– Если не вылетели… – буркнул проходивший мимо стражник.

Майяри затрясло. Они ведь ещё не знали, что это из-за неё.

Девушка чувствовала себя окружённой врагами. Они чудились ей в каждом окне, в каждом проулке, а их драконы скрывались в сгустившихся серых облаках. Она уткнулась лицом в грудь Ранхаша, хотя хотелось, наоборот, оттолкнуть, чтобы гнев преследователей не пал на него.

Казар протянул харену чистый носовой платок – карманы самого Ранхаша были полны грязи, но никак не чистоты, – и тот передал его Майяри. Та, плохо соображая, что делает, вцепилась в тряпочку зубами. Хаггарес неодобрительно покачал головой и выудил из кармана помятое яблочко.

Ранхаш продолжал вполголоса, а порой и безмолвно отдавать приказы, рассылая подчинённых в разные стороны. Из соседних домов уже слышались хруст и треск обысков, а отчаянно ругающиеся маги чуть ли не пинками прогоняли с руин дома стражников и сыскарей.

Ещё один чёрный экипаж пропускать на улицу не хотели, но спокойный окрик господина Саврия заставил стражу посторониться. Рассмотрев в окно развалины, Узээриш выскочил прямо из катящейся кареты и изумлённо присвистнул. После чего направился к харену.

Увидев Майяри, хайнес даже немного опешил.

– Как вы умудрились оказаться здесь раньше меня? Я всего-то остановился у колодца напиться!

– Хорошо, что остановились, – рискнул заметить Казар.

И Узээриш заметил распростёртого Викана.

Вид главного бабника Жаанидыя, поверженного лошадиным копытом, его не то что изумил, но самую малость ошарашил.

– Боги, Викан, – Риш присел рядом с раненым на корточки. – Его затоптали?

Шидай ответить не успел. Викан застонал, с трудом разлепил ресницы и воззрился на хайнеса мутным, не узнавающим взглядом.

– Эх, Викан, – отнюдь не сочувственно улыбнулся Риш, – пока зубы отращивать будешь, место главного бабника столицы займёт кто-нибудь другой.

Раненый осоловело моргнул, поморщился и невнятно прошипел:

– Дедушка?

Лицо Риша вытянулось.

– Это из-за меня… – выдохнула Майяри.

Взоры мужчин тут же обратились на бледную девушку.

Опять начался дождь, и за окном не переставая лил мерно шелестящий поток. Солнце успело окончательно скрыться за горизонтом, и небо потемнело, пока они добирались до дворца. Трясущаяся Майяри упрямо повторяла, что нельзя ехать домой, нельзя вести их за собой… Кого их? И было решено остановиться здесь. Вариант довольно непредсказуемый, если учесть, какой «любовью» дворец пользовался у молодого хайнеса.

Викана отнесли в одну из пустующих комнат, и господин Шидай сидел с ним, ожидая, когда за парнем приедет отец, к которому уже отправили посыльного. Узээриш, посеревшая Майяри и обеспокоенный Ранхаш заняли кабинет и теперь молча смотрели на стоящую посреди стола коробку с апатитами, которую хозяйственно подобрал Казар. Он же разложил камни по вмятинам схожего размера, а потом, видя усиливающееся беспокойство госпожи – сам хаггарес песню слышать не мог, всё же он не хаги, – начертил вокруг коробки прямо на столе ряды символов, благодаря которым жутковатая песня наконец затихла.

Ранхаш только что закончил рассказывать молодому хайнесу истинную историю о происхождении Майяри. Рассказать полуправду или промолчать всё равно бы не вышло: полуправду Риш уже слышал, а молчание его не устраивало.

– Это послание мне, – уверенно заявила Майяри. – Услышать песню может только хаги, и коробка там оказалась неслучайно.

Риш и Ранхаш обменялись взглядами. Возразить они и не пытались. Действительно, какова вероятность, что в развалинах какого-то дома найдётся коробка с камнями, разложенными таким образом, чтобы оказавшийся рядом хаги слышал вполне внятную песню? Тем более что хаги, услышавший песню, был – вот неожиданность! – беглецом, которого страстно желали увидеть дома. А психа-мага, захватившего здание, так и не нашли.

Впрочем, иных следов хаги, помимо коробки с камнями, тоже не нашли. В доме явно орудовал маг или кто-то притворявшийся им.

