При Потёмкине в бывших степях «Дикого поля» пытались даже наладить шелководство – выписанные из Италии специалисты пробовали создать тутовые плантации на берегах Днепра и в Крыму. Впрочем, в Крыму с присоединением полуострова к России некоторые производства не появились, а наоборот, исчезли. Уже к началу царствования Александра I здесь прекратилось производство татарских сабель – ликвидация хищного ханства и прекращение набегов за живым товаром сделали это древнее ремесло неактуальным.

Зато актуальным стало производство оружия для новорождённого Черноморского флота. Не случайно, все авианесущие крейсера СССР и единственный «авианосец» современной России были построены на землях Новороссии. Впервые они сходили на воду в Днепровском лимане, там, где 230 лет назад, при Екатерине II и Потёмкине началась вся история главной верфи Черноморского флота.

«В Донецком уезде при реке Лугани…»

В устье Днепра и Буга в 1788-89 г. были созданы Николаевская верфь и Херсонский литейный завод – выписанные из Петербурга и Тулы мастера, руками ставших рабочими армейских рекрутов, за два следующих года построили три первых фрегата и отлили первые 150 пушек.

Основатель Николаевской верфи, курский купец Михаил Фалеев, ставший первым обер-штер-кгис-комиссаром (т. е. начальником тыла и судостроения) Черноморского флота, наверняка, безмерно удивился б тем металлическим гигантам, которые будет строить его верфь спустя два столетия. Впрочем, ещё больше этого соратника Потёмкина удивило б то, как Россия добровольно сдала эти земли Новороссии наследникам Мазепы… Кстати, именно Фалеев ровно 240 лет назад первым начал расчищать пороги Днепра, чтобы сделать великую реку удобной транспортной артерией Малороссии и Новороссии.

Помимо Херсона и Николаева, возникших на берегах Днепровского лимана, первым промышленным центром Новороссии стал Луганск – точнее Луганский литейный завод, возникший на месте одного из военных поселений «Славяно-Сербии». В 1795 г. императрица Екатерина II подписала указ «Об устроении литейного завода в Донецком уезде при реке Лугани и об учреждении ломки найденного в той стране каменного угля». Рабочие для Луганского завода прибыли из Карелии, с пушечных и металлургических мануфактур Петрозаводска, и с основанного Петром I металлургического завода в Липецке. Именно эти переселенцы положили начало пролетариату Донбасса.

Ровно 220 лет назад, в 1799 г. на Луганском заводе под руководством нанятых в Англии мастеров начались первые в России опытные плавки металла на каменном угле. «Горючий камень» в недрах будущего Донбасса был обнаружен ещё при Петре I, но только в 1796 г. здесь заработала первая промышленная шахта, добывавшая уголь для Луганского завода.

По меркам той эпохи завод в Луганске был уже настоящим промышленным гигантом – боле 2,5 тыс. «приписных» работников, из них более тысячи трудились непосредственно на производстве. Завод внушительными объёмами лил пушки и ядра для Черноморского флота и всех крепостей на юго-западе Российской империи, от Ростова и Севастополя до Киева – за 1798–1803 гг. им произведено 844 пушки и 387 тыс. снарядов. Кроме оружия выпускалась и гражданская продукция: наковальни, гвозди, топоры, косы… В год вторжения Наполеона завод «при реке Лугани» обеспечил почти 20 % ядер для русских пушек. Именно этот первый металлургический центр Новороссии станет предтечей всех будущих промышленных гигантов и угольных шахт Донбасса.

Далеко не все знают маленький посёлок Охотск – куда больше известно одноименное с ним Охотское море, на берегу которого и расположен этот самый северный райцентр Хабаровского края. Сегодня почти забыто, что в прошлом на протяжении двух веков, до появления Владивостока, именно Охотск был главными воротами России в огромный Тихоокеанский регион.

Расскажем о судьбе самого первого русского порта на дальневосточном побережье нашей страны.

