— Анья! Анья! — скандировали некоторые, поддерживая любимицу. А старейшина Джнат без устали хлопал в ладоши и повторял:

— Это мой сын! И это мой сын!

— Он молодец! — поддержала Киара, и Джнат обрадовался самым непосредственным образом.

— Это ещё не всё! — воодушевился он. — Сейчас Нирмат и Анья покажут нам сказание о Радхе и Кришне. Они очень много репетировали. Старались, чтобы каждое движение было полно совершенства… Не мои слова! — тут же воскликнул старейшина, заметив какими глазами посмотрела на него девушка. — Это Анья так говорит. Но вы смотрите, смотрите! Уже начинается!

Куда там! Стоило только зазвучать музыке, как не в меру гордый своим отпрыском папочка принялся пояснять сюжет.

— Нирмат — это Кришна, — шептал он. — Назойливый любовник, досаждающий Радхе. А Анья, то есть Радха, жалуется на него. Однажды она отправилась к реке с кувшином, чтобы набрать воды. Кришна стащил ее дупатту и дразнил ее… А теперь Кришна заходит с другой стороны: он кидает в кувшин камень, разбивает его и вся одежда у Радхи мокрая. Прилипает к телу…

Рэйтан устало прикрыл глаза. Дьявол. Он в затерянном племени сейчас или на фольклорном собрании?! Достаточно с него народного эпоса. И кокетливо изгибающейся Аньи, протягивающей руки за своей дупаттой. И особенно Нирмата, переходящего от одного эпизода танца к другому посредством виртуозного спирального поворота. Любовные настроения этой божественной парочки его совсем не интересовали.

— Скоро моё выступление! — шепнула ему на ухо Киара, и тёплое дыхание девушки пощекотало щёку. Сердце пропустило удар. Рэйтан замер, а потом открыл глаза, всматриваясь в лицо малявки. Она была близко, очень близко. Подалась к нему, словно для того, чтобы он всё расслышал, не смотря на играющую музыку, и смотрела на него расширившимися, мерцающими глазами. Он хотел сказать «не волнуйся», но не смог выдавить из себя и слова.

— Его мелодия — это текст. Его ноги — это ритм. Его руки — сюжет. А глаза — постоянно сменяющие друг друга чувства, — выдохнула Киара абсолютную абракадабру, и он обалдел, переваривая полученную информацию. Это она о Нирмате что ли?!

— Катхак! — улыбнувшись, проговорила Киара, видя, что он буквально завис в непонимании. — Так учила меня Сафа!

Она унеслась, оставив его среди зрителей, а Рэйтан вдруг ощутил себя ужасно одиноким. Он сидел внутри огромной толпы, дышал. Его сердце билось. Но на самом деле жизнь только что убежала на сцену.

Так как Киара была новенькой и ещё не успела ни с кем станцеваться, она появилась на подмостках одна. К этому времени как-то незаметно стемнело и, чтобы осветить сцену, её украсили свечами и бумажными фонариками. Тоненькая Киара в своём ярко красном платье в подсветке из крошечных огоньков сама выглядела как замерший язычок алого пламени. Дунет ветер и заставит его трепетать, изгибаясь в разные стороны. Потрясающий антураж! Зрители затаили дыхание. Нирмат застыл сбоку от сцены, не собираясь никуда уходить. А Рэйтан наконец-то почувствовал, как сердце вновь начало биться, гулко стуча в груди.

Как всегда, музыку начали струнные. Медленное, очень медленное вступление и такое же медленное движение ножкой, с вытянутыми, как у балерины, пальчиками. Еле слышно звякнули колокольчики, в такт звучащей мелодии. В дополнение к ним — пластичное движение рук, мягкий поворот корпуса… Изящная девушка преображалась, превращаясь в танце в гибкую грациозную змейку. Она показывала сценку из Махабхарата и Рамаяна. Непростой выбор, особенно для новичка. Танец будет полон поворотов и выпадов в разные стороны. Внезапным замиранием на месте, а затем сразу же — заодно с музыкой — стремительными пируэтами. Нирмат удивлённо потряс головой:

— Она точно танцует катхак первый раз?! — невольно пробормотал он, глядя на грациозные движения девушки. Он не обращался ни к кому конкретно; он просто караулил момент, не собираясь отступать от намеченного плана, и предвкушал, что как только Киара закончит, он выйдет к ней, и они потанцуют вместе. Нирмат заранее наслаждался.

