Мне же удалось добыть волосы Озгюра, не вовлекая его в этот неприятный процесс экспертизы.

Тесты подтвердились, но я не отчаивался, всё ещё надеялся увидеть друга живым. Кто знает, вдруг Бетлюч настолько заглянули вперёд, что изначально вложили образцы настоящего Джана, а не того подставного покойника.

Высказал своё предположение Танеру, он вновь назвал меня сумасшедшим. Я даже не спорил.

Далее дни шли своим чередом, работой на фирме деда стал уделять меньше внимания, реже появляясь там, решил, что сейчас самое время заняться своим проектом, чтобы отвлечься загружал себя реализацией своего бизнеса.

Идея фиктивного брака стала ещё сильнее раздражать меня, ибо сама невеста вскоре забыла, что обещала не приставать ко мне и принять факт любви к другой девушке.

Рувейда всё чаще появлялась в доме, вскоре приводила с собой мать, крайне неприятную женщину, думающую исключительно о деньгах. Если будущая свекровь встречала меня, то сразу же спрашивала, сколько я работаю, и хватает ли мне денег на содержание себя, и хватит ли на содержание семьи.

Невеста всё больше ревновала и намекала на своё недовольство моей постоянной работой и тем, что я совсем не провожу с ней время. Чего и следовало ожидать. Глупо было надеяться, что она сдержит своё слово, будет держаться в стороне, а требования не будут расти.

Иногда я не мог сдержаться, приезжал и издали наблюдал за Кадер, она изменилась, если и улыбалась, то достаточно печально, настолько, что я бы не поверил в эту улыбку. Взгляд стал отстранённый, а иногда даже потерянный, словно внутри её души зияла дыра, поглощающая любые эмоции.

Я держался в стороне, не приближаясь на столько, чтобы она могла заметить меня, но иногда мне казалось, что она ощущала моё присутствие, почти смотрела в мою сторону, но никогда не замечала.

Чем дольше это продолжалось, тем сильнее я ненавидел себя и принятое мной решение. Вскоре я перестал наблюдать за ней, но почти всегда знал её местонахождение, ибо мои люди наблюдали за ней на случай, если убийца не сдержит слово.

У нас была всего одна совместная фотография и та сделана случайно Озгюром. В тот вечер мы все собрались в доме отца Танера и Бурсу, Анри принёс странную настольную игру про медицину, как играть в неё не понимали все, включая нашего будущего доктора.

Сначала игра и её хозяин раздражали нас, но ближе к середине вечера мы сочли это забавным, и смеялись с каждой нелепой карты, а на наш взгляд они все были таковыми.

В один из таких моментов Озгюр сфотографировал нас, на фото Кадер смеётся, переглядывается со мной, чтобы увидеть мою реакцию, а я любуюсь её искренней улыбкой.

Эта неожиданная фотография стала моим лучшим снимком за всю жизнь, там был настоящий я, настоящая Кадер, и наши искренние чувства.

Фото в рамке стояло на комоде, и каждый раз, находясь в комнате, я смотрел на него и чувствовал нечто невыносимое, сердце сжималось, а душа обливалась кровью.

Это единственная вещь, которую я оставил в память о ней, с фотографией я просто не мог расстаться, так же, как не могу расстаться с Кадер.

Произошло то, чего я так долго боялся, ей стало известно о свадьбе, ещё бы, Рувейда и её мать постарались, чтобы об этом событии узнали все, в городе и за его пределами. Они устраивали множество фотосессий, кадры из которых позже использовались в приглашениях и неких сувенирах для свадьбы, я присутствовал лишь на одном из этих мероприятий, позже эти несколько кадров со мной добавляли к многочисленным фотографиям Рувейды.

Я не смог посмотреть Кадер в глаза, не смог сказать и слова, не решаясь всколыхнуть воспоминания. Пусть лучше думает, что она безразлична мне, чем погибнет от руки маньяка.

В итоге хотел поговорить с ней, найти, рассказать, что свадьба ненастоящая, просто взглянуть в её глаза, так рвалось к ней сердце, будто требовало найти свою потерянную часть, ту часть, что навсегда останется в руках Кадер.

Но я не нашёл её, глупо было надеяться, что она останется и будет ждать, что я решусь поговорить с ней. Несколько часов бродил по двору, пытаясь увидеть её тень, но меня постоянно отвлекали этими пустословными поздравлениями, в коих я не нуждался, мне необходим один человек, которого я потерял навсегда.

