— Добрый день, первокурсники! — здоровается с нами Кирилл Евгеньевич. — Танечка, лишнюю макулатуру убираем. А вы, милочка, будьте так добры, разбудите соседа. Уж видать ночью ему спать было некогда…

По аудитории прокатывается волна смешков.

Непроизвольно поворачиваю голову вправо. Инга склоняется над Абрамовым. Не в первый раз он засыпает вот так посреди учебного дня. Что с ним происходит — непонятно, но точно ничего хорошего.

Какой-то он уставший, измотанный. Болезненно бледный. И, что странно, за последнюю неделю на мне сорвался лишь единожды. Притом, что с завидным упорством терроризировал весь месяц. На лекциях и вне аудиторий.

«Радуйся, Даша!» — советует внутренний голос.

Но как-то не особо выходит…

Стою в очереди за курткой и замечаю Риту. Точнее сперва знакомый пуховик, а потом уже ее.

В очередной раз удивляюсь тому, как быстро она худеет. Фантастика какая-то… Особенно учитывая тот факт, что никакой активности в ее жизни не прибавилось. Будучи соседкой по комнате, я определенно это вижу.

Есть она стала реже и меньше, однако на диету это не особо похоже. Даже и не знаю, в чем секрет. Спросила бы, но, увы, и с ней дружеское общение мы не поддерживаем. «Привет, пока» и некоторые другие бытовые фразы — вот, собственно, и все.

Очень сложно так сосуществовать в одном жилом помещении, но оказывается вполне реально…

Закутавшись в шарф, выхожу на улицу. Спускаюсь по ступенькам и поджимаю губы. Навстречу мне идет Сергей. Снова с цветами. На этот раз он несет тюльпаны.

— Привет, Дарин.

— Здравствуй, Сереж, — обмениваемся прохладным приветствием.

— Ты на работу или в общежитие? — интересуется он, пытаясь придать голосу некую беззаботность.

— На работу.

— Провожу? — смотрит на меня с надеждой.

— Не надо.

— Даш… Давай поговорим, — просит, глядя мне в глаза.

— Так вроде поговорили уже, разве нет? — неловко переминаюсь с ноги на ногу.

— Даш…

Мимо проходят мои одногруппники. Среди них, разумеется, и Ян с Ингой. Первый — плечом задевает Матвеева. Нарочно, конечно же. Свободного пространства вокруг предостаточно.

Матвеев на этот вызов никак не реагирует. Разве что стреляет в спину Абрамова недовольным взглядом.

— Опоздаю.

— Ну так идем? — протягивает мне ладонь, но я предпочитаю убрать руки в карманы. — Цветы-то хоть возьмешь?

Обиделся. А мне почему-то все равно.

— Зачем ты опять их принес? Не надо тратиться.

— Помириться хочу, Даш. Сколько уже можно меня наказывать? Вроде разобрались… Я попросил прощения за резкие высказывания в твой адрес. Ты сказала, что зла не держишь. Так в чем тогда проблема?

Мы неспешно бредем по тротуару. Погода сегодня под стать настроению. Серое небо, затянутое плотными, густыми облаками, и холодный ветер, пробирающийся под куртку.

— Даш… — Матвеев все же берет меня за руку. — Ты права, неважно, что было в прошлом. Есть настоящее и будущее. В котором мы вместе.

Мимо нас, поднимая пыль, проносится резвая «БМВ».

Ян больше не ездит на автобусе. Видимо, все вернулось на круги своя…

— Мое отношение к тебе никак не поменялось. Я люблю тебя и по-прежнему хочу быть с тобой, — Сережа сжимает мои пальцы чуть сильнее.

«Хочу быть с тобой».

Я вдруг понимаю одну простую вещь — я не хочу. Не хочу быть с ним.

— Давай останемся друзьями…

Это предложение уже неоднократно звучало в моей голове, и вот настал момент произнести это вслух.

— Что? — потрясенно замирает на пару секунд.

— Мне кажется, так будет правильно, — высвобождаю свою ладонь из его.

— А причина? — осведомляется он холодно.

Причина. Хороший вопрос.

— Почему-то больше не вижу нас как пару, — тихо признаюсь я.

— Ты серьезно, Даш? — Сергей растерянно проводит рукой по волосам.

— Серьезно. Ты мне дорог, но…

— Не продолжай. Все ясно, — невесело усмехается.

Что конкретно ему ясно, остается загадкой.

— Вот так запросто возьмешь и разрушишь наши отношения?

Укор во взгляде вынуждает почувствовать себя мерзко, но я знаю одно: будет еще хуже, если не обозначить ситуацию сейчас.

— Сереж, прости, мне пора…

Да, некрасиво. Да, резковато, но врать не могу. Противно. Нельзя так.

Я думала, что справлюсь, правда. Что переступлю через себя и попробую пойти дальше. Попробовала. Не получилось. Отвернуло… Так спрашивается, зачем мучить человека? К тому же, неравнодушного ко мне.

— Я не готов это принять, — выдает он, подумав. — Если тебе нужно время, ладно. Только не надо вот так… рубить с плеча.

Смотрим друг на друга. И, к сожалению, я понимаю, что никогда еще не чувствовала такой уверенности, как сегодня. Уверенности в том, что поступаю действительно правильно.

С Денисом… Андреевичем мы встречаемся в субботу. Сначала я хочу отказаться, но потом думаю о том, что это, пожалуй, глупо. В конце концов, этот разговор ни к чему меня не обязывает.

Ведь так? Не обязывает?

В парке довольно многолюдно, но мы далеко от академии, так что я могу выдохнуть и расслабиться. Другой район. Вероятность того, что я встречу здесь однокурсников, практически равна нулю.

— Симпатичное местечко, — осматривая окрестности, заключает мужчина.

— Да, — мои губы трогает грустная улыбка.

Сюда я любила приходить еще в те времена, когда училась в гимназии Попова. Маршрут до дома проходил именно через эти аллеи, и я частенько тут задерживалась. Приезжаю в этот парк до сих пор. Несмотря на воспоминания, все еще терзающие грудь.

— Значит, Мария Сергеевна ваша бабушка…

Выяснилось, что Филатова — мать многоуважаемого профессора Лавриновича, отца Дениса Андреевича.

— Даш, ну вроде договорились на «ты», — хмурится он.

— Мне так проще.

— А мне нет, — останавливается. — Вот правда, Арсеньева, чувствую себя пенсионером! А мне всего-то, на минуточку, двадцать восемь.

Смеюсь.

— Хватит уже фамильярничать. Расслабься.

Расслабься. Можно подумать, я каждый день вот так разгуливаю по парку с кем-то из преподавателей. Сама мысль вынуждает смутиться. А наличие симпатичного молодого человека, идущего по левую сторону от меня, так тем более.

— Как она?

— Мария Сергеевна тяжело пережила адаптационный период. Совершенно не ладит с другими пациентами и персоналом.

— Да она у нас в принципе человек тяжелый, — хмыкает он невесело.

— Ей сложно воспринять случившееся.

— Глупости. Она в этом вашем центре временно и знает об этом, — произносит он беззаботно.

Временно. Многие так говорят. А потом оставляют родителей и родственников там насовсем.

— Закончится ремонт в ее квартире на Садовом, тогда и заберем назад.

— А у вас не было возможности поселить ее с кем-то из родственников? — любопытничаю осторожно.

— Нет, кому нужна такая «радость», — отрицательно качает головой. — У вас нормальные условия содержания. Считай, что санаторий. Не понимаю, почему бабушка так агрессирует.

— Не санаторий точно, — спорю я.

— Не знаю, мне все понравилось. По-моему очень достойное место для того, чтобы встретить там старость. Согласись, веселее находиться в компании себе подобных, нежели погибать в одиночестве.

Сдержанно улыбаюсь.

Да как они не понимают, пожилой человек хочет быть нужным прежде всего своей семье. Детям. Внукам.

— Даш, я хочу попросить тебя об услуге. Ты не могла бы почаще заглядывать к ней… Получше присматривать, быть к ней повнимательнее. Я деньгами не обижу.

— Не надо мне никаких денег, — спешу отказаться. — Я зарплату получаю, этого вполне достаточно.

— Попробуй наладить контакт и донести до нее, что мы не враги. Она же даже разговаривать со мной не хочет.

— Неудивительно. Воспринимает как предателя.

— Какая ерунда…

Ерунда ли.

— Мы любим ее. Не подумай чего плохого.