— Ничего не болит, — вру я, просто не имея возможности разобраться, что и где у меня болит.

— Сейчас заедем в больницу, — говорит он, словно не слыша меня, или не поверил.

— Не надо, правда. Мне лучше. Мы далеко уехали? Отвезешь меня к тёте?

— Далеко, — продолжая злиться, отвечает Биркан, взглянув на меня с укором, будто это я заявила о своей любви к другому человеку, а не он. — Какая тётя? Обязательно сейчас ехать к ней?

— А куда мне ещё идти? — Теперь уже я начинаю злиться, вспомнив за долю секунды все неприятные моменты дня.

— Будешь волновать её своим видом?

— Хорошо, уговорил, останусь на улице. Закончу то, что не успел завершить этот маньяк, хотя я не совсем уверена в его намерениях, — едко проговариваю, а вместе с этими словами возвращается то чувство страха, меня сильно затошнило, стоило осознать, что сегодня у меня была возможность умереть.

Скоро привыкну, даже тошноты не возникнет, за несколько месяцев у меня было много таких шансов.

— Это шок так проявляется? Если не хочешь ехать на осмотр сейчас, едем домой.

— У меня нет дома. Пыталась избежать, но всё равно потеряла, — нервно хохочу, чувствуя, что сейчас заплачу. Кажется, у меня появились большие проблемы с психикой, я то не чувствую ничего, то испытываю несколько эмоций сразу. — Отец выгнал меня.

Вспоминаю найденные очень давно вещи, принадлежащие женщине, тогда я не понимала, откуда они могли взяться, но сейчас осознала, что их хозяйкой является Татьяна. Кто знает, сколько времени я просто не замечала её присутствия, а она не могла перебраться к нам, и выгнать меня.

Ещё через некоторое время, понимаю, где я её видела. Примерно год назад она приехала отдыхать, снимала со своим сожителем дом по соседству, потом ей так понравилось здесь, что она осталась. Нелегально. Тетя решила ей помочь и взяла в ателье мыть полы. Но Таня любила приложиться к рюмке, а ещё была замечена на мелких кражах, её выгнали, но полицию вызывать не стали.

И теперь эта великолепная женщина, без сомнения, мечта всех мужчин, поселилась в моём доме, и подбивает под своё влияние отца.

От этих мыслей повторно нервно засмеялась, на этот раз, ощущая то, что не смогла ощутить в момент, когда всё это случилось, огромную, болезненную пустоту в груди, словно кто-то раскопал во мне карьер, в который не суждено залить воду.

— Ты ездила в тот дом? — Биркан почему-то расстроился, будто сожалел больше меня. — Послушай, я поговорю с ним, он вернётся, продолжит лечение…

Не даю ему договорить:

— Ты знаешь?

— Утром позвонили из клиники, я не хотел расстраивать тебя, думал вечером заехать к нему. Как раз туда я и собирался, когда увидел тебя, выскочившую из подворотни.

Всё же он привязался ко мне, совесть не позволяет ему вышвырнуть меня в ад. Как он и говорил, моё возвращение не будет болезненным, сплетни затихнут, внешние проблемы уладятся, и я просто вернусь в прежнюю жизнь, будто этих месяцев не было, а это всё длинный сон.

К моему сожалению, проснувшись, я не смогу с такой же легкостью, как открытие глаз по утрам, вырвать любовь из сердца.

— Благодарю, сегодня ты спас мне жизнь, но на этом твоё вмешательство в неё закончено. Так же и я больше не буду влиять на судьбу отца. Пусть живёт, как сердце велит.

Так странно, что в один момент Биркан стал мне чужим. Да, и моим он никогда не был, и всё же раньше я ощущала какую-то связь. Что-то незримое, терпкое. Близость, которой ни с кем не было. А теперь и её нет. Пустота, вот что я чувствовала.

— Тебе нужно успокоиться. Это был тяжелый день. Больше не вспоминай ничего. Только одну вещь мне скажи. Один вопрос.

— Слушаю.

— Это существо успело что-то сделать с тобой?

— Нет. Это всё? Теперь я могу уйти?

— Кадер, пожалуйста, — взмолился он, словно надеясь образумить меня, но я больше не могла находиться рядом с ним. Нигде не хотела быть. И не думать, совсем не вспоминать и не чувствовать.

Пусть уезжает к своей невесте, только бы не делал вид, словно волнуется за меня. Нет, где-то в душе он действительно переживает, но не за меня, а из-за своей косвенной вины.

