— Пока аванс, — как можно тише шепнул я, когда наши губы слегка соприкоснулись. — Остальное когда закончишь.

Кэсси недовольно надулась, став до оскомины похожей на одного не к ночи помянутого грызуна, но все же позволила мне отодвинуться. Ее огорчение настолько бросалось в глаза, чем мне пришлось себе напоминать, что это для ее же пользы. Если я продолжу сидеть рядом, она в жизни не сможет сосредоточиться.

Кто-то скажет, что тратить воскресное утро на домашку — это тупость. Я скажу, что тайм-менеджмент — это то немногое, что Оружейник, формально будучи «наставником», вбивал нам с Кид Вином в головы, и в этом деле он проявлял упорство и настойчивость достойные лучшего применения. Серьезно, если мы разделаемся с заданиями утром, то весь остальной день и половина ночи будет в нашем распоряжении. И, клянусь своей лучшей отверткой, я намерен использовать каждую секунду отведенного времени по максимуму. Должны же у меня быть хоть иногда выходные?

Поскольку со своими делами я уже покончил, то отправился на кухню сварить кофе. По дороге я посмотрел в сторону Тео Андерса, сидевшего за тем же столом — тот склонился над тетрадью с отсутствующим видом. Меня уколола совесть, но в свое оправдание я мог сказать, вовсе не собирался лишний раз напоминать ему о его непривлекательности. Кэсси, по своему обыкновению, свалилась как кирпич на голову, когда Кайден попросила меня присмотреть за Тео, пока он приглядывает за ее собственной дочерью, приходившейся Тео сводной сестрой по отцу. Может быть, она считала, что мой пример чем-то ему поможет. Может, у нее были виды на меня — в том смысле, чтобы Страж Магистерий заступился за вигиланта Чистоту и убедил СКП, что она не имеет больше к Кайзеру никакого отношения, и ее признали независимым героем.

Чем бы Кайден ни руководствовалась, она просчиталась. Пройдут годы, прежде чем у меня будет достаточно авторитета, чтобы хоть на что-то влиять, если такое время вообще настанет. Положительный пример? Даже не смешно. Тео был сломлен — что не удивительно, учитывая кто его отец. Никакой пример не поможет тому, кто отказался помогать сам себе. Кажется, это называется «выученная беспомощность», если я ничего не путаю. Будучи ребенком и внуком (!) кейпа, он в теории должен был иметь невероятно мощные силы, но педагогические таланты Кайзера, в отличие от моей мамаши, были на высоте. Он невероятно умело растоптал самооценку собственного сына, но сумел проделать это не вызвав ненависти или горя, которые могли бы послужить топливом для парасилы. Как итог, Тео едва ли имел шансы получить триггер, если только не случится что-то из ряда вон выходящее.

После недолгих поисков я нашел зерна, кофемолку и поставил кипятиться воду. Готовить с недавних пор мне нравилось, потому что готовка была испытанием — требовалась выдержка, чтобы не задействовать в процессе технарскую силу, и не запороть таким образом все блюдо. Стоило отвлечься, позволить мыслям плыть, и словно царь Мидас, я начинал неосознанно превращать даже простейший бутерброд во что-то иное, и где-то в половине случаев вкус при этом страдал настолько, что перечеркивал большую часть приобретенных достоинств. По крайней мере, с точки зрения жалких смертных, не способных оценить гармонию молекулярной структуры и красоту ионной решетки.

Кхм, ладно. С моей тоже.

Пока варился кофе, я уселся у окна и принялся разглядывать пейзаж. Ноябрь в Заливе выдался теплый, будто лето и не уходило. Это было и хорошо, потому что прямо сейчас я мог греться под солнечными лучами. И плохо, потому что снега на Рождество опять не будет. Ну и ладно. Поговорю с Кид Вином, может, совместными усилиями сообразим какой-нибудь снегогенератор. О, и антигравитационные сани, запряженные мутированными биооленями. Если уж Панацея смогла довести интеллект обычной шиншиллы до почти человеческого уровня (чего кроме меня, похоже, никто не замечал, предпочитая умиляться сообразительной милой зверушке), ей не составит труда сделать летающего оленя с люминесцирующим носом.

Или дракона.

Огнедышащего.

Золотого. Но красный тоже сгодится.

От предвкушения открывающихся перспектив я даже зажмурился. Если полет на спине настоящего дракона нельзя назвать мечтой, то о чем вообще, черт побери, можно мечтать?! Надо будет попросить сделать его большим… чтобы на спине можно было улечься и вытянуться… И построить ему комфортное логово где-нибудь рядом с городом. Набить его битком бутафорскими драгоценностями… хотя можно и настоящими, мне без разницы, что трансмутировать.

Стоп. Драконам надо отправлять на съеденье девственниц. Или не надо? Или это опционально, но не обязательно? Черт, как же все сложно. И если все-таки надо — то где в Броктон Бей найти столько девственниц? Подразумевается, что малолетние девочки драконов не интересуют, они же не какие-нибудь больные ублюдки. А значит, «окно девственности» будет непозволительно маленьким. Может, попросить дракона-вегетарианца? Я снял с плиты кофе, разлил его по чашкам и понес их обратно в гостиную.

— Хотя не, не стоит. Дракон-вегетарианец — это звучит как-то гейски.

Тео и Кэсси одновременно уставились на меня. Я запоздало сообразил, что последнюю фразу произнес вслух.

— Не обращайте внимания. Технарские проблемы, — выкрутился я и поставил чашки на стол.

— Хочешь сделать дракона? — спросила Кэсси.

— Не, сам я не сделаю. Хочу попросить Панацею, чтобы сделала. Мне кажется, она сможет.

— А зачем он тебе?

— Чтобы покататься, конечно же!

— Для этого не нужно делать дракона, — буркнул Тео. — У нас уже есть Лунг. Только вряд ли он согласится кого-то на себе катать.

— Спасибо вам, мистер Андерс, что разбили мою мечту молотом банальности.

— Извини.

— Не извиняйся. Если меня иногда не одергивать, я так и замечтаюсь, — я попробовал кофе. Вроде бы нормальный. — Просто сегодня первый действительно свободный день за долгое время. Завтра опять придется тухнуть в школе, потом волонтерить в больнице, а потом ковырять текущий проект.

— Ты все еще с ним возишься? — Кэсси уже потеряла запал и теперь рисовала в тетради какие-то вензеля.

— Он уже почти завершен. Осталось провести финальные испытания на каком-нибудь неудачнике, сделать доводку по результатам, и можно откупоривать шампанское… или что там нам можно пить до двадцати одного года.

О том, что этим неудачником почти наверняка буду я, было решено умолчать. Я не мог требовать от кого-то добровольно лечь под смертельное излучение без гарантий успеха, а воспользоваться помощью кого-то с силой регенерации означало нарушить чистоту эксперимента.

— Конрад, а ты знаешь, как получить силы? — спросил вдруг Тео.

— Легко. Просто окажись в безвыходной ситуации, отрезанным от всех кто мог бы тебе помочь, дойди до состояния полного, безграничного отчаяния, сопряженного с прямой и явной угрозой жизни — и если у тебя есть Corona Pollentia, то силы у тебя почти наверняка проявятся. Если ты при этом будешь умирать от кровопотери или иметь десяток открытых переломов — то вообще замечательно.

— Эээ, серьезно? — он ожидал явно не такого ответа. — А нет более безопасного способа?

— Нет. Спусковой крючок почти всех триггеров — отчаяние, — я мысленно раскрыл перед собой свою переписку с «Гезельшафтом» и кое-какие университетские учебники по теории парасил. — Но даже не всякое отчаяние сгодится. Если ты от отчаяния просто ляжешь и будешь ждать смерти, триггер не случится. А вот если у тебя останется воля и желание как-то действовать, применять полученную силу для преодоления кризисной ситуации — тогда да, шансы хорошие.

— И ты это пережил? — зачем-то спросил Тео.

Я кивнул.

— Если у тебя однажды случится триггер, он будет худшим, что с тобой случалось. Может, Кайзер и не получит премию «Отец года», но он хотя бы не запирает тебя одного в комнате без жизненно необходимого лекарства.

— Погоди, так это твои старики тебя довели до триггера? — встрепенулась Кэсси. — Так ты тогда их вообще терпишь?!