— Не поверишь, но моих коллег твоя паранойя тоже посетила, — признался дознаватель. — А кое-кто даже додумался до того, что Видара нам отдали специально, как самого тупого, бросив таким вот образом вызов. С другой стороны, все может быть проще. Может, именно этой всеобщей паранойи от нас и добивались. Хотят заставить поискать черную кошку в абсолютно пустой комнате, в которой этих кошек отродясь не было. А пока мы будем их искать, тихо, мирно и спокойно займутся своими делами у нас под носом. И скрываться даже не будут пытаться. А может уже занимаются.

— Ага, а может, занимаются под носом у одного фальшивого дракона. А сильных оборотней ловят в надежде, что смогут в их потрохах найти на него управу. Так, на всякий случай.

— Его мы уже предупредили, — признался дознаватель и улыбнулся Нэлле.

Нэлла улыбнулась в ответ и именно в этот момент к ней пришло ощущение, что она забыла о чем-то очень важном. Увлеклась проблемой охотника на котиков и грядущей помощью Лоста с основами, а что-то важное напрочь вылетело из головы. Но вспомнить, что же такое это самое важное не получалось. И Нэлла решила его отпустить. Придет время, само о себе напомнит. А пока надо потрясти Лоста на предмет способов быстро запомнить местные буквы и магические символы. Он наверняка такие способы знает. Учил же он их. Да и в то, что местные ученики ничем не стимулируют память, особенно перед сдачей экзаменов, Нэлла совсем не верила. Стимулируют. Изобретают все новые способы, а потом тратят время на то, чтобы скрыть эти манипуляции от недовольных учителей. На то они и ученики.

Из ковра Бернта добыли как раз в тот момент, когда он пришел в себя достаточно для того, чтобы заинтересоваться тем, где находится и забеспокоиться о своем незавидном положении.

— Опять ты? — удивленно спросил высокий, рыжеватый и лопоухий парень. — Это тебя так наказали?

Бернт честно попытался вспомнить, где уже видел этого типа. В том, что точно видел, он был уверен. Потом в голову пришло заинтересоваться словом «наказали», но память и тут спасовала. Бернт не помнил чтобы кто-то кроме отца имел право его наказывать. Зато вспомнил об удавке на шее.

— Понимаешь, — задумчиво сказал спаситель и широко улыбнулся. — Я тут шел себе, шел и случайно увидел как те двое, ну, из твоего мира, паковали тебя в этот ковер. Потом тащили в школу, через забор левитацией перетаскивали, наверное, чтобы у стражи ворот занятных вопросов не возникло. А потом зачем-то бросили в кусты и убежали. Это у вас такие традиции?

— Традиции? — переспросил Бернт, немного шокированный тем, что его мало того, что в ковре носят, так еще и в кусты выкидывают. Как мусор какой-то. — И кто меня там нес?!

— Я не присматривался, но такие курточки только у ваших, — сказал знакомый незнакомец и опять улыбнулся. — Так это не традиции?

— Это неуважение! — выпалил Бернт.

— А, ну, про неуважение ты уже говорил. Распустились они у тебя в чужом мире, да. Амулет, кстати помог?

— Амулет?

— Прячущий тебя, перекрывающий печать. Мы же проводили эксперимент, пока меня не позвали, — объяснил парень. — Хотя, мы тогда столько выпили, а ты обещал продолжить в том же духе…

— Амулет… А удавку ты снять не можешь?

— Нет, я же говорил. Ее, конечно, можно обойти, но тут учиться надо, потому что обойти можно только самостоятельно.

— Да? — удивился Бернт, причем всему сразу. Он не помнил ни разговоров об удавке, ни об учебе, вообще ни о чем. Хотя парень, чем дальше, тем больше ему нравился.

— Ну, да, — подтвердил знакомый незнакомец. — Мы там все на тот момент были не шибко трезвые, но с твоей печатью быстро разобрались. Мы же подмастерья, практически, до настоящих мастеров там всего пара шагов и несколько формальностей. В общем, мне пора, а ты, если что, приходи. Можешь в «Ивку» приходить, мы там часто бываем, а можешь сразу в нашу мастерскую. А мне пора. Мне еще одного магистра надо найти, меня к нему с делом послали. Бывай и удачи!

— Ага, — только и смог сказать Бернт.

Этого парня он так и не вспомнил. То, что «Ивка» какой-то местный кабак, сообразил. Что за мастерская, даже не подозревал. Но ощущение, что вместе с этим парнем появился если не выход, то хотя бы щель, через которую можно иногда ускользать, у Бернта появилось. Хорошее такое ощущение, приятное. Несмотря на то, что голова варила на удивление плохо и пока он не мог сообразить почему ускользать так жизненно необходимо.

А еще мешала удавка на шее.

И было подозрение, что так плохо сейчас из-за нее. Из-за этой пакости навешанные лучшим лекарем Дома Стрижей обновляющие и лечащие цепи не могут работать в полную силу. А за это кто-то должен поплатиться. Обязательно. Просто немного позже. Потому что пока слишком плохо.

Глава 30

Ожидания, неожиданности и прочая забывчивость.

Целых три дня Бернт наблюдал за людьми своего Дома и на всякий случай Дома Ястребов — пытался понять, кто же выбросил его в кусты. Нужно же знать, кому мстить в первую очередь. Сознаваться в своей вине никто, естественно, не собирался. Да никто даже носить приметные куртки не собирался, жарковато в них было. Или все попросту сговорились. И сначала дружно их надели, а потом не менее дружно выбросили, как только унизили наследника Дома Стрижей. Намерено. И теперь тоже издеваются. И тоже намерено.

Причем, Бернт даже догадывался почему они это делают. Решили таким замысловатым образом намекнуть, что наследнику Дома не стоит напиваться до невменяемости, роняя честь, как свою, так и Дома. И даже не задумались о том, почему он так сделал. И что удавка на шее этого наследника тоже роняет честь. И…

В общем, думал Бернт о многом, подогревая в себе жажду мести и пытаясь ее остудить, выискивая причины. И понял он только одно — просить помощи у всех этих людей он точно не станет. И тем более, не станет просить ее у наглой сестры. Сам со своими проблемами справится. Сам избавится от удавки и станет сильнее, выше. Сам найдет новые знания. И заставит так называемых телохранителей восхищаться и ощущать, насколько они на самом деле жалки.

И Бернт бы очень удивился, если бы узнал, что всем попросту не до него. Хотя дело, которым все занялись, началось именно с него. С того, что ни Нэлла, ни Лост не вспомнили о том, что бросили наследника Дома в ковре в кустах, пока случайно его не увидели, полтора суток спустя.

И ни Нэлла, ни Лост не могли понять, как вообще смогли об этом забыть. И дружно грешили на художества одного ученика по имени Видар. Причем, Лост настолько сильно на них грешил, что не постеснялся сходить к магистру Панию и уточнить, кто из преподавателей может поискать что-то способное нарушить память о нескольких часах, предшествующих попаданию в эту ловушку.

Преподаватели нашлись и даже заинтересовались столь необычной проблемой. Сходили на тот вытоптанный в бурьянах пятачок, хотя после дознавателей что-то там искать было бессмысленно. Да там даже после истоптавшей все стражи что-то искать особого смысла уже не было. Стражники ведь не знали, что там применяли какую-то необычную магию, вот и топтались в свое удовольствие.

Впрочем, странные следы, подозрительно похожие на «запах» рассыпавшейся на клочки иллюзии найдены все-таки были. Но что это может значить, никто объяснить не смог. Иллюзии отношения к памяти вроде бы вообще не имеют. Они могут обмануть, но заставить что-то забыть…

— А вы уверены, что действительно носили этого мальчишку? — поинтересовался один из преподавателей.

Лост и Нэлла переглянулись. Не засомневаться при такой постановке вопроса было сложно.

— Можно поискать следы его присутствия в тех кустах, — задумчиво сказал оборотень.