При всём обилии увлечений и влюблённостей поэта почти 15 лет Северянин и Фелисса были вместе. «Жена моя — хорошая, добрая, изящная, — пишет Северянин Августе Барановой. — Боготворит меня и моё творчество, сама пишет стихи по-эст[ийски] и по-русски. Я посылаю Вам одно из её русских стихотворений]. Мне с нею очень легко и уютно. Беспокоит меня только её здоровье: на днях она готовится стать матерью и чувствует себя очень слабой».

1 августа 1922 года у Лотаревых родился сын, названный Вакхом. Молодые жили в доме родителей Фелиссы. Благодаря их помощи они смогли уже в октябре совершить длительную и очень плодотворную для Северянина поездку в Берлин. Она участвовала в гастрольных поездках Северянина под именем Ариадны Изумрудной, выступала в концертах, знакомилась с друзьями его молодости, которые встречали поэта в эмиграции. Например, в Париже Николай Оцуп отмечал: «Не очень изменился автор “Громокипящего кубка” и в лучшей части своего таланта. Правда, вместо “ананасов в шампанском” он воспевает сельскую природу и рыбную ловлю, вместо забав и соблазнов света воспевает семейную жизнь и свою жену».

В стихотворении «Дороже всех» Северянин подчёркивал, что Фелисса для него «дороже первой Златы», то есть Евгении Гуцан. Сохранился автограф Северянина Фелиссе на фотографии:

«Не омрачай лица моего словами, тебе не свойственными.

Помни, кто ты для меня: ты, ведь, вечная, непреходящая, непреложная моя подруга.

Игорь. 1923. X. Тарту. Eesti».

В октябре 1923 года Северянин вместе с Фелиссой Круут отправился в Гельсингфорс (Хельсинки), где выступал в зале Русского купеческого общества. В письме Августе Барановой от 27 октября 1923 года он сообщал:

«Нашлась в Финляндии одна старая петербургская поклонница, устроила мне в Гельсингфорсе 3 вечера подряд (17, 18 и 19 окт[ября]). Ездили мы с Фелиссой, успех имели выдающийся (как, впрочем, и везде!), прожили в Гельсингфорсе неделю, денег получили в “обрез”, жизнь там безумно дорога, эмиграция нища».

В хельсинкской газете «Русские вести» за 26 октября появилась заметка «Поэзоконцерты Игоря Северянина» за подписью «В».

«16 и 19 октября состоялось два поэзоконцерта Игоря Северянина, приехавшего из Эстонии.

С присущей ему одному оригинальной манерой читки автор прочёл ряд своих поэз, вошедших в его сборники “Громокипящий кубок”, “Виктория Рэгия” и др. Давно знакомые широкой публике произведения Северянина представляют собою интересное сочетание подлинного таланта, блещущего яркостью и свежестью, со смелым новаторством в словотворчестве и рифме, с безвкусной надуманностью и подчас даже пошловатостью.

По программе было видно, что автор приемлет всё, что вылилось из его пера во всём разнообразии капризов его творчества.

Так же, как и раньше, Игорь Северянин имел большой успех, его чтение захватывало аудиторию, но её малочисленность говорила за то, что жестокая школа последних лет жизни повела русскую молодёжь от увлечений поэзотворчеством, живущим “острым и мгновенным”, к другим запросам и другим ценностям».

В это время в Финляндии находилась близкая знакомая Северянина — А. В., которая шутливо называла себя как супруга короля поэтов — «королевой» и соответственно его литературной фамилии — Северянкой. Она приходила на концерты в Гельсингфорсе и, возможно, ей принадлежит процитированная заметка с криптонимом «В.». «В.» собиралась приехать и в Ревель на поэзоконцерт 7 ноября 1923 года:

«Сегодня 30-го окт. Должна была бы выехать из [Керава], чтобы в четверг отплыть на Was’e в Ревель на Ваш концерт, милый Король. И — не могла. Совершенно обессилена. Страшно болит голова — расплата за вчерашний мой визит к Королеве звёзд. Провела у неё весь день. Писала письма, говорили. Королева играла Листа и Рахманинова. Потом пошли в “Onnella” (к Шабельским) читать стихи. Мои стихи о Петрограде имели безусловный успех. Это лучшие мои вещи. Читала также и Вас: Сказание об Ингрид; Весенние триолеты; Дифирамб; Ананасы и др. Тоже с большим успехом. Голос звучал хорошо и был подъём».

Спустя семь лет, 9 января / 27 декабря 1930 года, из Гельсингфорса пришла открытка:

По версии Михаила Петрова, это была «графоманка А. Воробушкина». В открытке упоминалось стихотворение Северянина «В пространство» (1929), позже вошедшее в сборник «Классические розы».

Возвращение в Финляндию не состоялось.

Летом в письме от 5 июня 1921 года Августе Барановой Игорь Северянин сообщал: «...с 11-го марта по 29 апр[еля] мы с М[арией| В[асильевной] уезжали из Эстии — сначала были в Риге, а из Латвии проехали в Литву, где дали вечера в Ковно и Шавляве. В Ковно прожили 27 дней. Всего же за это время дали 3 вечера (1 в Риге). В январе мы уже один раз побывали в Риге, где было тогда дано 2 концерта».

Выступления Игоря Северянина в Риге были успешны и напомнили ему прежние поэзоконцерты. Так, 15 января 1921 года в рубрике «Хроника» газеты «Сегодня» сообщалось: «Билеты на поэзоконцерт Игоря-Северянина все распроданы. Обмен квитанций предварительной записи производится в редакции». А в воскресенье, 23 января, там же были напечатаны приветствия Игорю Северянину по случаю приезда из Ревеля в Ригу. В стихотворении Ольги Долматовой говорилось:

В газете «Рижский курьер» писали: «...Игорь Северянин перед нами, в маленькой, уютной, провинциальной Риге. Льются с эстрады напевные звуки, только Северянину присущие. Звенят его стихи: “Я снова весел и влюблён”. Но блеск их покрылся дымкой пережитых мыслей. Вот Игорь Северянин наших дней».

В его выступлении принимала участие актриса Ольга Владимировна Гзовская (1889—1962). В газете «Рижский курьер» отмечалось, что Гзовская — «воплощение женских чар. Прелестное лицо и фигура, скульптурные руки, манящий, богатый интонациями голос, разнообразие и редкая пластичность движений. Природные данные соединились с отличной техникой... Так же выразительно передаёт О. Гзовская и поэзу Северянина “Пляска Мая”».

Михаил Айзенштадт-Железнов посвятил сонет «Игорю-Северянину»:

Нельзя не отметить особую роль русской газеты «Сегодня», выходившей в Риге в 1919—1940 годах, в популяризации творчества Северянина. Здесь печатались информации, рецензии, статьи о поэте, прежде всего написанные Петром Пильским обширные очерки и благожелательные интервью. Северянин публиковался в газете 185 раз и ценил такую возможность сотрудничества не только с материальной, но и с творческой стороны: других подобных изданий у него не было. Не просто складывалась ситуация в начале 1930-х годов, когда экономический кризис резко сократил возможности издателей.