— Открой дверь, — зашипел я.

К моему удивлению, дверь приоткрылась, оттуда высунулась худенькая, бледная рука, держащая мой вчерашний подарок.

— Забери, за аренду украшения я тоже заплачу.

Мои зубы заскрипели, пелена ярости застилала глаза, я схватил её за руку и потащил из дома. Она схватилась другой рукой за дверь. Тогда я просто перехватил её за ноги, перекинув через плечо, и понес к машине.

— Отпусти меня, я не поеду с тобой, — кричала она и била меня по спине ладонями.

Я отметил тот факт, что на ней уже было не платье, а домашняя одежда, значит, она не только что вернулась домой.

Я молча нес её в машину, посадить её внутрь оказалось сложнее, она цеплялась за всё, и вырывалась, пару раз попыталась укусить меня.

— Если не успокоишься, посажу в багажник, — пригрозил я.

— Сажай, а потом ещё отвези в лес и закопай. Что ещё остается, маньяк, — прикрикнула она и укусила меня за руку.

Усадить её в машину удалось только вместе со мной. Я сел рядом, обнял, прижимая к себе, и перехватывая её руки. В тесном пространстве она стала менее активна. Уже с меньшим усердием пыталась освободить руки, не кричала и не кусалась, и только причитала:

— С кем связалась, глупая, нашла приключения на свою голову.

— Именно, и теперь никуда не убежишь, — я уткнулся носом в её щеку, и она не пыталась отстраниться, только по-прежнему, вырывала руки из моих рук.

— На край света убегу, — тихо сказала она, дыхание её стало тяжелее.

— И там тебя найду.

— И найдешь мне ещё проблем на голову, — прошептала она, поворачиваясь лицом ко мне.

Расстояние между нашими лицами сократилось до минимума, носы касались щек друг друга, а губы почти соприкасались. Я чувствовал её горячее дыхание на своем лице, и смотрел в её изумрудные глаза.

Я ощущал странную тягу, будто мы с Кадер были двумя магнитами, и тело само тянулось навстречу, в то время, пока мы усердно сопротивлялись этому.

Не надеясь на ответ, или на дальнейшее положительное развитие, я поцеловал её, и к моему глубочайшему удивлению, она поцеловала меня в ответ.

Вскоре она отстранилась от меня, посмотрела мне в глаза, и, как я понял, захотела меня намеренно разозлить, чтобы получить некоторый ответ.

— Йетер свою целуй, ведь вы так мило обнимались на балконе.

— Поцелую, — не остался в долгу я, и тоже захотел её разозлить.

Глаза её недовольно округлились, брови приподнялись, руки сразу освободились, ведь я больше не удерживал их силой, и она отодвинулась от меня, отвернувшись в сторону.

— Ревнуешь? — Засмеялся я, уткнувшись носом в её волосы.

— Обязательно, — сказала она таким тоном, будто этого и в помине не было, но надутые губы и упорное избегание смотреть мне в глаза, говорили обратное.

Я прижал сопротивляющееся тело к себе напоследок, и вышел из машины, чтобы пересесть на водительское сидение.

И всё же, ревность не покидала меня, мне не нравилось, что ночью она была с Джаном, и я ее знал, и даже не могу предположить, чем они занимались. Поэтому я спросил:

— Давно ты была дома?

— Давно.

— И не отвечала на звонки?

— Я злилась на тебя, а когда успокоилась, решила перезвонить.

— Почему тогда разозлилась, когда я не разрешил тебе приехать с Джаном? Или он был с тобой?

— Потому что ты же вполне себе ходишь куда-то с Йетер, обнимаешь её, разговариваешь с ней, а мне вдруг нельзя доехать до дома с Джаном, будто я твоя собственность. Кстати, о собственности, где ожерелье? Ты ведь забрал его?

— Нет, наверное, выронили у дома, — спокойно сказал я, судьба украшения меня совершенно не волновало, в отличие от другой темы. — Ты ведь понимаешь, что ты не в первый раз видишься и уезжаешь с ним?

— У него есть невеста, которую он не оставит.

— У него — да, а что ты скажешь о себе? Тебя что-то останавливает?

— Развернись, пожалуйста, подберем ожерелье и я платье заберу, а то я потом не вспомню где оно и буду искать.