— Почему ты сидишь здесь один? — Рувейда находит меня у бассейна, в нём нет воды, так же, как во мне нет жизни.

Присаживается рядом, свешивает ноги в пустоту, имея прекрасную возможность уронить туфли вниз, к мелким скоплениям воды на дне.

— Гости разошлись? — Отвечаю вопросом на вопрос, не желая обсуждать с девушкой свои чувства.

— Да, наверное, не буду ругать тебя за то, что ты не попрощался с ними, тебе и так невесело, — продолжаю молчать и смотреть на дно пустого бассейна. — Она ведь приходила сегодня? Та девушка, в красном платье, это ведь была она? Надо же, я даже не узнала её. Она смелая, пришла сюда, не смотря на то, что многие её обсуждают.

— Её обсуждают?

— Ты не знал? Это давно началось, ещё до моего возвращения, ибо первой новостью которую мне сообщили, была информация о твоей девушке. О бесстыдной содержанке. Все удивлялись, как можно поступать так, даже не скрываясь. А потом я собственными ушами слышала, как Мелике в подробностях рассказывает об этих «отношениях».

— Ты ведь моя невеста, так? — Начинаю я, и вижу улыбку на лице Рувейды, она ещё не догадывается, что последует за этим предложением.

— Почти будущая жена, — поправляет она, счастливо улыбаясь.

— Тогда должна кое — что понять. Что ты теперь будешь делать с этими сплетнями?

— Не обращать внимания и не участвовать в них? — Почти угадала она, во всяком случае, похвальный ход мыслей.

— Нет. Помнишь, ты сказала, что сделаешь всё, чтобы я был счастлив?

— Конечно, только скажи.

— Ты сделаешь так, чтобы все перестали говорить о Кадер. Скажешь, что всё это ложь. И убедишь всех в этом, понятно?

— Я не уверена, что у меня получится, — совсем невесело хмыкнула она, и от той улыбчивой красавицы не осталось и следа. Я обидел её, но она сделает то, о чём я попросил.

— Но ты постараешься, тебе ведь и самой не выгодны эти сплетни.

— Я могу сказать, что между вами ничего не было, а соглашение о помолвке между нами было достигнуто уже давно?

— Сомневаюсь, что из этого что-то получится, тогда все будут думать, что я изменял тебе с ней, а это только испортит её положение.

— Уверю всех, что она моя подруга, и это я попросила тебя выходить с ней в свет, и помочь устроиться, поэтому она и жила здесь, а Йетер всё не так поняла и выставила на обозрение историю из своего воображения. Так тебе нравится?

— Делай всё необходимое, что понадобится для отчистки её репутации.

— Могу я спросить? — После моего кивка, девушка продолжает. — Если ты ещё любишь её, почему не попросил меня объясниться с ней? Я видела её глаза сегодня, она ведь даже ни о чём не догадывается.

— Так будет лучше для неё.

— Это не моё дело, но, то сообщение, разве…

— Ты права, это не твоё дело, — впервые за время нашей беседы смотрю ей в глаза, по моему тону она понимает, что продолжать не нужно.

— Как скажешь, — тихо проговаривает она, с некоторой обидой. — Ты можешь проводить меня? Родители уехали, наверное, думали, что я останусь здесь.

— Отвезу, только переоденусь, — отвечаю я, поднимаясь на ноги, не горя особым энтузиазмом.

— Я тоже поднимусь с тобой. Моя сумка с телефоном осталась в твоей комнате, — девушка быстро встаёт следом, чуть не упав к пустому дну, приходится придержать её. — Благодарю.

Она стоит слишком близко, более того, я почти обнимаю её, её руки лежат у меня на плечах, она поднимает голову, смотрит мне в глаза, при её словах наши губы почти соприкасаются.

— Будь осторожнее, — говорю я, делая шаг назад, убирая руки с её талии, вижу разочарование и обиду на её лице.

Мы заходим в дом, где нанятые люди устраняют последствия праздника, поднимаемся на третий этаж. Чувствую себя неуютно, наверное, мне хотелось оставить эту комнату навсегда такой, принадлежащей только Кадер, с подушками, хранящими её запах, и спрятанной в выдвижном ящике, нашей совместной фотографией.