«Ламское» море

Впервые русские люди на берегу Охотского моря появились летом 1639 года. После трудного, занявшего много месяцев пути с берегов реки Лены три десятка казаков под началом атамана Ивана Москвитина вышли, как тогда говорили, «на большое мере окиян, по тынгускому языку на Ламу». В то время на берегах моря, которое вскоре назовут Охотским, жили немногочисленные племена эвенов, о которых один из казаков Москвитина позднее так рассказывал начальству для доклада в страшно далёкую Москву: «А бой у них лучной, у стрел копейца и рогатины все костяные, а железных мало, и лес и дрова секут и юрты рубят каменными и костяными топорами…»

Роды эвенков жили ещё в каменном веке, русские первопроходцы называли их «тунгусами-ламутами», то есть «приморскими тунгусами», от эвенкского слова «ламу» – «море». Поэтому первое русское название солёных вод, раскинувшихся между берегами современного Хабаровского края, Магаданской области и Камчаткой, звучало как «Ламское море».

Уже осенью 1639 года казаки Москвитина, двигаясь вдоль берега «Ламского моря» достигли устья большой по местным меркам реки, которую, не мудрствуя, назвали просто «Охота». По одной версии, это название происходит от эвенского «охат», река, по другой – от эвенского «ахоть», что значит большая. Так «ламутское» название «Ахоть охат», Большая река, превратилось в русскую Охоту… Казаки атамана Москвитина отметили, что река Охота «собольна», то есть её берега полны пушным зверем, главной целью русских первопроходцев, двигавшихся на Восток «встречь солнцу».

Особое впечатление произвёл на русских людей впервые увиденный ими здесь нерест тихоокеанского лосося. «А рыба большая, в Сибири такой нет, по их языку кумжа, голец, кета, горбуня, столько ёё множество, только невод запустить и с рыбою никак не выволочь. А река быстрая, и ту рыбу в той реки быстредью убивает и вымётывает на берег, и по берегу лежит много, что дров, и ту лежачюю рыбу ест зверь, выдры и лисицы красные…» – так в январе 1646 года докладывал якутскому воеводе Василию Пушкину казак Колобов, первым вернувшийся в освоенные русскими районы с берегов Охотского моря.

К тому времени у «Ламского окияна» побывало уже несколько отрядов первопроходцев. В начале 1642 года к устью реки Охоты, пройдя через якутский Оймякон, полюс холода, вышел отряд казака Андрея Горелого, 18 русских и 20 якутов. Осенью 1645 года на берегах Охотского моря зазимовал отряд Василия Пояркова, который первым в русской истории проплыл по Амуру и теперь искал пути возвращения на реку Лену. Известно, что Поярков родился в самом центре европейской России, в городке Кашин (ныне в Тверской области), так что его место зимовки от места рождения отделяло пять с половиной тысяч вёрст – расстояние огромное и в наше время, а тогда просто фантастическая даль, на преодоление которой требовались годы…

Ещё казаки Москвитина, первыми оказавшиеся на берегах «Ламского моря», советовали начальству «чтоб на той Охоте реке поставить острожек крепкой, и соболей и лисиц будет много». Поэтому летом 1646 года, изучив полученные от людей Москвитина «скаски»-донесения, из Якутска к берегам Охотского моря отправился большой отряд, 40 человек, под командованием казачьего десятника Семёна Андреевича Шелковникова.

В мае 1647 года казаки Шелковникова, двигаясь по пути разведанному отрядом Москвитина, вышли к «Ламскому окияну». Здесь к ним присоединились остатки отряда Пояркова, и совместными силами шесть десятков первопроходцев 23 мая 1647 года в устье реки Охоты, в трёх верстах от морского побережья, на берегу протоки Амунки было основано укреплённое зимовье. Так на дальневосточном побережье современной Российской Федерации возникло первое русское поселение.

Рождение будущего Охотска не было мирным. Казакам Шелковникова пришлось выдержать настоящую битву с местными «ламутами»-эвенами, которые не желали платить пришлыми чужакам дань мехом соболей и лисиц. Как позднее докладывали казаки начальству в Якутск «ясачной сборщик служилый человек Семейка Шелковник за большим боем Охоту взял и зимовье поставил».