— Танер не знает об этом. Более того, не знал, как рассказать тебе о нас. Поэтому сейчас ведёт себя чересчур небрежно, надеется, что ты не задашь лишних вопросов, которые он сам не знает, как объяснить.

— Это связано с фотографиями? — Не поняла я.

— Нет. Понимаешь, Танер не очень нравится моим родителям. И если отец лояльно к нему относится, то мать всеми правдами и неправдами пыталась разлучить нас. Сначала тётя каким-то образом узнала твой адрес, вероятно, провела обыск в кабинете Танера, как-то я поймала её на этом. А уже потом совершила то, о чём мы с тобой знаем.

— Но как это повлияло на вас с Танером?

— Они думали, что помолвка расторгнута из-за тебя. Боялись, что ты вернёшься. Поэтому объявили тебе о свадьбе, будто уже ничего нельзя изменить. По их мнению, тогда оставалась возможность нашего примирения. Танер не знает этой истории, мы тогда уже были вместе, и поведение моих родственниц расстроило бы его.

— Я ничего не скажу, не волнуйся. И не нужно так нервничать, я не злюсь на тебя. Слишком много в жизни обстоятельств, от нас независящих.

— Так и есть. Некоторые вещи мы можем исправить, поэтому предлагаю начать всё с начала. Познакомиться так, будто я никогда не была невестой твоего будущего мужа.

— Отлично, — игриво улыбаюсь я, стрельнув глазами. — А я никогда с твоими родственницами, особенно не хамила твоей матери.

— Такого, разумеется, никогда не было, но ты поступила правильно, ей стоило бы следить за своими словами и поведением, — так же сощурила глаза Рувейда, поддерживая мою игру.

— Вы там поубивали друг друга? — В дверном проеме появилась светловолосая голова адвоката.

— Нет, бережём силы для уборки, — отвечаю я, подходя к кухне.

— Но если ты будешь плохо работать, соберем наши девичьи силы, и побьем тебя, — дополнила Рувейда, проходя мимо жениха, она подмигнула ему, а он схватил её, прижимая к себе.

Худенькая девушка, на фоне огромного и мускулистого Танера выглядела так, будто одним движением он может оторвать ей голову, прямо сейчас, в процессе объятий.

На столе, уже без коробки, разместился большой, размером почти во всю столешницу, торт, сверху обильно украшенный горками взбитых сливок, фруктов, ягод, и мармеладных человечков.

— Это что? — Удивленно указываю головой на сахарного уродца.

— Прилив сил, самое то после разгребания завалов, — пояснил Танер.

— А я-то дурак, для тебя, кабана, мяса притащил, думал, пожарим на костре, — хмыкнул Биркан.

— Что, правда? Отлично, я-то переживал, что придется только чай с этим пряником жевать. Это прямо вторая хорошая новость на неделе.

— А первая какая? — Спрашиваю я, стараясь увернуться от колючего подбородка Биркана, пока тот, обнимая меня со спины, чесал подбородок об мою макушку.

— Так новость о вашем примирении. Дорогая, я жду всех подробностей.

— Ты прямо в Озгюра превращаешься. А завтра что? Начнёшь жёлтую прессу читать? — Усмехнулся Биркан, не давая мне вырваться.

— Не говори в моём присутствии об этом человеке, — отмахнулся Танер, упираясь одной рукой в стол.

— Что я пропустила? — Пытаюсь заглянуть в глаза Биркана, но он лишь загадочно улыбается и подмигивает мне.

— Ты пропустила худшую новость этой недели, — почти драматично объявляет адвокат, после чего его невеста попыталась скрыть смешок. — Смешно тебе, да?

— А почему бы и нет? Я же молчала, когда ты моё гениальное творение пряником назвал, и не скрывал радости, что тебе его есть не придеться.

— Нашла, что сравнить.

— Мне кто-то скажет причину страданий Танера, и худшую новость недели?

— Озгюр попросил руки Бурсу у родителей, — объявляя эту новость, Биркан кивнул мне, чтобы я посмотрела на кислое, сощурившееся от отвращения лицо адвоката.

— Если бы я в тот день был дома, клянусь, я бы спустил его мордой вниз по лестнице.

— Перестань, вы же были друзьями, — удивилась я подобной реакции.

— Да, до тех пор, пока он не пристал к моей сестре.