Рэйтан тоже смотрел. Он был не силён в народном эпосе. Ему было плевать на Рамаяну и Махабхарату по отдельности и вместе взятых. Сейчас он просто любовался на движения девушки, где каждый жест был пронизан мелодией и полон невыразимой прелести.

Музыка набирала обороты. Поворот корпуса. Наклон. Летит над бёдрами юбка. Застыли пальцы в понятной всем позиции на языке жестов. Звенят колокольчики… Ревниво прикусила губку смотрящая на танец красавица Анья. А изящные стопы новенькой танцовщицы притоптывали, отсчитывая ритм. Сафа научила её чаккардар — быстрому круговому движению ступней, когда одна ножка опирается на всю стопу, а вторая порхает с носка на пятку, заставляя без у́молка звенеть колокольцы. Самым важным в этом кружении было то, что танцор обязан закончить пируэт строго в той самой позиции, с которой начал. Рэйтан видел, как девушка закрыла глаза, напряжённо считая про себя такт. Он даже подался вперёд, словно стремясь передать ей свои силы. «…Его мелодия — это текст. Его ноги — ритм. Его руки — сюжет». Теперь он понял смысл абракадабры, что выдала ему Киара, убегая.

— Ещё один поворот, и она упадёт, закружившись, — с ненавистью проворчала Анья и Рэйтан удивлённо на неё посмотрел.

Этой-то красавице чего неймётся? Завидует? Словно в подтверждение его мыслей Анья фыркнула, заносчиво вздёрнув нос:

— И вообще, весь танец — ничего особенного!

Возможно, так оно и было. Всего лишь множество поворотов, изящные позы и положения рук. Но это было настоящее зрелище, когда невозможно оторвать глаз от лёгкой поступи танцовщицы, её фигурки и звенящих кхунгру. Всё, что происходило на сцене до Киары, теперь воспринималось им слишком пресным и обыкновенным. Как еда, лишённая соли и специй. Как те же чапати без дала внутри. Вроде бы вкусно, а для полного счастья чего-то не хватает. Рэйтан ничего не ответил местной ревнивице. Он замер, забыв обо всём на свете, потому что лично для него танец Киары стал ожившей мечтой, дыханием жизни. Это был танец-надежда. И сейчас его хрупкий огонёк по имени Киара порхал по сцене, готовясь к кульминации, и это было прекрасно.

Должно быть, многие зрители были с ним солидарны. Потому что они не выдерживали: некоторые вскакивали с места и хлопали, не дождавшись окончания танца. Одни в восторге кричали и на сцену летели букеты от самых нетерпеливых.

— Ой, ой! — старейшина Джнат обеспокоенно проследил за падающими на сцену цветами. — Как бы они не попали под ноги нашей девочке, — произнёс он. — Не Бог весть какое препятствие, но всё равно неприятно.

— Я соберу! — тут же вызвалась Анья.

Подскочив к сцене, она аккуратно подобрала лежащие поближе букеты, но до дальних не смогла дотянуться. Тогда девушка обежала подмостки, и забралась на сцену.

Нирмат, улыбаясь, проводил взглядом подругу. Скоро настанет его звёздный час! Он мечтал и поначалу даже не обратил на Анью должного внимания. Однако, девушка медлила, собирая цветы. Она явно не торопилась покидать помост и Нирмат присмотрелся. В отличие от Киары Анья была в лехенга чоли. Сейчас широкие юбки красавицы веером раскинулись по доскам, скрывая от зрителей происходящее, но он-то стоял сбоку, и ему было хорошо видно, как свободной рукой Анья потянулась к своей ноге. Выставив щиколотку, каверзница с силой рванула связку с гхунгру, напряжённо закусив губку.

Ни один танцор в здравом уме не будет рвать свой личный костюм! На мгновение Нирмат остолбенел. Но потом он поймал ненавидящий взгляд Аньи на Киару и всё понял. Она собиралась метнуть колокольчики от своей связки ей под ноги! Кружащаяся в танце девушка ничего не заметит. Она наступит на металлический шарик и упадёт. Танец будет испорчен. А зрители за звуками музыки и звучанием бубенцов ничего не заметят. Парень рванулся вперёд, как раз в тот момент, когда Анья поднялась, сделав своё коварное дело, и буквально врезалась в него, убегая со сцены. Обхватив девушку за плечи, Нирмат увлёк её в сторону, подальше от глаз зрителей и крепко встряхнул: