Марго прикинула по карте, потом спросила:
— Вдоль улицы возможно пулю поймать?
Влад покачал головой:
— Пока разве что шальную. Вот когда прорвемся… Будет жарко.
— Значит, прикинем так… — задумалась телохранительница. — Сорок… лучше пятьдесят секунд нам до пролома перебежками, а дальше вступаете вы…
Еще через минуту план был принят, и Настя нетерпеливо выслушала последние наставления: на территории держаться вдоль неразрушенных стен, перемещаться короткими перебежками и так далее. Она не особо прислушивалась к ним: все равно там придется действовать исключительно по обстоятельствам.
От броника, заботливо предложенного одним из бойцов поменьше ростом и похудее, она только отмахнулась: тяжело и неудобно, да и все равно будет болтаться. Влад понял, но не смог справиться с собой: на секунду на лице промелькнула такая тревога, что Настя по-настоящему испугалась — одновременно и за него, и за себя…
— Ну, готовность номер один, — напряженно произнесла Маргоша и потянула ее к углу дома. — Слушайся меня беспрекословно…
— Настя… — позвал Влад вдруг каким-то чужим голосом. — Подожди, Настя…
Она замерла: душа рванулась назад к нему, а ноги снова вросли в землю. Свернуть было невозможно.
Он не подошел, только помолчал и произнес:
— Ладно. Иди.
Марго не стала ждать:
— Настя! Командир, пятьдесят секунд! Три… Два… Один… Старт!
Добежали они быстро, Насте показалось, даже короткими перебежками уложились гораздо быстрее, чем за назначенные пятьдесят секунд.
Пролом в бетонной стене был нешироким: чем бы ни били, какая-никакая магическая защита на нем удар выдержала. Через обломки в дыре удалось просто перепрыгнуть с разбега.
Маргоша разом приказала ей залечь, а сама принялась осматриваться. Но и отсюда, снизу, все было видно неплохо. Они выскочили на газон, сейчас покрытый уже начавшими таять от жара впереди рыхлыми сугробами. Перед ними вдоль забора шла аллея, а за ней возвышались развалины, оставшиеся от какого-то здания. Они только лениво дымили, основной пожар шел дальше…
…И вдруг невдалеке, левее, что-то вспыхнуло, грохнуло, пронеслась ударная волна, и тотчас затрещали очереди и слева, и далеко справа! Зазвенели крики… Все остальные звуки, даже грохот работы дестроеров, словно отступили перед этим шумом и новыми взрывами…
— Лежать! — прикрикнула рухнувшая рядом Марго, заметив, что Настя невольно подняла голову. — Через пару минут они паузу сделают…
Настя лежала, впечатавшись в сугроб, прямо под ней превращавшийся в талую грязь, и в голову лезли глупые и совершенно несуразные мысли: о том, что сумка с тетрадями осталась в комнате отдыха в «Битце»; о том, что Дима, наверное, вернувшись в Москву, в редакции будет рассказывать о том, что встретил ее, и даже своевольно передаст кому-нибудь приветы; о том, что Катя и Света сейчас в ДАСе, наверное, обсуждают ее «айтишника» и внезапный отъезд Насти; что если впереди такая жара, то пуховик придется где-то бросить, и бабуля будет очень недовольна, когда узнает…
— Стихает… — услышала она голос Марго. — Слушай меня. Видишь развалины? Обегать бессмысленно и долго, пойдем прямо по ним, по гребню. Я вперед, ты в метре за мной. Пригнувшись. Поняла?
Настя только угукнула, как телохранительница легко, словно пружина, взвилась вверх, крикнула ей и понеслась вперед. «Не так быстро! Не так быстро!!!» — взмолилось тело, только что получившее пару минут отдыха, и Настя впервые осознала, что она безумно устала. Но еще секунда — и она взлетела вслед за Марго по шатающимся камням и плитам вверх, на самый гребень. Отовсюду, изо всех щелей, лениво полз дымок, хотя Настя не видела, чему здесь гореть…
— Вниз! — скомандовала телохранительница, и они нырнули и присели за каким-то вставшим на дыбы обломком плиты.
