Вдруг прямо за сценой, откуда не возьмись, появились три флагштока и ветер начал поднимать ввысь три флага: США, Великобритании и Израиля.

— А что они поют про короля? У них же вроде королева правит, нет? — пихнул в бок Джилленхола Квентин.

— Не думаю, что это так важно, — отмахнулся парень из шара, с гордостью смотря на флаг Израиля и промочив глаза еврейской слюной.

— Итак, дамы и господа! Наш праздник близится к своему логическому завершению, — торжественно-томно заговорил со сцены Фифтик, когда ночь опустилась на Гавайи, а все гости валялись в пьяном угаре. — Этот день, бичес, вы запомните на всю жизнь! Может не всё и не все…

— Ну, вот… — заныла Нина, осушив уже незнамо какой бокал шампанского до дна. — Я еще не навеселилась…

— Но свадьба — на то и свадьба, чтобы заканчиваться, мазафака, — продолжал нести нигерские мудрости священник. — Ведь после нее вас ждет самое интересное… Особенно наших молодожен! Если вы понимаете, о чем я…

Декстер прищурил свои наглые озабоченные глаза и двинулся шаткой походкой пьянчуги к жене.

— Ооо… Ну нееет… — пуще прежнего застонала Нина, приметив надвигающегося на нее парня-похоть.

— Эй, пссс… — вдруг вылез из-под стола мальчишка в красном костюме. — На вот выпей напоследочек! — прошептал он, а следом за ним высунулась и голова девочки. Та достала из-под платья какой-то пузырек и протянула Нине.

— Это что? — нахмурилась девушка, но пузырек взяла.

— Это чтобы скрасить предстоящую ночь, — ответила ей девчонка, подталкивая Нину за руку и как бы уговаривая ее выпить напиток.

— Да не волнуйся, это безопасно. Это всего лишь… — начал было уговаривать невесту и пацан, но Нина решила не слушать объяснений, а вместо этого осушила пузырек одним глотком.

— И когда ждать эффекта? Какой он кстати должен быть? — спросила она, облизывая губы и заглядывая одним глазом в горлышко пузырька. — Мне станет веселее?

— Дааа… — неуверенно протянули в один голос дети, и в тот же момент Нина уронила голову на стол, уснув крепким клофелиновым сном.

— Слышь, Нина, ну что? Пошли? — подошел к жене Декстер. — Слышь? Ты спишь что ли? Ну охуеть! — возмутился он, не дозвавшись девушку.

Мальчик и девочка в это время незаметно смылись ползком под столом. Морган же уселся рядом с Ниной, подперев голову ладонью. Вскоре он приметил на столе недопитую бутылку портвейна и, решив незабываемо провести первую брачную ночь, тут же принялся вливать в себя алкоголь, дабы надраться до умопомрачения. Буквально несколько стаканов напитка — и парень-синька также задремал бок о бок со своей новоиспеченной супругой.

Вскоре все гости, которые еще оставались в сознании, разошлись, а молодожены так и продолжали спать за столом. Лишь на сцене стоял Фифти-Цент и одобрительно кивал головой.

«Да… Мне как всегда удалось устроить шикарную вечеринку для этих славных ребят!» — гордо думал он.

— Дааа, знатно повеселились, — пьяно протянул безумец. — Однажды и я найму тебя, и ты проведешь вечеринку в честь дня рождения Фомы. Но это будет нескоро… Рановато нам об этом думать! 

Прошло несколько недель. Семья Джилленхолы-Морганы жили не особо дружно в доме, который купил Декстер, переехав в Чарлстон, ведь Лизи и ее «свояк» постоянно друг с другом ссорились по всяким пустякам. Зачем Лизи вообще решила переехать в дом, где проживал самый ненавистный ею в мире человек? Да все потому, что девушка мечтала выжить из их семьи парня-хуеплета, но все ее попытки были тщетны. Декстер никак не выживался! Сам Морган то и дело пытался нассать жене в уши, что Джилленхолы должны съехать, но Нина заявляла, что в таком случае съедет и она. Джейк же продолжал беззаботно жить, непременно вмешиваясь в чужие разборки и пытаясь повернуть текущий ход событий в нужное ему русло. Так и жили.

В Чарлстон пришел сентябрь. Хоть солнце все еще и грело почти по-летнему, стремясь отдать последнее нерастраченное тепло, но ветер уже становился все более резким и холодным, отчего по неволе жители городка стали задумываться над покупкой тряпок потеплее. Листва на деревьях постепенно начала окрашиваться в густые яркие оттенки: бордовый, желтый, оранжевый, багряный. Как жаль, что эта красота недолговечна, ведь листьям так нужен солнечный свет! А тем временем, дни становились все короче и короче, а ночи все длиннее и длиннее.

