Поэтому в какой-то момент я выбросил половину этого уюта, а остальную часть задвинул в кладовку. Квартира вновь стала холостяцкой, ничего лишнего, стол, стул, холодильник, и кровать, которую и кроватью было сложно назвать, что-то вроде высокого матраса на полу.

В конечном итоге я вернулся домой, устав слушать тишину и смотреть в стену. В доме дедушки была жизнь, уже не так, как было при Кадер. Всё опять стало разрозненным, но по сравнению с пустой квартирой это было неплохо.

Загульной жизни на меня хватило на два месяца, сразу после этого я полностью погрузился в работу, настолько, что иногда забывал спать и есть.

Поднимал голову для редких встреч с друзьями, и общения с сестрой, иногда бабушка Мехтебер забирала час другой, ругаясь, что я так всю жизнь просижу на работе, как и мой дедушка.

Они больше не предлагали мне жениться, однажды я строго сказал нет, и больше меня не донимали этими вопросами, так же они знали, что Кадер уже не вернётся.

Она уехала, у неё началась новая жизнь, со своими взлётами и падениями, новые люди, новая работа, новая она. У меня же изменились незначительные события, каждый день был похож на прошедший день. И вот теперь, когда она почти вернулась ко мне, я снова её потерял.

С момента исчезновения Кадер прошёл месяц, Хасана мы тоже не могли поймать, он был объявлен в розыск, ему запрещался выезд за границу, но он так и не попадался никому на глаза.

Днём и ночью мы искали Кадер, показывали её фотографию прохожим, незаконно, как и раньше, просматривали камеры видеонаблюдения, и её не было.

Я ещё надеялся, что она уехала, пусть я никогда её не увижу, но она будет жива, главное верить.

Дни тянулись невыносимо. Каждый час превращался в вечность. Я наивно полагал, что первая неделя была самой тяжелой. Неделя, когда у нас ещё была надежда, когда были высоки шансы найти Кадер живой.

Омерзительно длинная неделя, я перестал существовать, превратившись в тень, беспутно бродившую по улицам. Я не останавливался ни на миг, прочесывал улицы, донимал прохожих. Мне представлялось, что я найду её, как это бывает в фильмах. Окажусь там, где должен оказаться. Но её не было.

Прошла неделя, никто уже не верил в благоприятный исход. Только я продолжал искать и надеяться. Иногда меня захватывала тёмная материя. Мысль, что девушки больше нет в живых. Я ждал каждого звонка, и при этом проклинал каждый из них. С каждым часом таяла надежда, что новость будет положительной.

Я искал её в прохожих. Такое уже было в нашей истории, но в этот раз иначе. Я не позволял задерживаться на мысли о её смерти. Она была невыносима.

Думал, что этот год прожил во мраке — ложь. У меня было солнце, в Стамбуле, моё далекое, счастливое солнце, и мне этого хватало. А теперь это солнце погасло, и вся моя жизнь обратилась прахом.

Суд состоялся, Йетер признали виновной, но она вновь исчезла, волшебным образом, едва покинула зал заседаний. Семья Кара подкупила охрану, они вывели её на улицу, и дальше неизвестность. Тех людей посадили, а Йетер ходила на свободе. Теперь и она официально разыскивалась полицией. Танеру так и не удалось вытянуть из неё показания, сейчас, когда мы знали, кто убийца, это было не так важно.

Утром, в жаркий летний день, Танер позвонил и попросил приехать в участок, больше он ничего не сказал, и по пути я жутко нервничал. Больше всего я боялся обнаружения тела Кадер. Всё это время я запрещал себе думать о её смерти.

— Что случилось? — Напряжённо спросил я, встретив друга у полицейского участка.

— Не нервничай, Хасана поймали. На допросе он ничего не рассказал, но я договорился, что я проведу допрос, ты тоже можешь вмешаться, я сказал, что ты мой помощник.

— Он сказал что-то о Кадер? Где она?

— Ничего не сказал, но мы попробуем это исправить, давай, идём.

За этот месяц мы оба изменились, постарели и совершенно перестали шутить и понимать шутки. Это особенно не вязалось с манерами адвоката, раньше он никогда не унывал. Когда в жизни происходят подобные вещи, когда твоим близким угрожает опасность, и ты не знаешь, как им помочь, для тебя всё резко меняется.