Я выполнил её просьбу, и повторил свой вопрос, мне не понравилось, что она захотела избежать этой темы. Я же ждал, что она признается в чувствах или что-то подобное.

— Разве в этом общении есть что-то предосудительное? Он помогает мне, и я с радостью принимаю его помощь, и если ему что-то понадобится, я сделаю для него. Это, вроде как, дружба.

— И со стороны это тоже выглядит как дружба? — Не успокаивался я.

— А как ещё это выглядит?

— Мелике, например, ревнует.

— Зря, просто она слишком ревнивая.

— Ты тоже устраиваешь проблему из ничего.

— Из ничего? Все эти моменты с Йетер ничего?

— Ничего. А вот про Джана я не могу ничего сказать.

— Зато я могу сказать, всё обычно, мы просто дружим.

— Не думаю, что он считает так же.

— Мы не можем знать, что он думает, — загадочно сказала она.

— Ты ведь о чем-то догадываешься?

— Ни о чем я не догадываюсь, вернее, тут и думать не о чем, потому что ничего нет.

Так и закончился этот разговор, в ходе которого мы ничего не выяснили. Лично мне, не стало понятнее, действительно ли она ревнует меня к Йетер, чувствует ли она что-то ко мне, или догадывается о влюбленности в неё Джана, так же, как ей не стало понятнее, ревную ли я её к другу, или мне просто что-то не нравится.

Оставив девушку дома с обязанностями подготовить дом к приезду бабушки Мехтебер, из-за чего она очень переживала, опасаясь, как отреагирует на неё старушка, и по дороге на работу проводил дедушку и сестру на поезд. В прошлый раз они ездили на машине с водителем, но у дедушки уставали ноги, поэтому теперь он хочет ходить по вагону и, как мне кажется, поучать всех, кому не повезло ехать с ним.

Сдав очередной проект Кадер, к слову, практически каждый из них, за редким исключением, приветствовались заказчиками, и даже не порицались главным архитектором, а ему сложно угодить, я возвращался в свой кабинет. И у самой двери встретил «это».

— А я жду тебя с самого утра, — скромно проговорила девушка.

— Если хочешь извиниться, то езжай домой, Кадер там.

— Я не собираюсь перед ней извиняться, в моих словах не было ни капли лжи, — приняла своё привычное стервозное выражение лица Йетер. — Если я и виновата, то перед твоей семьей.

— Нет смысла просить тебя извиниться перед Кадер? — Вздохнул я, не желая продолжать этот разговор. — В таком случае, возвращайся, мне глубоко наплевать, что ты говорила.

Я попытался обойти её и войти в кабинет, но девушка схватила меня за локоть, приблизившись, подняла голову, вкрадчиво заглянув мне в глаза.

— Биркан, не говори так, не смотри с таким безразличием. Я не верю, что у тебя не осталось ко мне чувств, — Шекер выглядела печально, будто сейчас заплачет, в такие моменты я не мог узнать её.

Как бы то ни было, у меня не осталось ни капли жалости, и если я не поставлю точку сейчас, это преследование будет продолжаться, а это не приведет ни к чему хорошему, ни для меня, ни для неё, ей стоит как можно раньше забыть обо мне, и взять себя в руки.

Осторожно взяв девушку за плечи, я проговорил:

— Йетер, никаких чувств не было, ни тогда, ни сейчас. Возвращайся домой, начни жить своей жизнью, как жила до этого.

— Как я могу быть спокойна, когда эта девушка с тобой? Она обманывает тебя, Биркан. Она с тобой ради денег, положения, ей не нужен ты, — эти слова могли бы задеть меня, если бы я не знал, что так оно и есть. Кадер не из-за большой любви терпит меня.

— Я сам разберусь, благодарю за беспокойство, — я отпустил её, и вновь попытался ускользнуть, но последовавшая фраза остановила меня.

— А если её не будет? Ты вернешься ко мне? — Дрожащим от слез голосом спросила девушка.

— Не болтай глупостей, езжай домой. Могу вызвать тебе такси.

— Не надо, водитель ждет, — тихо проговорила она. — Может, ты ещё посмотришь на меня другими глазами. Я изменюсь, обещаю. Если дело только в наркотиках…

— Не только в них. Я буду рад, если ты бросишь это дело, тогда ты сможешь понять, о чем я тебе говорю.