— И я повторю второй раз, — отвлек меня от наблюдения Хасан, заметив интересную сцену. — Тебе не стоит быть рядом с ними. Это общество ужасно, особенно мне не нравится твой выбор.

— Послушай, — я повернулась к нему лицом. — Мы не были настолько близкими друзьями, чтобы ты раздавал мне подобные советы.

— Думаешь, что сама разберешься со всем? — Ухмыльнулся он, полностью уверенный в своей правоте. — Я знаю, мы не общались с тобой раньше, но возможно, сейчас стоит исправить это положение? Мы оба чужаки в этом кругу, и нам следовало бы держаться друг за друга.

— Сомневаюсь, что эти люди враги, и для выживания нам не нужно объединяться, — недовольно проговорила я, собираясь войти в дом.

— Ты ещё ничего не знаешь, малышка, — грустно улыбнулся собеседник, обращая свой взор к ночному небу.

Я не знала, куда мне податься, я не знала кого-то настолько хорошо, чтобы подойти, поэтому медленно зашагала к гостиной, где и остановились все гости, я же надеялась побродить в стороне от них, пока мероприятие не закончится.

В зале я увидела Озгюра в компании девушек, одной из них была Мелике, с печальным взглядом, и по-детски, надутыми губами рассматривала золотой браслет Сурии, который та, не без гордости, демонстрировала своим приятелям.

Я не решилась подойти к ним, с Озгюром я почти никогда не общалась, Сурие никогда не нравилась, а Мелике после некоторых событий точно возненавидела меня, это подтвердилось сегодня вечером, когда она сделала вид, что не заметила меня, хотя, возможно, так оно и было.

Вдруг я поняла, что брала с собой клатч, идеально подходящий под платье, но сейчас его нет со мной, и либо я оставила его в машине, либо на балконе. Уходя оттуда, я была расстроена и растеряна, поэтому вполне могла забыть свои вещи, да и в других местах я не бывала.

Поднимаясь по лестнице, я замерла, и подумала как бы тише спуститься вниз, чтобы никто не услышал стука каблуков по каменным ступеням, надеясь, что никто не слышал моих шагов.

В коридоре, в нескольких шагах от меня кто-то разговаривал, нехотя, но я услышала их беседу.

— Зачем ты связалась с ним? — Грубый мужской голос, который я тут же узнала.

— Уйди с дороги, — судя по звукам, оттолкнула его девушка.

— Какие дела ты опять творишь?

— Отпусти, а то я закричу.

— Кричи, а я расскажу интересную информацию о тебе.

— Ты не расскажешь, не только мне навредишь, на и себе, и своим друзьям. И у тебя нет никаких доказательств, сам ведь всё уничтожил.

— Будто тебе больше нечего скрывать, — усмехнулся человек. — Твою семью, наверное, очень порадует твоя жизнь. Особенно ты угодишь тетушке.

— Заткнись, — разъяренно почти прокричала девушка. — Откуда ты знаешь?

— Ты ответь, что тут делает этот человек? Он ведь всех нас уничтожит.

— Это ведь не он, я поговорила с ним, он улыбался, ни слова не сказал о произошедшем. Просто они похожи.

— Лицо то же, — не согласился собеседник. — Как его зовут?

— Понятия не имею, но тот никак не мог бы попасть сюда, его дела расходятся с делами моих родителей. Он и в наш круг не попал бы. Подумай, после случившегося он не вернулся бы к нормальной жизни. Они чем-то похожи внешне, но не более, он даже не узнал меня.

Чувствуя, что странный разговор вот-вот закончится, я спустилась на пару ступенек ниже, и специально громко топала, поднимаясь наверх, будто я подхожу только сейчас. Спуститься до конца я бы не успела, а быть застигнутой за подслушиванием мне не хотелось.

Услышав меня, молодые люди предпочли ретироваться, поэтому я спокойно прошла мимо их прикрытия за какой-то дверью, вышла на балкон, где вместо Хасана стоял Анри.

— Я как раз ожидал тебя, — проговорил он, улыбнувшись. — Наверное, ты забыла?

Он протянул мне сумочку, за что я поблагодарила его.

— Я была у Нихан, — поделилась я, понимая, что ждал он меня именно для этого разговора. — Она выглядит лучше, но сомневаюсь, что может подпустить к себе кого-то в ближайшее время. Сейчас ей трудно общаться и со мной и со своей семьей.

— А я для неё незнакомый человек, — закончил мою мысль Анри.

— Я рада, что ты хочешь поддержать её, и не остановился при первой неудаче, надеюсь, у вас может что-то получиться. И я попытаюсь помочь тебе, если ты обещаешь, что не разобьешь ей сердце, после того как соберешь все его осколки.

— Я не разбрасываюсь такими словами, Кадер, мои намерения серьезны.

Получив желаемые слова, я успокоилась, и мы приступили к разработке плана к сердцу подруги. Мне казалось это неправильным, что это за любовь, если разрабатывается полный план действий, при том, что подруге этот человек на данный момент совсем не интересен, но с другой же стороны, Нихан нельзя закрываться в себе, а Анри поддержит её.

Мы долго обсуждали возможные варианты развития событий, анализируя их, выискивая все плюсы и минусы определенного подхода, и когда идеи закончились, мы спустились на первый этаж к гостям, где меня ждало неприятное представление.

Стоило нам войти в гостиную, как неизвестно откуда выскочила Йетер, она поднялась на мини сцену, где в начале вечера выступал оркестр, а сейчас распевала заунывные песни некая певица.

В тот же самый момент мне захотелось уйти, я сразу почувствовала неладное, но ноги не хотели меня слушаться, будто я прилипла к полу.

Тем временем Йетер выхватила у ошарашенной женщины микрофон, гости начали перешептываться между собой, пусть и выглядело это странно, но, вероятно, большинство думало, что дочка хочет сказать пару приятных слов своим родителям, никто не ожидал услышать слов, последовавших после.

— Дорогие друзья, все мы собрались здесь по прекрасному поводу, ведь мои родители успешные люди, владеющие деловой хваткой, так же, как и все вы оказались здесь не просто так. Но в наш круг затесался чужак. Помните ту девушку, что представлял Биркан Ташлычунар? — На этом месте девушка хихикнула, и все убедились, она пьяна в стельку. — Вон она, стоит, вырядилась, нацепила драгоценности, дорогое платье, будто под этим скроется её неумытое плебейское личико. Как нам её представили?

— Кадер, давай уйдем отсюда, — Анри взял меня за руку, стараясь вытащить меня через всех этих людей, бросающих любопытные взгляды, но я так и замерла на месте, будто слова Йетер прибили меня к полу. Я хотела уйти, но не могла пошевелиться.

— Нам сказали, что она прибыла из другой страны, из какой там было? — Шекер попыталась вспомнить, чуть приоткрыв рот и прищурив один глаз. — А ладно, не важно. Важно другое, наш любимый и уважаемый Биркан подобрал её на улице. Да-да, на улице, когда она убирала за ним тарелки. А убирала она их, потому что её семья…

В этот момент Анри ещё раз дернул меня, и я отмерла, благо, мы стояли недалеко от выхода, поэтому быстро оказались на улице. Пока мы преодолевали это короткое расстояние, я успела услышать, как Йетер заткнул Джан, отобрав у неё микрофон, и где-то вдали ругался господин Тунгюч, наверное, проклинал меня за публичный позор их семьи.

Ощущая не самый приятные чувства, сдерживая подступающие к глазам слезы, я стояла возле дома Кара, а Анри пытался успокоить меня, но в этот момент я думала не о всеобщем унижении, а о том, что Биркан ничего не сделал.

Он просто стоял до тех пор, пока не вмешался его друг, знающий меня от силы несколько дней, в то время, пока наша тайна, становилась объектом обсуждения.

— Подожди секунду, я заберу бабушку, и отвезем тебя домой, — пообещал Анри.

— Не надо, я сам, — я не заметила, как к нам вышел Джан, сейчас он был зол, но старался выглядеть нейтрально хладнокровным. — Но лучше уезжайте, нечего оставаться в этом гадюшнике.

— Кадер, не придавай этому значения. У кого нет головы на плечах, те будут обсуждать, а у кого хоть капля ума есть, им наплевать, они понимают, что в этом нет ничего дурного, — напоследок поддержал меня Анри, возвращаясь в дом.

Меня затрясло, я чувствовала стыд из-за взглядов других, а не потому что стыдилась своей работы, мне не нравилось, что меня прилюдно осудили, за то, что, по сути, не поддается осуждению, а ещё я чувствовала свою вину. За то, что из-за меня попали под осуждение люди, что приняли меня. На Биркана наплевать, он не попытался очистить свою репутацию, не удивлюсь, если он сам рассказал о моей жизни бывшей возлюбленной, мне было жаль предать доверие человека, отнесшегося ко мне с теплотой и доверием, принявшим меня в свой дом, стыдно перед господином Тунгючем.