Здесь дым немного развеялся, Настя попыталась выглянуть наружу…
…Там, вдалеке, слева, был виден пролом в стене — гораздо больший, чем тот, через который они пролезли. Дальше, глубже на территории, в аллее, деревья на которой медленно разгорались, у пылавшего полуразрушенного здания в пять этажей стояла БРДМ, оттуда методично вели огонь. Несколько фигур залегли вокруг и тоже стреляли вперед. Там, метрах в пятидесяти, копошились, перебегая от дерева к дереву, другие фигуры…
Солдаты… Чужие солдаты…
Марго рядом выругалась и резко метнулась, вжимаясь в обломок.
— Настя, дестроер!
Она подняла голову. И вдруг поняла, что уже давно воспринимает мир отчужденно, будто это происходит не с ней.
Раздался грохот… Еще раз… Еще… Это не сюда, не к ней идет огромное металлическое чудовище, не в эту сторону…
— Он нас не замечает… — пробормотала рядом Марго. — Но, боюсь, идет сюда копаться… Там уже перекопал все… Когда скомандую — за мной!
Настя только молча кивнула.
«Не со мной…»
«ОЧНИ-И-ИСЬ… ТЫ НАМ НУЖНА-А-А… ЖИВА-А-АЯ…»
Мир разом взорвался звуками — треск очередей, грохот взрывов, чудовищный топот дестроера… Картинка расцветилась огнем и чернотой.
Опасность заметили и там, слева: бронеавтомобиль развернул орудия, часть фигурок на земле перенаправила огонь… Дестроер лениво поднял руку, будто защищаясь, затем развернулся, шагнул ближе к БРДМ…
Потом нагнулся…
Зачерпнул груду обломков с земли… Громадных бетонных глыб…
И так же лениво бросил в докучливых мошек на земле и их орудия…
То ли он промахнулся, то ли, наоборот, тщательно рассчитал удар…
Глыбы попали в стену — прямо над огневой позицией.
И вся полуразрушенная пятиэтажка вдруг словно вздохнула и осела, растекаясь…
Погребая под собой БРДМ и распластавшиеся на земле рядом с ней фигурки.
— Вла-а-а-а-ад!!! — Настя вскочила, не помня себя.
Глава 37
В себя она пришла благодаря чудовищу…
…Сколько прошло времени — она не знала. Где была — вряд ли смогла бы сказать.
Кажется, Маргоша приказывала ей то бежать, то залечь, то даже тащила куда-то на себе… Настя покорно выполняла все команды, а временами безвольно висела на плече телохранительницы.
Вокруг что-то горело, часто она видела разрывы неподалеку, яркое пламя сменялось то густым, все заволакивающим дымом, то, внезапно, глубокими тенями на лишь чуть подтаявших сугробах в какой-то ложбинке… Кажется, там она, пытаясь утолить жажду, сунула в рот снежок… И сразу выплюнула — он был горьким, весь пропитался гарью.
А потом — снова: перебежать мимо горящего здания, лежать на твердой отполированной брусчатке, перебежать среди луж, от которых поднимался пар, лежать на влажной земле, покрытой пятнами травы и снега вперемешку… И опять бег по развалинам, затем пришлось замереть и красться среди нагромождения обгорелых бетонных плит… И снова — лежать на чем-то твердом, уже совсем не отдавая себе отчета, на чем…
Все это — лишь картинки, сменявшие друг друга, ничего не значащие бесполезные картинки.
А реальностью была лишь боль. Невозможная, непереносимая боль в душе.
И Зов.
Единый хор разделился на тысячи голосов, каждый пытался утешить, поддержать… Но вместе они просили, умоляли, звали ее… Сквозь огонь и пламя — туда, вперед…
А боль не проходила, не уменьшалась.
…Как рядом появилось чудовище — она не поняла. Вдруг обнаружила себя стоящей посреди какого-то дворика, окруженного горящими руинами, — снег стаял, под ногами хлюпала грязь. А навстречу двигалось нечто…
— Ложись! — скомандовала откуда-то рядом Маргоша и сама прыгнула на нее, прикрывая.
Чудовище, тело которого было местами покрыто какими-то горелыми лохмотьями, все в красных пятнах и черных потеках, нечленораздельно выло и шаталось, неверными шагами приближаясь к ним. Временами оно поднимало к небу сжатые кулаки и, потрясая ими, разражалось гневными воплями…
Здесь, на этом пятачке, с трех сторон окруженном огнем, жар давил, Настя чувствовала, что губы трескаются, что глаза жжет — не от дыма, от сухости. Словно услышав ее мысли, Марго шепнула на ухо:
