Все же праздник вызывал у многих интерес, некоторые дамы посчитали, что я собираюсь жениться, особенно странно на меня поглядывала госпожа Эда, мать Шекер.

Когда их семья появилась на празднике, они мило поприветствовали меня и направились к гостям, но госпожа Эда издалека разглядывала меня и подозрительно улыбалась. Шекер же постоянно пыталась привлечь мое внимание, сначала разговорами, а затем, пытаясь вызвать у меня ревность, прижимаясь к парням.

К слову, своих друзей на этот фарс я звать не стал, мне не хотелось объясняться перед ними, да и эти приемы они, как и я, обычно не посещали. Я не хотел приглашать и Йетер, предполагая какую истерику она может устроить мне или Кадер, но госпожу Эду, как главную сплетницу не позвать было бы дурным тоном, и потом она бы устроила Кадер веселую жизнь и во время нашего скоротечного союза и после. Но всё же я надеялся, что Шекер не появится, и всё пройдет достаточно спокойно.

Я разговаривал с Ялмазом и с соседом, имя которого никогда не помнил, и помнить не собирался, о делах фирмы и конкурентах, как наконец, на празднике появилась Кадер.

Я специально просил подержать её подольше в салоне, а потом вести её долгой дорогой, чтобы она приехала к моменту, когда все гости соберутся и мне не придеться каждому представлять её, хотя я ещё не продумал, как следует поступить.

Девушка выглядела восхитительно, неудивительно, что при её появлении большинство гостей обернулись, я же заметил, как её глаза округлились, ей неприятно всё это внимание, но по блеску в глазах видно, как она радуется своему преображению.

Макияж у неё обычный, добавились только аккуратные стрелки, которые визуально делают глаза чуть раскосыми и кошачьими. Её темно русые волосы завиты в мелкие волны.

На Кадер светло-голубое платье, с переливающими блестками, рукава у платья короткие, скорее представляющие собой наплечники, от которых ниспадают тонкие, бело-голубые нити, платье длиной до колена, одежда подчеркивает её стройную фигуру, особенно узкую талию. На ногах голубые туфли на небольшом каблуке.

Я заметил, что её тело напряжено, изо всех сил она старается держать равновесие и не качаться, медленным шагом, она приближается ко мне.

В её глазах горит огонек, она довольна своим видом, и смотрит на меня с вызовом, ожидая от меня комплимента.

Я улыбнулся, мне нравится это преображение, но больше чем наряд и накрашенное личико, мне нравится её искрящаяся светом улыбка, её счастливый и отдохнувший вид. Та девушка, что была в кафе и та, что стоит передо мной сейчас, совершенно разные люди, и дело не во внешнем преображении, а в том, что она спокойна и улыбается, а я улыбаюсь ей, радуясь её улыбке. Мне нравится её горящая душа, которую я успешно пытаюсь погасить.

Я не был бы собой, если бы не сделал то, что сделал. Вдруг мне захотелось привлечь её внимание, не захотелось, чтобы она поняла, что мне понравилось, и поэтому я сказал:

— С прямыми волосами тебе лучше. А так ты на барана похожа.

Её улыбка померкла, но зелены глаза всё так же смотрели на меня с вызовом. Я думал, что она вновь ничего не ответит мне на мой выпад, из-за чего я буду чувствовать себя виноватым, но неожиданно она произнесла:

— Очень приятно, так и буду всегда ходить, чтобы мы были похожи друг на друга.

— Мило, — похвалил её я и обернулся к Ялмазу, который смотрел на меня с некоторым подозрением. — Это Кадер, знакомься, теперь, возможно, ты будешь частенько видеться с ней.

— Рад знакомству, — кивнул Ялмаз, переместив взгляд с девушки на меня. — Можно тебя на пару слов?

— Осваивайся пока тут, я сейчас вернусь.

Мы спустились из беседки, прошли по дороге, и вдали от всех, Ялмаз положил руку мне на плечо и недовольно проговорил:

— И что ты творишь? Зачем привел её?

— Это разве не моё дело?

— Господин Тунгюч знает? Она ведь явно не подходит вашей семье, максимум скоротечная интрижка, без присутствия на приемах.

— Послушай, твоя задача сейчас молчать и не вмешиваться в мои дела, — внушительно сказал я. — Я рад и бесконечно благодарен за информацию, которую ты нашел, но я сам решу, что для меня хорошо, а что плохо.

— Нет уж, дорогой, послушай. Девушку, которую ты хочешь, можно выбирать тогда, когда ты имеешь положение в обществе и сам распоряжаешься своей жизнью, независимо ото всех. Посмотри на меня, Биркан, нет, ты посмотри мне в глаза. Знаешь, я вижу, что ты идешь на поводу у своих чувств, если бы ты не был влюблен в неё, то не рискнул бы так сильно.

— Это глупости, в этом нет ничего подобного, да и жениться на ней я не собираюсь.

— Меня не обманывай, и подумай сам, господин Тунгюч никогда этого не одобрит, он одобрил секундное развлечение, и то, потому что не знает, подробностей о её жизни и жизни её семьи, а вместе с ним тебя забросит это общество.

— И что мне с этих людей? Прекрати, это просто увлечение, и к тебе у меня только одна просьба, молчи о том, что знаешь.

— На этих людях держится бизнес, они и инвесторы, и обычные клиенты, которые имеют слово, способное эту нашу империю погрузить под землю. Я буду молчать, но если я смог найти правду о ней, то и любой другой найдет.

— Это никому не нужно, главное быть тише, и не переходить никому дорогу, ради любопытства это никому не понадобится. Спасибо тебе за мнение.

— Будь осторожнее, иначе всю свою жизнь загубишь.

— Я постараюсь, — пообещал я и направился к беседке.

Переживания Ялмаза я могу понять, когда-то он влюбился в девушку, которая во всем была хороша, и весела, жизнелюбива, а если сказать ей, что собираешься своровать с рынка живого петуха, она пойдет с тобой, и все это ради веселья. Разумеется, родители Ялмаза, люди среднего достатка, всю жизнь переживающие за свою репутацию, и люди верующие, такую легкомысленную невестку не приняли. Нашли ему спокойную жену, боящуюся сказать мужу слово против его воли. Он женился, и уже не думал ни о чем кроме работы, поэтому добился значительных успехов, а как только добился начал гулять со всеми встречными женщинами, в которых есть часть той веселости, что была в его возлюбленной. И хотя он бы желал поступить тогда, также как и я, то сейчас, поняв, что только таким путем добился успеха, желает мне того же.

Как только я поднялся по ступеням в беседку, то увидел, как Кадер, присев рядом с Фериде на корточки, вытирает её ладони влажной салфеткой.

— Что случилось? — Я быстро подошел к ним, и взволнованно приобнял сестру.

— Я упала, — спокойно произнесла сестра.

— Откуда?

— Мы играли с Селимом и он захотел залезть на дерево, но испугался и не полез, а я полезла, но не долезла, — на последнем слове Фериде вздохнула.

— Сколько раз я говорил тебе? — Начал нотацию я, ибо стоит моей сестре связаться с этим соседским мальчишкой, как начинаются драки, падения и сломанные вещи.

— Видимо много раз, и ещё столько же скажешь, — вмешалась Кадер, глядя на меня снизу вверх. — Всё пройдет, красавица, потом помажем мазью, и даже болеть не будет.

— Спасибо, — улыбнулась Фериде, с восторгом глядя на Кадер. — А ты теперь будешь жить с нами?

— Некоторое время, — как-то сжато проговорила девушка, искоса поглядывая на меня.

— Я рада. Приходи ко мне сегодня вечером, дедушка мне новых книжек купил, а я их читать не умею. Ты мне их и прочитаешь.

— Если зовешь, то приду, — хохотнула Кадер.

— Спасибо, — вновь сказала Фериде и чмокнула девушку в щеку, от чего и я и Кадер удивились, а виновница нашего удивления убежала по своим делам.

— Смелая девочка, — улыбнулась Кадер, вставая на ноги.

— Да, мы все такие.

Кадер недовольно взглянула на меня и уже собиралась что-то сказать, но с другой стороны подошел дед.

— Что у вас здесь происходит?

— Всё хорошо. Познакомься это Кадер.

— Добро пожаловать, — довольно добродушно сказал дед, и даже улыбнулся.

— Благодарю, рада знакомству.

— И я, девочка. Добро пожаловать в нашу семью.

А вот обратившись ко мне, с лица у деда пропала улыбка и он вновь надулся: