Из личных встреч Северянина памятна ещё одна, когда я посетил его в петроградской квартире.

Северянин в продолжение десяти лет, а может быть, и больше жил на Средней Подьяческой; это недалеко от центра, а вместе с тем, места здесь пахнут захолустно: домишки в два, не более в три этажа, крашенные в жёлтый екатерининский цвет; квартирные хозяйки — какие-то немки, из романа Достоевского, золотой крендель висит у ворот, а в окнах нижнего этажа цветёт герань. Вход в квартиру со двора, каменная лестница с выбитыми ступенями — попадёшь прямо в кухню, где пар от стирки и пахнет жареным, и пожилая полная женщина, тёмный с цветочками капот, проводит по коридору в кабинет Игоря Васильевича.

Если вы помните гравюру художника Наумова “предсмертный обыск у Белинского”, то комната, изображённая художником, напоминает кабинет Северянина».

Время охладило влюблённость Лидии. Она жаждала нового пламени. 10 октября она замечает в дневнике: «С Игорем отношения налажены опять как будто, но прежднего (так!) не будет — за это уж я стою». Северянин же вспыхнул с новой силой. Он решил посвятить Лидии Рындиной свою вторую книгу стихов «Златолира», посвящал ей свои новые стихи и подробно писал об этом в письмах своей подруге 31 октября 1913 года:

«Пусть они не забывают, эти Сологубы, что они “только Сологубы”... не более. Воображаю её “самочувствие”. На письма её не отвечаю. Лида, Лидия! ты отомщена! И уже давно всё шло к этому. За тебя мстить — сладостно! Но высшая месть — тебе весь сборник! Она была недовольна и огорчена.

Грозово целую тебя тобою проникнутый. Твоё биение и во мне. Вечно. Неизгладимо. Твой.

31 окт. 1913г.

Почти ежедневно читаю в концертах, устал от триумфов, простужен.

Поклонницы. Цветы. Признания».

В феврале 1914 года Северянин не случайно посвятил Лидии Рындиной одно из лучших своих стихотворений «Рондо» («Читать тебе себя в лимонном будуаре...»), которое венчало её царий взор и череду блестящих посвящений и историю их отношений, озаривших северянинскую лиру.

Впервые «Рондо» было напечатано в альманахе «Очарованный странник» (Вып. 4. СПб.; Пг.: Изд-во эгофутуристов, 1914) и вошло в книгу «Ананасы в шампанском». Содержание и пафос «Рондо» связаны с предложением, сделанным Лидии Рындиной, артистический талант которой Северянин ценил высоко, выступать с чтением его стихов. В письме от 7 февраля 1914 года поэт писал:

«Лида, свободная моя, надменная моя Лида!

Ты только сравни, только подумай! Отбрось все эти “соображения”, все эти “будущие преимущества”. И со мною они возможны, и со мною ты будешь ты, ещё скорее, ещё удобнее выявлять тебе себя именно со мною, твоим послушным, тобою любующимся. <...> Вот пример: беру из толпы (а не тебя, артистку с именем) девушку, обыкновенную курсистку. Беру потому, что кажется мне она талантливой. Да, сначала только кажется. И вот едем теперь. Что же? Везде — овации, везде — триумф! “Эсклармонда Орлеанская!!!” — ревёт зал, устремляясь к рампе. А ты, вдруг, колеблешься. <...>

Беру тебя за подбородок, губы в губы. Жарко и нежно.

Твой Игорь».

Предложение было принято. С особенным успехом выступала актриса с чтением стихов Северянина на его поэзоконцерте в Политехническом музее в Москве 30 марта 1914 года. В одном из отчётов о вечере в журнале «Рампа и жизнь», в частности, говорилось: «Л. Д. Рындина в своеобразной манере чтения, острой как иглы шампанского, дала ту изысканную и несколько пряную утончённость, которая составляет душу поэзии Северянина».

Лето 1914 года Северянин уже восьмой год проводит на мызе «Ивановка», где снимает дачу в Охотничьем дворце Павла I, откуда продолжает писать письма Лидии Рындиной. В письме от 6 августа 1914 года он сообщает:

«Я занимаю 6 больших комнат дворца, кухню, 4 кладовки и веранду. 2 хода. 200-летний парк с кедрами, пихтами, грибами, урнами, эстрадами. Дивная форелевая прозрачная река. Мельница. Водопад. Тень Павла I везде и во всём. Работается прекрасно. Много уже написал о войне, печатаю в “Дне”».

20 сентября Северянин возвращается с Еленой Золотарёвой и дочерью Валерией в Петербург, и уже через неделю начинаются его поэзоконцерты в Петербурге. 21 октября 1914 года в специальном номере газеты «День», посвящённом военным событиям в Бельгии, публикуется «Поэза о Бельгии» Северянина. Здесь же напечатаны стихотворения Блока, Гиппиус, Пяста, Сологуба.

Всё больше появлялось свидетельств того, что Северянин вошёл в круг известнейших писателей России. В тот же год в издательстве «Гриф» вышел юбилейный сборник «Грифа», в котором было опубликовано восемь новых стихотворений Северянина: «Поэза предвесенних трепетов», «Гризель», «Катастрофа», «Балтийское море» (Зинаиде Гиппиус), «Невыразимая поэза», «Невод грёз», «Майская песенка», «27 августа 1912 года» (Юбилейный альманах «Гриф». 1903—1913. С портретами и факсимиле 29 авторов. СПб., 1914).

Сергей Есенин пишет 21 января 1915 года Александру Ширяевцу о литературно-художественном журнале «Млечный путь», в котором сотрудничает с Игорем Северяниным: «Подбор сотрудников хороший. Не обойдён и Игорь Северянин».

Переписка Игоря Северянина с Лидией Рындиной продолжалась до выхода в свет седьмого издания «Громокипящего кубка» в издательстве «Гриф» и до «Ананасов в шампанском» в начале 1915 года. После революции 1917 года Рындина эмигрировала.

Ещё до знакомства с Маяковским Игорь Северянин 2 ноября 1913 года выступал в Санкт-Петербургском женском медицинском институте вместе с ним, Велимиром Хлебниковым, Николаем Бурдюком и Василиском Гнедовым. Затем 16 ноября на вечеринке вологодского землячества в зале Высших женских курсов вместе с Маяковским, Георгием Ивановым, Осипом Мандельштамом и 29 ноября вновь с Маяковским, Кульбиным и Кручёных в зале «Соляного городка» в Санкт-Петербурге. Иван Грузинов рассказывал, что Владимира Маяковского в первый раз увидел на одном из поэзоконцертов Игоря Северянина: «Это было в конце 1914-го или в 1915 году в Политехническом музее.

Когда поэзоконцерт, в сущности, был окончен, конферансье или кто-то другой из находившихся в эстраде людей объявил о выступлении Маяковского.

Маяковский, сделав шага два-три вперёд, начал чтение стихов. Он был тогда ещё очень молод. Ему едва-едва перевалило за 20 лет. Маяковский прочёл отрывок из поэмы “Облако в штанах”, которая в то время им слагалась.

В числе многих других строк он прочитал тогда на вечере поэзии Игоря Северянина и эти: