Книга «Адриатика. Лирика» (Эстония. Нарва: Издание автора) появилась 5 августа 1932 года. Библиография и список выступлений помещены на обложках.

Из письма Софье Карузо от 18 августа: «В настоящее время мы вновь готовимся вступить в полосу испытаний, и вся надежда, как я Вам уже писал, на распродажу новой книжки, вышедшей в свет только 5 авг[уста]».

Среди немногочисленных отзывов о книге — рецензия Г. Соргонина (Георгия Розвадовского) «Адриатическая бирюза» в журнале «Наше время» (Вильно, 1932):

«Новая книга стихов Игоря Северянина — это лирические воспоминания о путешествии, которое совершено им год тому назад по Югославии и Болгарии.

В нежных, красивых стихах северный поэт, восхищенный богатством юга, стран “Мандаринов и мимоз”, воспевает с удивительной простотой этот новый мир.

Какой изумительный каприз природы!

...Поэт счастлив, что одна мечта свершилась и он увидел долгожданное Адриатическое море. И юг привлекает, зовёт Игоря Северянина, ибо там — снова любимое море, солнце, лазурь, горы, грозы, ливни и маленькие города с их приветливыми виллами.

Новые впечатления сливаются в новую, свежую волну радостных, любимых напевов. Поэтическое сердце, облагороженное зеркальностью адриатических волн, доверчиво и искренно открывается перед всё новыми и новыми неожиданными картинами чародейного края.

И поэт восторженно приветствует этот привлекательный Юг лирическим взлётом в безграничную синь, уходя надолго от тяжёлой и жестокой повседневности. Особенно прекрасны в этой книжке “Адриатика” — стихи “Январь на Юге”, “Горный салют”, “В долине Неретвы”, “Адриатическая бирюза” и “Наступает весна”. А в “Голубом цветке” повторяет безустанно красивые строки стиха —

И хорошо, что верный своему призванию, Игорь Северянин не умолкает, а продолжает творить.

Восемнадцать книг! Шестнадцать тысяч экземпляров стихов.

Один, живя на берегу Финского залива, в северной глуши Эстонии, Игорь Северянин в своём уединении пишет свои впечатления о балканских странах. Он радостно вёз “привет от Балтики седой” на Юг, любя этот новый для себя край, как любит он родину и людей, забывших его как человека и как поэта».

21 июня 1933 года Игорь Северянин вместе со своей женой Фелиссой Круут приезжает в Сараево в замок Храстовац (Hrastovac), где проживёт ровно четыре с половиной месяца. В письме, адресованном Августе Дмитриевне Барановой 28 июня, поэт пишет: «Сегодня ровно неделя, как мы приехали сюда, в старинный (600 лет) замок в 120 комн[ат] гр[афини] Герберштейн, чтобы провести здесь несколько недель при русской школе. От Марибора (Марбурга) 18 кил[ометров] автобусом, от Вены четыре часа в поезде, от Белграда 12 часов езды в скором. Лёгкий горный воздух, прекрасный стол. Вокруг поля, буковые леса, река, горы. Вдали синеют Альпы. <...> Не знаем, как всё устроится, пока же живём здесь, по предложению Державной комиссии, для отдыха, в котором Фелисса Михайловна и я сильно нуждаемся: не забудьте, что мы уже четыре месяца скитаемся, а при теперешних условиях это очень ведь утомительно. Фелисса Михайловна так измучилась и устала, что большую часть дня проводит в постели. В сумерки идёт на прогулку в лес. Есть здесь и речка, где мы иногда ловим рыбу».

Отдых в старинном замке украсила поэтесса из Сараева Валентина Васильевна Берникова (1902—1973), которая приехала погостить со своим мужем. Игорь Северянин познакомился с Берниковой ещё во время своей первой поездки в Югославию в 1932—1933 годах и посетил её дом в Сараеве. Она вспоминала: «Он был окружён сараевскими женщинами, красавицами, его восторженными поклонницами. А глазами он искал меня. Был очень хорошо воспитанным человеком, очень хорошим собеседником». Северянин писал в стихотворении «В третий приезд», датированном «Босния. Сараево, 2 июня 1933 года», как нравится ему этот край:

Его прельщают сербки, боснийки и «весь город, нагорный и сказочный», но «всего остального пленительней / И конечно, милее всего / Образ женщины обворожительной / И встревоженных глаз торжество». Шутя, Северянин признавался, что спрятался в горах от назойливых поклонниц: «И в Храстовац, средневековый замок, / Сел под замок...» Это было написано 1 августа 1933 года, в самый расцвет новой любви, тайной, романтической. «Фея света» — так назвал Северянин стихотворение об ожидании встречи с этой женщиной. Он дал стихотворное предисловие к её сборнику стихов «Хрупкие цветы», изданному в Нарве (1934).

Северянин объединил стихи, посвящённые Берниковой, в лирический цикл «Цикламены», созданный в июле-сентябре 1933 года в замке Храстовац. В стихах, полных эротики и страсти, поэт воспевает не только знакомую женщину, её движения, стан и даже фасоны и расцветки её платьев, но и все тропинки, кусты и словенский лес, цветы, радовавшие коротким цветением в роще, и грозу. В цикл вошло 16 стихотворений: «Цикламены», «Яблоневые рощи», «Прогулка», «Туалет», «Портрет», «Твои стихи», «Искренний романс», «Фея света», «Уехала...», «Теперь...», «Места...», «По рыцарской тропинке», «Диво», «Могло быть так...», «Ты отдалась...», «В те дни...».

В этих поэтических шедеврах выражены все оттенки чувственной любви. Не случайно и название всему циклу дано по одноимённому стихотворению «Цикламены».

Цикламен (альпийская фиалка, дряква) — обильно цветущее растение с приятным запахом, характерная примета леса, которым любовался Северянин, живя в Боснии. Поэт отметил сходство внешнего вида цветка в пять независимых лепестков с «индейской перистою головой», а его особый живой аромат, в котором «восторг и боль», соотнёс с неизменяемой любовью Манон Леско, героини романа аббата Прево.

«Как только в России в конце XIX века цветок вошёл в моду, — пишет Ольга Кушлина, — украсил жардиньерки “роковых женщин”, он действительно отказался от своего русского имени и от лесного собрата, накинув флёр загадочности — стал цикламеном. Мода была подкреплена частыми изображениями своеобразных, причудливо изогнутых лепестков и стеблей на тканях, вазах, тарелках. И разумеется, на пике популярности цикламена появились приторно-сладкие духи».