Нетрудно предположить, что, не будь её рокового самоубийства, жизненные и литературные пути Надежды Львовой и Игоря Северянина, так стремительно, в течение 1913-го года сближавшиеся, могли вновь пересечься.

Пути же Брюсова и Северянина пересекались не раз. По совету Брюсова была подготовлена книга «Громокипящий кубок», принёсшая поэту заслуженную славу. «Разговор наш, — вспоминал Северянин, — длился около часа. Он настойчиво советовал мне подготовить к печати большой сборник стихов, повыбрав их из моих бесчисленных брошюр.

— Это совершенно необходимо, — говорил он, — на что можно рассчитывать при тираже в сто экземпляров, при объёме в 12-20 страниц? Да вдобавок, как Вы сообщаете, брошюры Ваши почти целиком расходятся по редакциям “для отзыва” и в продажу поступает, быть может, одна четверть издания».

Объявленное Северяниным осенью 1911 года в сборнике «Пролог. “Эго-футуризм”» покорение литературы состоялось, «Эпилог. “Эго-футуризм”» чётко отразил эгоцентризм Северянина («Я одинок в своей задаче», «Но сила моя единая росла», «Я изнемог от льстивой свиты»). «Автоода» и «Самогимн» Игоря Северянина обычно воспринимаются как художественное преувеличение, что отмечено и Георгием Ивановым. Но поэт со свойственной ему гиперболизацией излагал факты, ибо он действительно путешествовал от Баязета к Порт-Артуру в 1903 году, а «повсеградно оэкранен» он был, например, в фильме по стихотворению «Ты ко мне не вернёшься...». Его соратники-эгофутуристы — Константин Олимпов, Грааль-Арельский, Георгий Иванов, как точно отметил Северянин, «дав восторг, не дали сил». Напротив, Северянин им покровительствовал («я их приветил»).

Именно сознание «выдвига», то есть выхода в большую литературу давало Игорю Северянину возможность спокойно распустить свою недолговечную литературную школу. Отметим в связи с этим обстоятельством неточности в комментариях тех строк «Эпилога», где говорится о распаде группы. Опираясь на позднейшие издания, Вадим Крейд, например, писал, что Северянин «зрил Иуду» в Георгии Иванове, тогда как при первой публикации строфа звучала вполне определённо:

Затем Северянин счёл возможным снять имя Константина Олимпова, который скандально оспаривал первенство в создании слова «поэза» и самого эгофутуризма, но был человеком больным, к тому же сыном любимого поэта Константина Михайловича Фофанова. Фамилии Георгия Иванова и Грааля-Арельского не назывались вовсе («бежали двое в тлен болот»), поскольку Северянин «отвергал месть» и сам объявлял о выходе из эгофутуристического объединения на той же странице журнала «Гиперборей», что и бывшие соратники.

«Эпилог. “Эгофутуризм”» датирован «24 октября 1912. Полдень». Тогда же было написано обращение, напечатанное спустя месяц в журнале «Гиперборей»:

Будьте добры, при посредстве Вашего уважаемого журнала, огласить следующее моё заявление:

Я вышел из кружка “Ego” и больше не сотрудничаю в изданиях газеты “Петербургский Глашатай”.

С уважением Игорь Северянин».

Издатель журнала «Гиперборей» Михаил Лозинский 19 ноября 1912 года обращался к Граалю-Арельскому:

в выходящем на днях № 2 Гиперборея будут напечатаны письма в редакцию Игоря Северянина, заявляющего о своём выходе из кружка “Ego” и о прекращении сотрудничества в изданиях “Петербургского Глашатая”, и Георгия Иванова, при сем прилагаемое. Может быть, Вы присоедините к письму Г. Иванова Вашу подпись. В таком случае будьте добры сообщить мне об этом возможно скорее, чтобы не задерживать выхода номера».

Таким образом, публикация писем о ликвидации эгофутуризма в журнале акмеистов была коллективной акцией, если не организованной Северяниным, то согласованной с ним. Нельзя не отметить также, что единственное известное нам письмо Северянина Гумилёву датировано 20 ноября 1912 года и является извинением за непринятый им визит, в ходе которого, вероятно, должны были обсуждаться вышеозначенные проблемы:

Только третьего дня я встал с постели, перенеся в ней инфлюэнцу, осложнившуюся в ветроспу. Недели две я буду безвыходно дома.

