— Ну, дальше-то что? Что замолчали-то? — спросил Федор Богданович и, заметив Настю, коротко махнул лапой: проходи, мол.

Настя вручила пакеты дядь Толе — тот кивнул и прижал палец к губам, призывая к тишине, — и прошла к своему рюкзаку у стола.

И оказалась в поле зрения зайцев.

— Ой… Ой-ой-ой… — простонал один из подпевал.

Остальные, отшатнувшись на секунду, снова уткнули взгляды в пол, но засопели еще громче.

— Та-а-ак… — грозно произнес Кот-Ученый, мгновенно оценив ситуацию, и вкрадчиво поинтересовался: — Что у вас с моей ученицей произошло?

— О-о-о-ой! — проныли зайцы хором, в голосах звучало отчаяние.

— Насть, расскажи ты. Вижу, от этих не дождусь.

— Старый, да мы… — начал было балалаечник, но Настя перебила его и коротко передала разговор при неожиданном знакомстве.

— Ой-ой-ой! — запричитали без слез все трое вразнобой, ожидая немедленной расправы. — Не губи, старый, в несознанку не кидаемся, чистуху несем!

— Ла-а-адно! — протянул Кот-Ученый тоном, который не обещал ничего хорошего. — К этому мы вернемся позже. Давайте дальше. Про этого… Туриста.

Балалаечник встрепенулся, поняв, что немедленная казнь откладывается, но тут же сник, когда эксперт брезгливо добавил:

— И без этого вашего… Сленга. Русский вспомнили быстро, ну-ка! Давайте-давайте!

Сначала Настя, застыв у раскрытого рюкзака босиком, с тапочками в руках, искренне пыталась вникнуть в рассказ, потом махнула рукой, обулась и решила помочь с готовкой дядь Толе: вспоминать русский зайцам удавалось очень плохо. Некий турист, о котором упомянул Федор, оказывался у них то бакланом, то терпилой; перебивая друг друга, они пытались вспомнить синоним выражения «большой груз» и, наконец, еле-еле сформулировали, что у него «богато крутой снаряги»… «Ну, хоть так…» — усмехнулась она. Ладно, попозже учитель сам наверняка перескажет суть.

Дядь Толя колдовал над рыбой, которую привез Федор — из-под крышки сковородки доносился волшебный запах. Леший разгрузил пакеты, Настя занялась картошкой и салатом: среди ее покупок обнаружились огурцы и помидоры. Есть хотелось все сильнее.

И вдруг она застыла, пораженная пришедшей ей в голову мыслью.

— А газ что, тоже плавбаза дает? — ошеломленно спросила она.

— Не-е-е! — прошептал дядь Толя, не желая прерывать серьезный разговор Кота-Ученого и зайцев, и почему-то погрозил ей пальцем. — Из Китежа провели…

«Обалдеть! Где Китеж, а где мы… А нигде! Точнее, везде…» — пронеслось в голове, но уточнять вслух она не решилась. Лукоморье преподносило сюрприз за сюрпризом, и вот он — очередной…

— Та-а-ак… Ну, вроде, теперь я понял, — донеслись до нее слова эксперта. — Даю ровно минуту, чтобы вспомнили, что забыли сообщить. Или просто утаили — для вас это одно и то же. Время пошло.

Судя по этим словам, Кот-Ученый хорошо знал повадки зайцев, которые немедленно начали клясться, что они сказали «начальнику» все, как на исповеди. Тот лишь скептически смотрел на них, подергивая хвостом. Наконец он лениво начал отсчитывать:

— Десять… девять… последний шанс даю… семь…

На шести один из подпевал бросился на колени:

— Не губи, старый! Век воли не видать! Говорю же, чистуха! Не задирал нас баклан… тьфу, турист этот! Сами гопануть хотели!

Балалаечник и второй подпевала истово закивали головами — аж уши захлопали.

Эксперт вздохнул и выдержал паузу, но на этот раз, похоже, зайцы были искренни.

— Теперь к сегодняшнему инциденту. Быстро подошли к Насте… К моей ученице! — со значением уточнил он. — И извинились. По-русски!

Зайцы кинулись к Насте, умудрившись втроем устроить толпу. И замерли перед ней.

Она ждала, но слов извинений, тем более без блатной фени, в их лексиконе, похоже, не было вообще: они только мялись и смотрели умоляюще. Потом балалаечник наконец открыл рот:

— Ты это… Мы не знали… Типа того… Как его… — начал он и снова замолк.

