир чистым и добрым, как видит его он сам?

— Ты почти угадал. Он является официальным представителем Святой Инквизиции в нашей армии. Ему подчиняются все поборники, которые здесь есть, и части Святого легиона. Имеет большой вес как при штабе, так и при дворе. И он жаждет твоей крови.

Чернояр только усмехнулся на это:

— Надо же, какие великие персоны явились по мою бедную душу.

— Прекрати паясничать! — резко произнес священник. — Ты понимаешь, что все это значит?

— Понимаю, не маленький, — огрызнулся колдун.

— Понимает он… Или ты собрался сидеть и ждать, пока за тобой придут, и начать валить здесь всё и всех, кто посмеет тебе угрожать?

— Ты почти угадал, — иронично подтвердил Чернояр.

— Как же. Если ты надеешься на защиту полковника или даже маршала, то можешь про это забыть.

— Это еще почему?

— Потому что нашего полковника запугали быстро и довольно профессионально. Капитан Тиер ходит по лагерю бледный и трясется, как осиновый лист.

— Капитан — тряпка. Он слишком озабочен своей карьерой и готов лизать зад всем, кому нужно. Уверен, он в любом случае выпутается. Но полковник…

— Да, полковник у нас крутой, и вояка он хороший. Когда Лехор пришел к нему, он встал на твою защиту.

— Я действовал по военному закону.

— Я и не утверждаю обратного. Но я повторяю — инквизиторы пришли сюда за твоей головой. Ты знаешь же, как они ненавидят колдунов. И снести то, что ты посмел сотворить ночью, да еще при многочисленных свидетелях, не могли ни при каких обстоятельствах. И поверь, они не умеют проигрывать, так что пришли подготовленными. Видимо, они как раз и явились так поздно из-за того, что готовились как следует. У нашего полковника есть сын — будущий офицер, учащийся в одной из столичных военных академий и обладающий весьма недалеким умом. Пока его отцу удавалось заминать все его пьяные выходки, но инквизиторам они, как оказалось, хорошо известны. Более того, они знают, что полковник промышляет кражей военного имущества.

— Да, я слышал, что поборники имеют свои собственные дела на каждого в армии, по крайней мере среди офицерского состава. Но не думал, что это правда.

— Увы, инквизиция в последние годы чрезвычайно быстро набрала силу, о которой раньше не могла и помышлять. В общем, — вздохнул Иримия, — наш полковник сдался. Когда на кон встала его собственная судьба и судьба его сына, он, естественно, выбрал их, а не тебя.

— Ну да, естественно, — с горечью хмыкнул Чернояр. — Этого и следовало ожидать. Все люди шкурники. Они могут притворяться твоими друзьями, пока все хорошо. Они даже могут помочь в беде до определенной степени, но только до определенной. Когда встает вопрос о своей шкуре, то дружба мгновенно исчезает. Своя шкура ближе к телу. Но как я уже сказал, — это естественно. Правда, зачем тогда заводить такую дружбу? После этого ты удивляешься, почему я не люблю людей.

— Ты неправ. Видит бог, как ты неправ. Но у нас слишком мало времени на споры. Полковник не может просто так взять и выдать тебя инквизиции. Ты исполнял его приказ, был на операции и действовал по военным законам.

— Именно.

— Вот по этим военным законам тебя и решили осудить. Тебя хотят обвинить в неисполнении приказа и нарушении субординации. Мол, переговоры с инквизиторами должен был вести капитан Тиер как старший офицер, а ты нарушил субординацию. Да, можешь не говорить, я знаю нашего «бесстрашного» капитана и прекрасно могу себе представить, как он тупо бледнел и открывал рот, как рыба на берегу. Но сути это не меняет. А главное то, что ты ослушался приказа во время военной операции и вместо этого напал на инквизиторов — служителей Церкви и короля. Ты признан опасным элементом и подлежишь церковному суду как колдун.

— Лихо. — Чернояр лишь усмехнулся. — Вот только капитан не отдавал никакого приказа. Вернее, он не успел.

— Он уже подтвердил под присягой, что отдавал. И это задокументировано. Ты же его знаешь не хуже меня.

— Знаю, — согласился колдун. — Однако там присутствовал и целый взвод солдат. И они могут подтвердить, что никакого приказа не было.

Священник мысленно покачал головой:

— Их просто никто не станет спрашивать. Или тоже запугают. А если вдруг кого и нет, что крайне мало вероятно, он просто также пойдет под трибунал, как и ты.

— Это и есть жизнь, да? А как же наш доблестный маршал?

— Война подходит к концу, и уже такой необходимости в пришлых магах нет. Можешь не сомневаться, он не пойдет на конфликт с инквизицией теперь. Тем более что ты прекрасно знаешь поборников — если они во что-то вцепятся, то уже не отпустят.

— Ага, цепкие ребята. И когда же придут меня арестовывать?

— Смотрю, тебе все еще весело? Ирония сейчас не совсем уместна. Тебе срочно нужно прибыть ко мне в полковую часовню.

— Это еще зачем?

— Ну, если бы ты больше уделял времени церкви, то знал бы: попросивший убежища в любом ее храме не подлежит выдаче никому. Даже Инквизиция не посмеет ничего предпринять. За этим следят очень строго.

— А что дальше?

— Дальше мы что-нибудь придумаем. У меня есть очень сильные друзья в Церкви.

Чернояр улыбнулся:

— Тебя сожрут потом с потрохами. Ты же сам говорил, что инквизиторы ничего не упускают.

— Ну, это мы еще посмотрим.

— Пытаешься доказать, что на свете есть добрые люди, да?

— Дурак. Хотя ты и сам это знаешь.

— Все может быть.

Чернояр погладил свой бритый череп и сказал:

— Нет, я вынужден отказаться. Я весьма ценю твою помощь. Но это не выход, я никогда ни от кого не бегал и не собираюсь. Спасибо, что предупредил, но я справлюсь сам.

— Но…

— Разговор закончен, — перебил его колдун тоном, который ясно говорил сам за себя. — Еще бы я боялся этих тварей.

Иримия глубоко вздохнул:

— Я знал, что этим все и закончится. И знаю, что тебя трудно переубедить, если ты что-то решил. Да и времени совсем нет. Когда придет время, я буду рядом.

Ментальная связь прервалась.

За ним пришли буквально через четверть часа. Чернояр вовсе не собирался никуда идти сам, так как это было нужно не ему, а им. Он просто сидел и ждал, уйдя в медитацию. Первыми почуяли приближение чужаков, как и всегда, Щупальца Тиамат. Они хищно ощерились и злобно зашипели. Видимо, все это время в штабе шел спор, что с ним делать. Колдуна здорово побаивались, и как он отреагирует на объявление об аресте, можно было легко себе представить. Инквизиторы наверняка настаивали на принудительном аресте, обязуясь обеспечить его своей силой, но, судя по всему, полковника им убедить не удалось. К шатру Чернояра подошел только один молодой штабной офицер с приказом явиться незамедлительно к полковнику. Колдун не стал возражать и последовал за ним, как всегда погруженный в себя. Но взгляд его замечал каждое движение, каждый взгляд в лагере полка. О том, что сейчас происходит, знали все и давно перешептывались между собой, но пока не очень оживленно. Они ждали дальнейшего развития событий. Нрав колдуна прекрасно знали, его силу видели в действии тоже. Лица солдат в большинстве своем представали его взору хмурыми и мрачными. Некоторые не глядели ему в глаза, другие, напротив, выказывали поддержку, на некоторых — плохо скрываемое злорадство.