– Я притворялась магом несколько лет, – напомнила Майяри.

– Госпожа, я в очередной раз поразился, что вы, оказывается, бедствие ещё большего размера, чем я представлял, – безо всякого веселья отозвался Узээриш, – и теперь вообще боюсь узнавать о вас что-то новое. Харен, вы отчаянный смельчак.

На самом деле Ранхаш как раз таки боялся. Очень боялся, что так и не сможет добиться благосклонности Майяри. И рядом с этим страхом прошлое возлюбленной выглядело совсем незначительно.

– Я так понимаю, что столкновение с сумеречными хаги нас всё же ожидает, – хайнес обречённо прикрыл глаза.

Не стоит даже думать, что Вотые смирятся и отдадут девушку родственникам. Риш навскидку попытался просчитать возможные пути, но все варианты отзывались внутри ощущением провала.

– План есть? – поинтересовался он в надежде, что у Вотых с фантазией получше.

Ранхаш молча кивнул.

– Господин Шерех уже занимается этим, – кратко ответил он.

– Конкретнее, – сквозь зубы процедил хайнес.

– За деталями к нему, – холодно отозвался Ранхаш, свято чтивший таинство чужих замыслов. Если они не расходились с его интересами.

– Я могу вернуться, – решительно предложила Майяри. – Агарес Изирш больше мне не муж…

– Боги, вы ещё и замужем были?! – простонал Узээриш.

– Брак с оборотнем, конечно, не придётся им по вкусу, они попытаются его расторгнуть, но без крайних мер. Наследница на месте, к чему ссориться с уважаемым семейством Вотых из-за смерти одного из их сыновей? Лучше смириться с попорченной невестой, но не оказаться в тупике из-за отсутствия прямых наследников, – Майяри сама не верила в то, что говорила, но говорила очень убедительно.

– Нет, – категорично отказал Ранхаш.

Майяри стиснула зубы, но возмущаться не стала.

– Хорошо, тогда каков план? – переметнулась она на сторону хайнеса.

– Господин, – Ранхаш прямо посмотрел на Риша, – это проблема лично моя и моей семьи. Ваше вмешательство не требуется.

– Харен, разборки между вашим семейством и сумеречниками с лёгкостью выльются в войну. С вашими-то возможностями… Если я соглашусь остаться в стороне, то это будет равносильно признанию, что мозгов у меня как у голубя.

– До боя не дойдёт, – уверенно заявил Ранхаш.

Может, он и сказал бы больше, но ощущение, что вокруг полно лишних ушей, заставляло крепче сжимать губы.

– Мы просто съездим и поговорим.

Узээриш так и почувствовал, что между «съездим» и «поговорим» бездна сокрытого.

– И я поеду с вами, – уверенно заявила Майяри.

Отговорить всё равно не выйдет. А раз её нашли, то молить отказаться от знакомства с её семьёй бесполезно.

– Нет.

– Я поеду, – Майяри с яростью воззрилась на мужа.

– Ты не поедешь, – холодно заявил тот.

– Ты думаешь, я соглашусь сидеть тут и сходить с ума от беспокойства в ожидании, когда же я стану вдовой? – взбешённо прошипела девушка.

– Ты не станешь вдовой.

– Конечно, я же поеду и сама об этом позабочусь.

– Ты не поедешь.

– Да Тёмные тебя побери, почему?! – Майяри вскочила, и опрокинутый стул загромыхал по полу. – Ты сам мне говорил, что теперь мы вдвоём… мы!.. будем решать все проблемы. Так почему ты можешь меня защищать, а я тебя нет?! Ты даже не представляешь, насколько они сильны, а я среди них жила, росла! Да я одна из них!

– Значит, представляю.

– Ранхаш, – Майяри бухнулась на колени и обняла супруга за ноги, умоляюще смотря на него снизу вверх, – моя душа рвётся от страха. Я с ума сойду без тебя, зная, что ты там. Я хочу поехать с тобой.

– Нет, – Ранхаш был непреклонен, и жена отскочила от него.

– Но почему?!

– Потому что там тебе ломали кости, – тихо и так проникновенно ответил харен, что в кабинете повисла звенящая тишина.

Ранхаш поднялся, подошёл к дрожащей супруге и поцеловал её ладонь.

– Потому что там тебе ломали душу, – продолжил он. – Потому что там тебя научили только ненавидеть. Потому что там убивают даже детей.