— Ну хорошо, — смилостивилась Настя. — Так и быть, прощаю на сегодня. Только вот что. Узнаю, что вы к женщинам пристаете… Любого возраста! Даже если пальцем не тронули, только посмотрели в ту сторону… Знаете, что будет?!

Зайцы смотрели на нее во все глаза, замерев.

Настя очень медленно и максимально широко улыбнулась.

— Ой-ой-ой! Ай-яй-яй-яй-яй!!! — заголосили зайцы на разные лады, лапами пытаясь прикрыть глаза, от ужаса не в силах двинуться с места.

— Хватит, — оборвал причитания Кот-Ученый. — Пошли вон.

Сказано это было очень спокойно, даже тихо, но получилось не менее весомо, чем у Зины в сельпо, — зайцев сдуло. Лишь соскочивший с чьей-то лапы шлепанец остался у двери — похоже, вернуться за ним оказалось выше сил владельца. Дядь Толя, захохотав, схватил его, выскочил в сени, хлопнула входная дверь, и Настя услышала его приглушенный крик вслед убегавшим:

— Эй, нам чужого не надо! Лови!

Кот-Ученый тоже тихонько смеялся, покачивая головой:

— Вешали мне тут лапшу на уши, что как только ты о моем приезде сказала, сразу сюда и пошли! Во художники! Неисправимые! Ну, хорошо хоть, сами все-таки решили явиться…

Настя только кивнула, торопясь доделать салат — есть хотелось уже невыносимо.

— Накроете тут, ладно? — спросил Кот-Ученый у вернувшегося дядь Толи. — Я дедушку подниму…

С этими словами он ушел куда-то в комнаты.

— Как тебе наша уборка? — спросил дядь Толя, курсируя между столом и шкафом с тарелками. — Даже занавески чистые повесили!

Настя заметила это только после слов лешего, но не оценить не смогла:

— Что, во всем доме? И так быстро! Круто!

— Ну, если честно, я немного поколдовал, дочка, — смущенно улыбнулся он. — Я немного здесь научился, у старушки одной. Убираться и готовить. Перед армией. Я в пятьдесят шестом служить пошел, а тогда с дисциплиной воинской строго было! Ну, я и вот… Заранее решил подучиться… Кстати, извини, шаурму твою выбросил — здесь кухня натуральная, не фастфуд!

От последнего Настя только отмахнулась. Заканчивая с салатом, она еще решала, как ей реагировать на слова лешего об уборке — то ли он ждал похвалы, то ли признавался в мелкой шалости, — когда дверь в комнаты снова распахнулась, и в кухню вошел Филофей Домашевич, опирающийся на руку внука.

И тут до нее дошло, откуда у него отчество, показавшееся ей сначала странным. Он оказался так стар, что стало ясно: его отец родился в те времена, когда на Руси еще были приняты славянские имена, библейских, что называется, не завезли. Домаш — хорошее имя для кота…

— Ну, здравствуй, внучка… — с мягкой улыбкой произнес Филофей Домашевич Кот-Ученый, осторожно усаживаясь за стол и присматриваясь к ней сквозь толстые очки. — Мне Феденька рассказал про свою названую сестру. Не возражаешь против такого дедушки?

— Не возражаю, даже наоборот… — покачала головой Настя, глядя на него во все глаза, и, спохватившись, добавила: — Дедушка…

Ей стало немного стыдно: с младшим Котом-Ученым они побратались на банкете, по большому счету, по пьяни. «Но ведь стали настоящими друзьями, и теперь я его ученица!» — напомнила она себе.

— Я положу? Вам чего, рыбы, картошки или салата побольше? — Настя выбирала, за что схватиться первым делом, но Федя веско сказал:

— Ты садись. Дедушка сам всем положит.

«Ох, верно, он же хозяин! — пронеслось в голове. — Здесь все по-старинному…»

В почтительном молчании все наблюдали, как старчески худенький, с седыми подусниками и бачками Филофей Домашевич неожиданно ловко распорядился сковородкой, кастрюлей с картошкой и большой салатницей: Настя оценила свою порцию и поняла, что будь капелькой меньше — она бы не наелась, а чуточкой больше — не смогла бы доесть.

Так же в молчании все принялись за еду. Источавшая пар жареная рыба была великолепна, картошка тоже…

— Спасибо за салат, хозяюшка! Очень вкусно! — поблагодарил дедушка Филофей, откладывая вилку.

Настя кивнула немного смущенно. Эксперт, тоже откладывая приборы, выдохнул и зажмурился, и это зрелище напомнило ей, как мечтала Зинаида, чтобы он вернулся сюда насовсем, — уж очень он стал похож на обычного довольного домашнего кота.