Вот под такую, на первый взгляд, благостную погодку, и впала в депрессию Лизи. Девушка все никак не могла свыкнуться с тем, что теперь ее самый родной человек в лице сестры Нины, решила потратить свою жизнь на ущербного лгуна Декстера. Ни кокаин, ни алкоголь, ни марихуана не могли выгнать из ее головы эти гнетущие мысли. Лизи не рассказывала о своих внутренних переживаниях никому… Никому, кроме Джейка… Джейка Джилленхола… Парня из шара…

Однажды вечером, когда Джейку порядком уже надоело видеть жену в таком подавленном состоянии, он предложил ей немного прогуляться по городу и показать кое-что очень интересное, что может помочь справиться девушке с депрессией. Лизи согласилась.

— Ну, вот мы и пришли, — сказал Джейк, когда пара остановилась у небольшой протестантской церкви.

— Я повторяю в сотый раз, жид ебучий! Я — атеистка! — отвесила Лизи мужу пощечину в знак неверия. — Как ты собирался помочь мне? Думал я схожу в церковь, и вера меня излечит? Ты совсем конченый?!

— Ну почему сразу церковь, Лисюш? — хлопнул себя по бедрам иудей из шара. — Пошли скорее внутрь! Именно там мы и найдем лекарство от твоей депрессии!

— Ты совсем что ли? Ты слышал, что я тебе сейчас сказала? — вылупила глаза Лизи.

— Просто доверься мне, хорошо? — посмотрел на нее синевой своих прекрасных глаз Джейк и повел жену в церковь.

Когда парочка зашла внутрь, то их взору предстали штук эдак двадцать негритосов, все как на подбор в праздных фиолетово-золотых атласных рясах. Они хлопали в белые ладоши, танцевали и весело пели джазовыми голосами молитвы.

— Кхм, — кашлянул Джейк в кулак. Нигеры замолчали и с призрением уставились на них.

— Чего тебе, сахарок? — поинтересовался самый старый и самый черный негр с пиратской повязкой на глазу.

— Мне бы это… Ну, это… — неоднозначно заморгал парень из шара.

— Исповедаться пришел? — прищурился одним глазом Самуэль Л. Джексон.

— Да нет, что ты, нигер, — отмахнулся Джейк. — Я — еврей!

— Нигер?! — возмутился черный. — Ну так что тебя привело сюда, снежок? — достал он из-под рясы пистолет и снял его с предохранителя.

Лизи осуждающе уставилась на этих двух расистов.

— Ну да, типа снежок мне и нужен, — проигнорировал нетолерантные высказывания в свой адрес Джилленхол. — Крэку бы нам…

— А! Так вы за крэком! Что ж молчал раньше, дружище? — улыбнулся Самуэль, спрятал пистолет обратно под рясу и извлек оттуда же пакетик с комочками желтоватого цвета.

— Ээээм… — с подозрением уставилась на наркотик Лизи. — А это безопасно? Наслышана я о крэке… Его, вроде как, всякие нищеброды потребляют.

— Ну что ты, Лисонька! — отмахнулся Джейк, который уже расплатился с Самуэлем и стал закладывать крэк в специальную курительную трубочку. — Это почти тоже самое, что кокаин. Просто эффект быстрее! Знаешь, мой брат — Том Харди, частенько покуривал крэк, пока не начал харкать по утрам кровью… Но не суть! С ним же все в порядке! И уж тем более никакой он не нищеброд. Так что от одного раза ничего не будет!

— Ох! А что же ты не сказал, что ты его брат, беляш?! — влез в диалог одноглазый Джексон. — Тогда деньги свои забери, первая доза — за счет заведения! Но только первая! У нас с этим строго!

Лизи же нахмурилась, совсем не понимая, что тут происходит, но решила долго не заморачиваться по этому поводу и покурила крэка. Эффект не заставил себя долго ждать, и уже через мгновение девушка почувствовала блаженную эйфорию. Джейк, а почему ты не рассказал жене, что такое состояние длится всего минут пятнадцать? А потом возникает психоз и желание незамедлительно выкурить очередную дозу? И самое страшное то, что человек привыкает к крэку буквально после первого раза! Не думал, что это так важно, мистер Джилленхол? Ну-ну, ну-ну…