Хасан выглядел лучше нас, если мы с Танером не помнили, когда последний раз спали, то он будто вернулся с курорта. Он был спокоен, будто точно знал, что ему ничего не будет.

— Ох, господин Биркан, — воскликнул он, увидев меня, растянул губы в ехидной усмешке, и откинулся на спинку жёсткого стула. — Какая встреча.

Стул упал, и обвиняемый тоже.

— Эй, тише, за нами могут наблюдать, — предостерёг меня Танер.

Хасан закатился смехом, вытирая кровь с разбитой мной губы.

— У котёнка есть когти, не ожидал.

— Где Кадер? — Продолжаю я, едва сдерживая желание ударить ещё раз. — Куда ты её дел?

— Это вопрос к тебе, ты снова разочаровал её? Я видел, как она уходила из дома с чемоданом. Снова сбегала от тебя, не так ли?

— Интересно, ведь месяц назад ты говорил, что не видел её. А тут откуда-то чемодан.

— Что вы ходите от меня? И полиция что хочет от меня?

Мы с адвокатом садимся на стулья, напротив обвиняемого, нужно начать допрос, вмазать ему ещё несколько раз я всегда успею, сейчас главное узнать, куда он дел Кадер.

— Ты знаешь, в чём тебя обвиняют? — Начал Танер.

— Понятия не имею.

— Тебя обвиняют в убийстве Джана Бетлюча и Сеита Гювена, а также в исчезновении Кадер Весфель. Что ты можешь на это сказать?

— Как некультурно, господин прокурор, не припомню, что я переходил с вами на «ты».

— Я не прокурор, и встреча у нас неофициальная, иначе бы мой коллега не заехал тебе по лицу.

— Коллега, — расхохотался Хасан, и тут же успокоился, снова возвращая своё нарочито-спокойное выражение лица. — О чём вы хотите знать?

— Вы признаёте свою вину по какому-то из этих дел? — Не надеясь на положительный ответ, спросил Танер, задавая вопросы по списку.

— У вас ведь нет прямых доказательств против меня, я слышал, вы долго уговаривали полицейских начать это дело. Однако признаю, я убил этих двоих.

Адвокат, привыкший держать себя в руках, не показал своего удивления, а вот я изумился, поэтому продолжил молча наблюдать за допросом, думая, почему он так легко принял обвинения.

— Почему ты это совершил?

— Эти двое убили мою невесту Себахат. Для меня было делом чести отомстить им.

— Что ты несёшь? — Не выдержал я, вскочив на ноги. Я точно знаю, Джан не мог этого совершить.

— Ты плохо знаешь своих друзей, или хорошо притворяешься. Я ещё не понял, знал ты об этом убийстве или нет, — будто прочитав мои мысли, проговорил Хасан.

— С чего ты решил, что они убили её? Когда я спрашивал про Себахат, ты говорил, что не знаешь, что с ней произошло.

— А ты хотел, чтобы я во всём сразу же признался? — Хмыкнул парень.

— Сейчас признаешься.

— Теперь я подозреваемый, пусть все знают, что я отомстил за свою любовь. Когда никто не догадывался о моей вине, глупо было делать подобное заявление.

— Что случилось с девушкой? — Танер возвращает нас к допросу.

— Тем вечером она снова была в той компании, вы знаете, кто там был, ходили по пятам. В тот год я уезжал учиться, мало времени ей уделял, и она связалась с плохой компанией, вернее, она-то считала их своими друзьями.

— Что потом?

— Я должен был приехать на выходные в тот день, но проблемы навалились… Себахат обиделась, поэтому внепланово собрала друзей. Я вырвался к ней ночью, осознал свою ошибку, ещё и лишнего наговорил, касаемо этих её друзей. Я зашёл в самый неподходящий момент, эти двое пытались спрятать её окровавленное тело.

— Что там произошло?

— Думаешь, они так и рассказали мне? Забившись в угол, ревела эта противная девчонка, её семья владельцы отелей. Они увидели меня, сказали, что это был несчастный случай.

— Вы не пытались отвезти её в больницу?

— Она была мертва. Это было не одно ножевое ранение. Всё было в крови. Сначала нож вонзили в шею, потом несколько раз в живот. Я не знаю, за что они так обошлись с ней.