Я очень сожалею, что не мог принять Вас, когда Вы, — это так любезно с Вашей стороны, — меня посетили: болезнь из передающихся, и полусознание.

Буду сердечно рад, если Вы соберётесь ко мне на этих днях.

Вообще, мне всегда радостно Вас видеть.

Уважающий Вас Игорь.

P.S. Мой привет Анне Андреевне».

Была ли та болезнь отчасти «дипломатической», неизвестно (в 1927 году Северянин объяснял её нежеланием идти «в ученики» к Гумилёву). Вскоре, в интервью, Северянин, говоря о своём творческом пути, не преминул иронически отметить:

«“Акмеизм” возбуждает у меня хохот: какой же истинный поэт не акмеист?!..

Ведь так можно и “Соловьизм” изобрести! Смешит меня и “Цех поэтов”, в котором положительно коверкают начинающих. Вообще, этот “Цех” — выдумка никчёмная. Я называю его “обезьянизмом”. Сухо, бездушно, посредственно в нём всё».

Так завершается эгофутуристический период Игоря Северянина и Георгия Иванова, рассмотренный в синхронном отображении, близком реальному ходу вещей.

К 1912 году у Северянина вполне сложилась структура «Полного собрания поэз» в четырёх томах. Собрание объединяло всё написанное и предварительно изданное автором, а также замыслы новых брошюр (три последних раздела тома 4). Приводим первоначальный план 1912 года — задуманные, но не осуществлённые разделы заключены в скобки:

«Том I. 1903—1908. Настройка лиры.

1. (Морская война). 2. По владениям Кучума. 3. Из “Песен сердца”. 4. Мимоза. 5. В северном лесу. 6. Лепестки роз жизни. 7. Памяти А. М. Жемчужникова. 8. На смерть Лермонтова. 80 стр. Цена 1 руб.

Том II. 1906—1909. Сирень моей весны.

1. Зарницы мысли. 2. Сирень моей весны. 3. Злата. 4. Лунные тени. 5. Лазоревые дали. 6. Это было так недавно... 7. А сад весной благоухает!.. 8. За струнной изгородью лиры. 9. Интуитивные краски. С предисловием К. М. Фофанова. 130 стр. Цена 1 р.50 к.

Том III. 1907—1911. За струнной изгородью лиры.

1. Колье принцессы. 2. Певица лилий полей Сарона. 3. Предгрозье. 4. Электрические стихи. 5. Ручьи в лилиях. 6. Пролог. “Эгофутуризм”. С предисловием автора. 100 стр. Цена 1 р. 25 к.

Том IV. 1909—1912. Сады футуриста.

1. Качалка грёзэрки. 2. Очам твоей души. 3. (Элегантные модели).

4. (Полонезы). 5. (Чайные поэзы). 100 стр. Цена 1 р. 25 к.».

«Полное собрание поэз» не было осуществлено, поскольку издательство «Ego», печатавшее последние брошюры Северянина, распалось осенью 1912 года. Вскоре возникла новая возможность при поддержке Валерия Брюсова и с предисловием Фёдора Сологуба издать книгу избранных стихов в книгоиздательстве «Гриф». Это, по-видимому, и побудило Игоря Северянина отказаться от прежнего замысла.

Более того, в Фонде Игоря Северянина (РГАЛИ) нами был обнаружен наборный экземпляр одной из заявленных автором брошюр — в нашем списке под номером 35а. По архивной описи — это ряд стихотворных автографов в конволюте с другими рукописями поэта. Но следы типографской разметки для набора позволили выделить автографы двадцати стихотворений в качестве беловой рукописи брошюры без заглавия. Каждая страница подписана росчерком «Игорь-Северянин». Рукопись подготовлена к печати, содержит нумерацию страниц и надпись автора наверху последней страницы: «Изменений и сокращений не допускается». Эта последняя из серии брошюр была подготовлена к печати в августе 1912 года под заглавием «Элегантные модели». В газете «Нижегородец», где печатались стихи Северянина, сообщалось, что летом 1912 года поэт будет «эстампировать» — работать над новым сборником поэз «Элегантные модели». В нескольких номерах газеты обнаружены рекламные объявления: «В книжные магазины “Нового времени” в сентябре поступит новая книга “Игорь Северянин. Элегантные модели”. Том IV. Сады футуриста. Книга 3, брошюра 35. Цена 50 коп. Книгоиздательство EGO».