— Отстань от девочки. Жаль, у меня нет брата, чтобы ты ощутил на себе проблему Озгюра.

— Ну, нет, красавица, мы бы ладили с твоим братом. Я ведь нормальный человек. А мне в зятья достался этот обормот.

— Ты полегче с оборотами, — подавляя смешок, предупредил его Биркан. Всё же не сдержался, улыбнулся, но вовремя спрятал своё лицо в моих волосах, прижавшись губами к моей голове.

— Но, сладкий, вы ведь раньше хорошо общались, — продолжала переубеждать жениха девушка. — Так в чём же проблема?

— Общались, пока он не начал приставать к моей сестре. Я прямо почувствовал, и тут же не смог принять его.

— Они уже больше полугода вместе и ничего, ты пока не узнал, прекрасно с ним ладил.

— Так, достаточно. Я больше не желаю о нём разговаривать. Начнём уборку. Надеюсь, у вас среди хлама найдётся боксерская груша, или что-то вроде того, буду представлять физиономию болтуна.

— Э, нет, так не пойдёт, — поднял голову Биркан, переставая скрывать веселость по поводу расстройства друга. — Дорогая, напомни на нашей свадьбе привязать адвоката к столбу, драки нам ещё не хватало.

— А на своей свадьбе мне что делать? Посадить Озгюра на месяц другой в тюрьму?

— Ну, это уже твоя свадьба, можете и подраться. Какие уж вы развлечения предпочитаете.

Мы засмеялись, все кроме Танера. Тот нервно растянул губы, а глаза застыли, словно представляя картину с дракой на свадьбе.

— Есть шансы, что Бурсу не захочет замуж за уголовника? — Задумчиво протянул он, и всем нам стало не до смеха.

— Не вздумай, — предупреждаю я, а Рувейда, в подтверждение моих слов щипает парня за бок, но сквозь броню мышц он мог этого и не почувствовать.

Мы бы продолжили спор о любви и ненависти, но в этот момент отец вышел из своей спальни, где весело щебетал с будущей женой по телефону. Со счастливой улыбкой на лице, остановился в дверном проёме, приглашая мужчин на работу.

Собираюсь идти следом за ними, но девушка берет меня под руку, и мы остаемся на месте.

— Постой, они пусть работают, а мы посмотрим свадебные каталоги, Биркан просил уговорить тебя отметить это событие хорошо, а не тайно.

— Ты тоже считаешь это глупым?

— Твой выбор, — пожимает плечами Рувейда. — Только Биркан прав, даже его семья огорчится, если у них не будет возможности проявить гостеприимство. Здесь так принято. Потерпи, всего один день. Максимум два, если учитывать ночь хны. Всего ничего, а потом можешь забыть об этих гостях, как о страшном сне.

— Твои слова всё больше пугают меня. Я надеялась, будто ты скажешь, бояться нечего, всё пройдёт великолепно.

— Бояться нечего, всё пройдёт великолепно, — улыбнувшись, вторит моим словам Рувейда. — Ты как-то тяжело настроена, будто это не праздник, а наказание. Сделаем всё, как ты захочешь, и это уже не будет казаться, таким страшным.

— Меня пугает внимание со стороны. Там будут люди, которые осуждали меня, в самом начале наших отношений, те же люди были на вашей помолвке, и тыкали в меня пальцем тогда. А теперь что?

— Они не посмеют ничего сказать тебе, поверь мне. Не всё ли равно, что думают эти люди? Им дай любое событие, они будут его годами обсуждать, пока ничего нового не появится. Поверь мне. Недавно моя мать, и прочие, неделю обсуждали новость о съемках в нашем городишке эпизода сериала, это оказалось неправдой, но они продолжили обсуждение.

— Это должно было меня успокоить? Несколько месяцев я красовалась на обложках всех журналов, а моё имя упоминалось в первых полосах газет. Сначала все обсуждали моё исчезновение, потом приписали к жертвам маньяка, а следом подняли бучу по поводу моего спасения. И это накладывается на другие сплетни. И теперь я, такая распрекрасная, со странным прошлым, и неопределившемся будущим, выхожу замуж за человека, который совсем недавно разорвал помолвку, а перед помолвкой выбросил меня за порог.

— Тише, тише. Я поняла, ты слишком боишься внимания с их стороны, но это всего лишь слухи, — мягко проговорила девушка, утешительно погладив меня по спине.