— Артем Иванович, о чем задумались?

— Хорошо, Константин. Я согласен.

— Замечательно, — вставая из-за стола. — Согласись Вы еще тогда, когда начали скрываться, кроме имплантации ничего бы не получили. А сейчас, сдача семьи с запрещенными материалами, выводит Вас уже в плюс. Я же готов дать Вам дополнительные баллы с большим плюсом. За положительное сотрудничество с представителями правопорядка и полиции, — надевая очки. — Следовательно, испытательный срок будет коротким. Я сейчас изменю все, — следователь, резко дергая зрачками, явно чем-то манипулировал в своих очках.

„ОчДоРе-2“ — виднелась тонкая надпись на душках очков следователя.

— Товарищ следователь, в данной ситуации, эти дополнительные баллы так же идут и Вам. Так ведь?

— Товарищ? Осторожно со словами в новом обществе, это Вам не РСФ, это новое государство. Некоторые слова и названия, а так же термины и определения уже не такие, какими были при РСФ. Некоторые изменились, а другие упростились. А есть и те, что под запретом. Я попрошу персонал подарить Вам справочник „Я гражданин ЕдГосЗем“

— Спасибо, Вас понял. Так Вы ответите на мой вопрос?

— Ну, естественно, — улыбался дознаватель, продолжая зрительные манипуляции. — Пять процентов от Вашего уровня. Они не отнимаются, так что Вы ничего не теряете. А с хорошими баллами можно и в кино сходить.

— В кино?

— Кинотеатры, театры, общественные пространства, это все существует. Просто в Вашем, так называемом, гетто, этого нет. Но, все это есть в городах для благонадежных граждан ЕдГосЗем.

— Так вот как они называются. Общество уже разделили. Да здравствует классовое неравенство! Среди благонадежных граждан, то же есть градации?

— Но это будет уже после, когда Вы оправдаете себя на рабочем месте.

— Мне что, там тоже баллы зарабатывать?

— Естественно! Уровень репутации гражданина фиксирует имплантат.

— Ясно. Значит, Вам выгодно дать мне эти баллы.

— Конечно, — продолжая зрительные манипуляции.

— Так это жульничество!

— Вы в чем-то не согласны? — Константин перевел на меня взгляд.

— Согласен, делайте то, что задумали. Но есть одно условие.

— Условие? Вот это наглость, — закрывая папку. — Ну-ну, — сквозь улыбку. — Интересно послушать. И какое же? — он еще изредка что-то делал, периодически подергивая глазами.

— Космическая промышленность еще действует на Байконуре?

— Вы шутник. У Вас и так будет выбор места работы. Для этого Вам не нужно ставить условия. Вы теперь в праве будите выбрать сами. Вы хотите туда?

— Я хочу работать в центре и напрямую иметь связь с космонавтами.

— Вы же знаете, на орбите нет живых астронавтов. Они погибли.

— Знаю, в момент вторжения.

— Так, для какой цели, тогда?

— С детства мечтал в космос полететь.

— Весомый аргумент. Сейчас никого не запускают, Вы ведь знаете.

— Да. Бывший космодром.

— Однако, лишь часть комплексов была разобрана. Вижу по общедоступным данным сети, там до сих пор работают люди. Космическая промышленность еще действует. Это единственное место на всей планете. Да, я могу Вас туда отправить.

— Замечательно!

— Значит, договорились, — протягивая руку.

— Разве принято дознавателю жать руку дознаваемого?

— Это будет между нами, — прошептал Константин. — Значит Байконур?

— Да, — и мы пожали руки.

— А еще я договорюсь о временном менторе. Это поможет преодолеть некоторые трудности.

— Наставник, что ли?

— Да!

— Спасибо, Константин, — улыбнулся я, но внутри понимал, мне несказанно повезло.

В тот день мне выпал шанс, появилась надежда. Так появилась возможность попытаться отправить эти письма тебе. Вот только репутацию, мне там еще следовало поднабрать. А еще пахать и пахать. Так просто к системам не подпускали.

Руки были пожаты, и молодой человек направился к двери.

— Константин.

— Что? — остановился следователь.

— Вы исполнитель роли доброго человека?

— Конечно, — повернув голову в мою сторону.

— И чтоб поймать меня, и свалить вину на других, Вы выбрали эту бедную семью?

