У Майяри немного от сердца отлегло, когда заботу о мелких на себя взял один из дедов Ранхаша. Господин Борвид наложил в железные чашки немного остывшей каши – чтобы желудки с непривычки не прихватило и потрескавшиеся губы не обожгло – и устроил грязных мальчишек на одеяле. Самый младший сперва закричал как от боли, когда его попытались оторвать от старшего, и схватился за затылок. Потребовалось несколько минут, чтобы понять, что у него болит голова от слишком яркого света. У Майяри в очередной раз помутилось в голове от ярости, когда она увидела окаменевшие глаза младшего. Как можно было так сделать? Ему камни в глаза засыпали?

Младшему соорудили капюшон на голове, и десять минут мальчишки упоённо и с жадностью уписывали кашу, черпая её прямо пальцами. Отвыкли от ложек, а самый мелкий уже не помнил о существовании столовых приборов.

– Как вас зовут? – Майяри присела на корточки перед жадно глотающими воду мальцами.

Младший испуганно и с надеждой уставились на старшего, а тот замялся и посмотрел на пятна окаменевшей кожи на своих ладонях.

– Сейчас никак, – прохрипел он простуженным голосом.

Девушка поджала губы. Похоже, мальчишка уже знал, что тёмные не имели право называться именами, данными от рождения.

– А как звали раньше?

– Меня Цавий. Это, – он кивнул на среднего, – Илрай, а это Имлард, – кивок на младшего.

– А чьи вы… были?

Цавий поник головой.

– Моя мать Благословлённая на Одиночество, – тихо произнёс он. – Мать Имларда тоже. Она у нас одна. А у меня и Илрая один отец.

Имена родителей говорить побоялся. Может, думает, что вернут? Майяри окончательно убедилась, что мальчишка знает об уготованной тёмным судьбе.

– Значит, вы братья? – господин Борвид взлохматил мальчишке волосы и подозрительно прищурился. – А что это у тебя здесь бегает? А ну-ка все мыться!

И потащил мальчишек к ручью, отмывать грязные вонючие тела.

– Госпожа, – Цавий обернулся и обеспокоенно посмотрел на Майяри, – нас же не отправят… – он сглотнул и посмотрел на стены общины.

– Если отмоетесь – нет, – мрачно пошутила та.

Впрочем, о своей шутке она пожалела. Цавий не только сам отмылся, но и до красноты отдраил младших, а потом ещё и встал вместе с ними на берегу, демонстрируя, что они чисты. Пристыженная Майяри пошла искать для них шерстяные одеяла.

Ранхаш проводил жену досадливым взглядом. Плащ на бёдрах чужие взгляды не отвадил. Наоборот, теперь в облике Майяри появилось нечто бандитское, и она стала похожа на главу разбойного отряда.

– Господин? – харен оглянулся на вставшего за плечом Рладая.

Оборотень явно только что спустился в неба, и от него сильно несло грязным драконом.

– Ты вовремя.

Рладай только улыбнулся в ответ на суховатое приветствие.

– Отправь кого-нибудь в общину за одеждой для Майяри, – распорядился Ранхаш, и направился к хайнесу.

Тот как раз отвязался от старейшины Оирида и теперь пытался что-то втолковать своему дракону. Тот преданно слушал и блаженно пускал слюни.

– Господин, – Ранхаш подобрал мешок с «даром» от Ёрдела и подошёл ближе к хайнесу.

– А, харен, – Риш отпихнул драконью морду и подозрительно шевельнул ноздрями, уловив не самый приятный аромат. – Что-то случилось?

Харен молча распустил горловину и показал содержимое мешка. Узээриш потрясённо присвистнул.

– Брату Майяри он показался опасным, – не стал скрывать участие Ёрдела Ранхаш.

– Твою мать, – шёпотом выругался Риш и бросил взгляд на тёмного, сейчас похожего в своей неподвижности на столб, обряженный в плащ. – Не сказать, что я скорблю о господине Агаресе, но теперь мы никогда не узнаем, насколько он причастен к убийствам старейшин в Жаанидые. Да и… – он неприязненно уставился на мешок. – Надо бы избавиться побыстрее.

– Сейчас займусь этим, – серьёзно кивнул Ранхаш. – И вам бы лучше не летать к хаггаресам.

– Да и смысла теперь нет, – Узээриш досадливо упёрся руками в бока.

А затем присмотрелся к Ёрделу, и глаза его вспыхнули как у почуявшего дичь зверя.

– О, это же тот самый маг… – предвкушающе протянул он. – Харен, а он что, действительно брат Майяри? И каков он?

– Странный, – не стал скрывать Ранхаш. Притязания хайнеса на Ёрдела его мало беспокоили. В конце концов, это исключительно проблемы повелителя. – Его едва не убили в детстве, и он чудом выжил. У него проблемы с памятью. Но он заботится о сестре.

– А он сильный маг? – проблемы с памятью Риша интересовали мало. – Способный?

– Весьма, – скупо ответил харен.

– Что ж, надеюсь на вас, – хайнес кивнул на мешок и целеустремлённо направился к Ёрделу.

Подойдя ближе, Узээриш ещё раз осмотрел скрытую в покровах плаща фигуру и обратился к тёмному:

– Господин.

Отозвался тот не сразу, не понял, что обращаются к нему.

– Вы брат госпожи Майяри? Я хотел сказать, госпожи Падубы.

Второе имя Ёрделу было ближе, его он помнил. И он медленно кивнул.

– Я хайнес Узээриш, – интуиция подсказала Ришу, что брат Майяри его не знает. – Наверное, сестра обо мне рассказывала.

– Нет.

– Неужели она не говорила о злодее, который не позволяет ей выйти замуж за харена?

Заинтересовать Ёрдела хайнесу удалось, но если бы он знал, какие именно мысли зароились в голове тёмного, то поостерёгся бы стоять рядом. В одно мгновение он встал в сознании Ёрдела на одну ступень с уже мёртвым Агаресом.

– Сестра уже его жена. Сегодня стала ею.

Ёрдел действительно плохо понимал семейные узы и не знал, как они создаются. Сестра не могла стать женой харена, потому что была чужой женой. Она стала свободной и стала женой харена.

Упоминание про «сегодня» подсказало Узээришу, что брат Майяри, похоже, ещё не знает об истинном семейном положении госпожи Майяри, а если и знает, что можно же немного злоупотребить своим положением и малость припугнуть. Ему необходим этот маг! Им с Зишем он необходим!

– Они посмели нарушить мой приказ, – прищурился Риш. – Я не одобряю харена как кандидата в мужья Майяри.

Хайнес Ёрделу нравился всё меньше и меньше. По его мнению, никто, кроме харена, не мог оставаться рядом с сестрой.

– Конечно же, я могу расторгнуть этот союз, если они имели наглость заключить его.

Ёрдел окончательно убедился, что хайнес для сестры зло, но в этот момент Майяри обернулась и с беспокойством посмотрела на господина Узээриша и умоляюще на брата. И тёмный заподозрил, что смерть хайнеса расстроит сестру.

Может, он и не зло? Тоже заботится о Майяри, просто ему не нравится харен.

– Но мы можем заключить сделку, и я закрою глаза на нарушение моего приказа.

Хайнес вроде кто-то очень главный. Ёрдел с трудом припомнил что-то такое. Вероятно, его недовольство может вылиться во что-то совсем неприятное.

В этот момент мимо, быстро шагая, прошёл консер Шерех в сопровождении хромающего Фошия. Старик был весьма доволен, но хорошее расположение духа не затмило его слух, и он расслышал последние слова хайнеса. И так оживился. Притормозив, он обхватил себя одной рукой, второй упёрся в неё локтем и, положив на кулак подбородок, принялся с большим интересом наблюдать, чем же закончится хитрость молодого хайнеса.

– Я предлагаю вам занять место моего главного мага, – жёлтые глаза Риша хитро прищурились, – и тогда я закрою глаза на нарушение приказа.

Губы старого консера неудержимо расползлись в коварнейшей ухмылке.

Ёрдел не ответил сразу. Наверное, должность главного мага что-то совсем дурное и найти согласного очень сложно. Но ему не привыкать ходить по тёмным путям.

– Я согласен.

Риш с трудом сдержал ликующую улыбку.

– Отлично, тогда… – он лихорадочно зашарил в поясном кошеле. Следующий по пятам охранник услужливо протянул мешок, и Риш зарылся уже в него. Вынырнул с листом гербовой бумаги, закрытой чернильницей и пером. – Тогда составим договор. Сейчас…

Высунув язык, хайнес прямо на колене вкривь и вкось составил простейший договор: «Я такой-то принимаю на службу такого-то…», – размашисто расписался и протянул перо и бумагу Ёрделу. – Ваша подпись.