После долгих переписок, доктору стало казаться, что Анна находятся с ним в одном помещении. Буд-то они сидят за одним столом, друг напротив друга и ведут разговор.

— Владислав, тебе нужно взять отпуск, — улыбнулась она. — И поехать в теплые края. На курорт!

— На курорт? — сквозь улыбку. — Ты считаешь, что я много работаю?

— Исходя из того, что ты уже работаешь во сне… — сделав небольшую паузу. — Ты перерабатываешь. Скажем так, я уже сделала вывод и мне все понятно.

— Что тебе понятно?

— Ты трудоголик!

— Я? — он задумался. — Понял тебя. Да ну, перестань. Это не так.

— Ну, не знаю. Ты постоянно погружен в свои лекции. Ты с ними работаешь даже во сне.

Доктор выдохнул.

— Да, — качнув головой. — Тут ты права, ты права. Наверно нужно больше отвлекаться. А ты как отдыхаешь?

— А я все время на курорте. Крым, сам понимаешь. Но работа — это труд, а не отдых. Но, давай-ка вернемся к тебе. Тебе сейчас нужен отдых. Хотя бы во сне отдыхай. Ты слишком сильно погружаешься в работу. Ты вообще хорошо спишь?

— Раньше с этим проблем не замечал. Но, спасибо за твое волнение обо мне. Мне приятно.

— Это хорошо.

— Ты, что пытаешься сейчас анализировать меня, как лечащий врач?

— А почему бы и нет? Я тебе настоятельно советую не увлекаться так сильно работой. Если тебе такие кошмары снятся…

— Я волновался по поводу доклада, — обрывая ее. — Соответственно, это я и увидел во сне. Думаю, что просто мне нужно к таким событиям и собраниям относиться иначе. И кошмаров не будет. И ты права, нужно больше отдыхать.

— Именно. Думаю, это влияние Альфреда тебя взволновало и еще то, что тебе пришлось вчера импровизировать на сцене. Ты молодец, хорошо справился! Теперь отдыхай.

— Давай сменим тему. А то мы жалеем меня. Мне как-то некомфортно. Давай поговорим вот о чем…

— Я тебя слушаю, — тут же сказала собеседница, сквозь белоснежную улыбку.

Владислав замер, рассматривая ее чарующий взгляд. Она продолжала держать улыбку на своем лицо. Они смотрели друг на друга.

— Ой, чего это я, — подумал Владиславович. — Я заметил, что успеваемость у студентов, которые видят один и тот же сон, так сказать „Единое сновидение“, резко подскочила.

— Ага, — собеседница качну головой, уже без улыбки.

— Я бы не сказал, что это произошло равномерно, однако это было достаточно заметно. А ты не замечала каких-то странностей у своих пациентов, то есть студентов?

— Странно, что они еще согласились войти в транс. Хотя я их и не посвящала в подробности, — продолжала Анны. — Кстати, успеваемость была у них на высоте. Тут есть параллель. Когда-то был у нас один парень, он экстерном закончил университет. Жаль что я тогда еще не занималось исследованиями в области, как ты уже сказал „Единого сновидения“.

— Вот и это название прижилось — „Единое сновидение“, — усмехнулся доктор. — Я просто так сказал. Но теперь мне нравиться, как это звучит из твоих уст.

— Значит, решено — „Единое сновидение“.

— Да, решено!

[1] Орган управления полосой прокрутки виртуального списка сообщений.

— Владислав, кроме тебя я больше никого не посвящала в свои эксперименты. Мне стало легче, общаясь с тобой. Ну и, конечно, теперь об этом еще знает Альфред Гибитц. Кстати мои студенты делали все бесплатно.

— О, как. Молодцы. А вот у меня это не получилось проводить без финансовой стимуляции. Молодцы! Что до Альфреда, так ты не волнуйся. Он человек хороший. Порядочный. И конечно же его прямолинейность иногда… — замолкая. — Я бы сказал, что его прямолинейность, чаще всего, может обидеть не подготовленного человека. Но он никогда не затаит чего-то дурного за твоей спиной. А просто возьмет и все выскажет тебе в глаза. Бабах и все! И все, сюрпризов не будет.

— Верю тебе на слово, — улыбнулась Анна.

— Я и не удивлюсь, если подобное происходит и с твоими студентами, — вздохнул Владислав. — А только радуюсь. Это очень интересный и еще не до конца изученный феномен. Мир сновидений — в нем мы проживаем вторую половину нашей жизни.

— Но, только не ты Владислав. Я думаю, ты больше времени тратишь на их изучение. Отдыхай больше, спи много.

— Вообще нужно все это официально зафиксировать, — продолжал Владиславович. — Задокументировать!

— Официально? Я пока не собираюсь обнародовать труды моих исследований. Мало фактов. Нас засмеют.

— Согласен. Это мне напомнило моих коллег, которые пытались меня сбить с толку. В свое время я занимался разными исследованиями, но был первым в одном из направлений. „Конкуренты — педагоги“ — вот как бы я их назвал! У меня уже сумели украсть пару-тройку хороших идей и исследований. Материалов было мало, но направление было уже выбрано. И я бился, бился, бился! А в итоге ни к чему не пришел. Потому, как они опередили меня. А что в итоге? Конкуренты эти в итоге спились. Нигде не работают, живут сейчас на пособие.

— В итоге, твоя история закончилось хорошо для тебя, — вновь сквозь улыбку.

— Что-то я мысль потерял, к чему это я? — задумался Владислав. — На сегодняшний день область сновидений — еще не до конца исследована, а такие исследования сулят даже Нобелевской премией. Если я, конечно, буду работать над этим и дальше. Ты понимаешь, о чем я?

— В принципе, да. Я так понимаю, тебя интересует это премия.

— Да, ну ее, к черту! Я это сказал к примеру. Я видел эти морды. Они сидели и сверлили меня со своего первого ряда. А как ты знаешь, ради денег и славы, люди иногда переходят черту. У некоторых наоборот происходит нервный срыв, а кто-то спивается.

— Да… У тебя там весело.

— Анна, у нас тут как в триллере было до недавних пор. Каждый день был в ожидании ножа в спину.

— Бог ты мой! Все так ужасно?

— Не так, как я описываю. Всего два человека, которые были готовы друг другу глотку перегрызть за сенсационное открытие. И мне соответственно, тоже от них перепадало. Но я старался с ними не пересекаться.

— Ужас! — схватившись за голову. — Ты не шутишь?

— Нет. Они стульями кидались. Один в меня попал.

— Я думала у меня на работе опасно, все же психиатрическая больница. А у тебя университет с маньяками. Просто ты про нож говорил или я неверно все поняла?

— Да, ладно тебе, всего два дурака. Они уже больше у нас не работают. Это я так, вспомнил. Сейчас все изменилось, — вздыхая. — Но, мебели они наломали много. Я вот все думаю об этом сне.

— Ты только сны с реальностью не путай.

— Да. Это точно, — засмеялся Лесневский. — Просто во сне мне показалось, что тот разговор в машине — это дело рук моих коллег.

— Так ты думал, что тебя твои коллеги разыгрывают? Тебе точно нужен отпуск. И причем хороший. Чтобы окончательно или хотя бы на месяц, но ты забыл о работе.

— Да, — выдыхая, — …возможно ты права. — Но этот последний фрагмент сна. Этот человек… Он истекал кровью. Так жутко! До сих пор помню запах его крови и вкус пыли на губах. Запахи разложений всюду. Фу! Как-то сейчас не по себе стало.

— Владислав, это сон!

— Да знаю, знаю. Переживать не стоит, никто не умирал на самом деле.

По ту сторону собеседника Лесневского, более тысячи километров к юго-западу, находилась Анна Черевко. Она перечитывала одно из последних сообщений Владислава. Тяжело вздыхая, женщина шмыгала носом. По ее щекам бежали слезы.

„Никто не умирал на самом деле“ — эти слова вывели ее из равновесия. Ровно 3 года назад — 10 июля она стала свидетелем странного инцидента, в результате которого на ее глазах погиб человек. Это был ее бывший студент, выдающийся человек, отличник, окончивший университет экстерном. Он прошел четыре курса за один год. На втором курсе, молодой человек окончил учебу по ускоренной программе. Весь профессорский состав университета заметили его высокий уровень интеллекта. Им восхищались, про него постоянно говорили, о нем писали в газетах и показывали по местному телевиденью. А потом он исчез из информационного поля. И спустя пару лет, о нем стали забывать. И забыла она, будто кто-то специально стер о нем все воспоминания.