Мне вдвойне тяжелее осознавать это, видеть и слышать его, ощущать его заботу, чтобы оттянуть момент неизбежности. Мы и так долго тянули с расставанием, больше я не могу терпеть, только не в день, когда остатки моих руин стали прахом.

— Останови машину, прошу тебя. Я выйду, пока мы не заехали ещё дальше.

Жмет на тормоз, быстро бросаю на парня тоскливый взгляд, видя только часть его затылка, выхожу на улицу.

Делаю несколько шагов, сердце разрывается, словно с каждым шагом от него отходили клапаны, и вместе с процессом жизнеобеспечения, погибала моя душа.

Хлопок дверью, Биркан догоняет меня, хватает за руку, притягивает к себе. Я не сопротивляюсь, просто не могу.

— Не делай этого, — молю я, заглядывая в карие омуты его глаз, погибая, оставляя в этих омутах свою душу.

— Чего не делать? — Тихо спрашивает он, так же печально глядя на меня. Протягивает руку, гладит мои волосы, а затем останавливает свою ладонь на моей несчастной щеке, получившей за сегодня ни один удар.

— Всего, — пожимаю плечами, грустно улыбаюсь, едва сдерживаю слёзы. — Оставь меня. Уезжай, не оглядываясь, а я побегу в противоположную сторону, не разбирая дороги.

— Это был тяжелый день, поговорим завтра. Сейчас вернемся домой, и ты отдохнёшь, — заботливо говорит он, нежно заглядывая в мои полные слёз глаза.

Отрицательно качаю головой, тихо отвечаю:

— Мне нет места нигде, абсолютно. Тем более в вашем доме. Возможно, я действительно должна умереть? Не просто же так мне преподносится это возможность, ещё и несколько раз.

— Не говори глупостей. Я всё равно не оставлю тебя здесь. Или на ночь мы останемся здесь, будем стоять вдвоём посреди дороги, и много думать, чтобы не заснуть, — пошутил он, мягко улыбнувшись, словно на самом деле был готов провести ночь на этом месте.

— Ты не должен страдать из-за жалости ко мне.

— Это не жалость. Если поедешь домой, то когда отдохнешь, сможешь узнать, что это.

— Вариантов не очень много.

— И это будет тот, который ты не ожидаешь.

— Даже не сомневаюсь, — задумчиво хмыкаю я, думая, что сейчас всё происходит так, как я не жду, и ждать не хочу.

В ванной долго привожу себя в порядок, как сумасшедшая смываю с себя грязь, ещё тщательнее обеззараживаю ротовую полость, вспомнив, что в нём побывала рука и кровь моего обидчика.

Выхожу в комнату, сразу же сталкиваюсь с тяжелым, задумчивым взглядом Биркана, он тоже смотрит на меня, будто всё это время ждал моего появления, и прожигал взглядом дверь.

Он лежит на кровати, не переоделся, только обувь снял, сложил руки замком. Молча глядим друг на друга. Мне это надоедает, решаю сделать то, что никогда не делала, в конце концов, это последняя ночь, последние часы, когда у меня есть возможность побыть рядом.

Подхожу к кровати, ложусь рядом с ним, укладываю голову на его плечо. Будто это происходило каждый день, он перебрасывает руку через мою голову, обнимает, мы ложимся удобнее. В какой-то момент он начинает поглаживать мои сырые волосы, прижимается щекой к моему лбу, и я тоже обнимаю.

Не говорим ни слова, нам и не нужно говорить, сейчас общаются наши души, напоследок, тесно прижимаясь, друг к другу.

Просыпаюсь утром одна, место рядом со мной ещё теплое, слышу льющуюся воду в ванной. Болит шея, кажется, всю эту ночь мы не шевелились, как заснули, так и проснулись в том же положении.

Решив принять душ потом, достаю из комода первую попавшуюся вещь, удивительное совпадение, этим оказался тот комбинезон с цветами, подаренный Бирканом.

Желудок скручивает от голода, последней моей пищей был чай, несколько глотков, прежде чем я разбила кружку, разлив всё содержимое на пол и на свои ноги.

Открываю дверь, собираясь пойти на кухню, и сталкиваюсь с реальностью, с тем, что так хотелось бы забыть. На лестнице, всего в двух шагах от меня стояла Рувейда, невеста этого дома.