— К чему Вы клоните гражданин Черевко?

— Вам баллы, мне баллы, к им что? Инфильтрация!

— Артем Иванович, — развернулся молодой человек. — Вас опять что-то не устраивает? Мне все обнулить? Я и так слишком много времени потратил на Вас.

— Нет, — я опустил голову.

— Вот и прекрасно. Живите и радуйтесь, — открывая дверь. — Забудьте меня! — уходя прочь.

Он ушел, а мне пришлось ждать еще какое-то время. Но, это было уже не так волнительно. Все уже и так было сделано.

Меня пригласили в операционную, что-то вкололи. И спустя минуту я уже сидел и приходил в себя. Без бинтов, без каких-то следов операции, с железным портом у виска. Ну, может быть, он и не был железным. Но все это казалось таким странным. И меня по-прежнему все это пугало. Но я поставил себе цель, я должен это сделать.

Далее следовал перевод на Байконур. Детали опустим, главное, что у меня появилась возможность передать тебе все это.

В самом начале у меня была еще какая-то стажировка, а я все размышлял, как отправить тебе эти письма. Вроде все под рукой, но если я засвечусь, как не благонадежный — потеряю все! Пришлось проработать там еще какое-то время.

Для меня было крайне важно, спасти вас. Возможно, это слишком громко сказано, но вдруг кроме моих писем, вас больше никто не проинформирует о сути вещей. Население принудительно сокращается. Не думаю, что с десяток миллиардов людей живет в городах будущего на этой же планете, когда мы продолжаем удел раба. Неужели все остальные просто живут в свое удовольствие, а мы пашем? Уверен, они все мертвы! А если я ошибаюсь?

Все может обстоять иначе. Кто его знает, возможно теория о золотом миллиарде, подразумевало рабов. Не знаю.

Здесь, на Байконур все запуганы, не с кем поговорить. Но, я уверен, если я засвечусь с этими письмами, меня сдадут сразу. Меня сдадут со всеми потрохами, причем свои же ближайшие коллеги. Это новое поколение, выросшее на страхе неподчинения. Они из других гетто. Но сути это не меняет. Мы стали чужаками друг другу.

Интересно, чем я займусь после. Попробую организовать тех, до кого еще можно достучаться. Они бояться, но они не могут смириться с действительностью.

Вчера инженер, из соседнего отдела, взял и повесился в туалете. Для многих это было шоком. Ведь нам постоянно говорят, что здесь все счастливы. До того, как уборщики успели стереть его предсмертную надпись, многие успели ее прочитать: „Так жить нельзя! Мы без будущего!“ Люди скрывают свои недовольства друг от друга. Кто-то может сдать тебя, а есть и единомышленники. Но как их выявить, как отличить? Как понять, кто друг тебе, а кто вонзит нож в спину? Вот оно новое общество людей, людей неспособных на восстание. Черт меня дери, они мыслят, как рабы. Как мне быть с этим, я пока не знаю.

По воле судьбы, мне повезло попасть туда, куда я не думал, что попаду. Сюда ставят преданных коллаборационистов. Но в моем отделе работают взрослые люди, которые выросли еще при РСФ. Эти люди, если их еще можно так назвать, работают во благо новой системы. Они считают ЕдГосЗем достойной заменой прошлого правительства. Но, не все! Я чувствую это, в разговоре с тем или иным ученым, инженером или штатским, начинаешь отличать. Не всегда, но некоторые люди уже с первых слов подают признаки неблагонадежного человека.

Вот именно такие, разрушали государство изнутри! Именно таким я бы не доверился. Они фанатики, но не все, есть еще и те, кто стал сомневаться. Думаю, тот инженер, понял свою ошибку. Только было уже поздно.

А что если мы сможем объединиться? Нужно найти таких. Еще есть отделы с молодежью, на них я еще могу надеяться. Но, делать это нужно крайне осторожно.

Ох, если меня поймают с этими письмами, повесят и церемониться не станут. Повезло мне со следователем Константином. Черт, но той семье не повезло. Черт, они охотились за мной, провернули целую операцию, а пострадали мои соседи. Я чувствую вину и хочу что-то сделать для человечества. И хочу сделать что-то куда больше, чем просто отправить письма. Я должен помочь таким, как тот несчастный инженер.