13 сентября 1849 года, подойдя к Аяну, капитан «Байкала» увидел на берегу человека, с которым более полутора лет назад разговаривал в Петербурге. И тут нервы капитана, свыше года проведшего в непрерывном плавании, не выдержали – по свидетельствам очевидцев, Невельской схватил рупор и закричал встречавшим: «Сахалин – остров! Амур доступен для кораблей!..»

«Но отнюдь не в Амурском лимане, а тем более не на реке Амуре…»

На этом можно было бы закончить наш рассказ об открытиях, но кроме романтики морей и парусов, существует и совсем иная, сугубо личная. Такая личная романтика тоже присутствует в истории капитана Невельского.

Человек, окончательно превративший Сахалин в остров, едва закончив путешествие под парусами, тут же помчался с тихоокеанских берегов в Петербург. Капитан спешил доставить в столицу результаты своих исследований – доступность устья Амура для океанских кораблей меняла все политические расклады. Из реки «бесполезной», как ранее писали столичные бюрократы, Амур превращался в главную артерию Дальнего Востока. России надо было спешить занять его берега… И вот капитан Невельской спешит в Петербург – после двух океанов его ждёт три месяца путешествия верхом на коне или в повозке через весь континент.

Несколько дней короткой остановки в Иркутске меняют жизнь капитана не хуже кругосветного плавания. Имя этой перемене – Катя Ельчанинова, 18-летняя племянница иркутского губернатора. Капитан влюбляется, сходу, как идущий в атаку фрегат, делает предложение и… получает отказ.

Капитан с разбитым сердцем спешит на Запад, февраль нового 1850 года проводит в Петербурге, а между докладами властям о своих открытиях, наверняка, вспоминает юную красавицу. В столице с интересом воспринимают открытия Невельского, но оставляют его без обычных для таких заслуг наград – формально, капитан действовал за рамками приказа и влез не территорию, всё ещё считавшуюся в Петербурге китайской.

Проведя несколько недель в столице, Невельской вновь по суше пересекает континент обратно на Восток, к берегам Охотского моря. Его задача – создать первый русский пост севернее устья Амура. Инструкция начальства содержала строгое предупреждение слишком инициативному капитану: «Но отнюдь не в Амурском лимане, а тем более не на реке Амуре…»

Пост по имени Петровский возникает в июне 1850 года в нескольких десятках вёрст к северу от Амура. Однако далее капитан проявляет неслыханное самоуправство – 1 августа 1850 года основывает ещё один пост непосредственно в устье великой дальневосточной реки. Тогда еще никто не мог предполагать, что именно он вскоре превратится в город Николаевск-на-Амуре. Пока же будущий город состоит из 6 матросов с запиской, составленной капитаном Невельским для предъявления всем иностранным судам, если они вдруг появятся здесь: «От имени Российского правительства сим объявляется что, так как прибрежье Татарского залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалином составляют Российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно и обиды обитающим народам, не могут быть допускаемы…»

Когда это известие дойдёт до Петербурга, то напуганные бюрократы потребуют пост упразднить, а капитана Невельского за самоуправство разжаловать в матросы. Именно тогда, в январе 1851 года, император Николай I сформулирует знаменитое: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен». Конечно, самодержцу польстило столь лихое расширение границ его царства, но, наверняка, он вспомнил и рассказы сына о плаваниях с Невельским.

Император Николай I

«Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России…»

Капитана не только не разжаловали, но даже наградили орденом, хотя и не слишком высоким – «Святым Владимиром» 4-й степени. Впрочем, главная награда сама нашла Невельского в том же 1851 году – пока он вновь, как угорелый, метался по суше между Балтийским и Охотским морями, Екатерина Ельчанинова, во время очередной короткой остановки капитана в Иркутске, вдруг дала согласие… Они обвенчались в апреле 1851 года, а через две недели капитану предстояло надолго, возможно на несколько лет, отправится к устью Амура – в столице, наконец, всерьёз решили закрепить права России на его берега.

И тут юная Екатерина Ельчанинова, точнее уже Екатерина Невельская, совершила подвиг, возможно, превосходящий подвиг жён декабристов. Супруги сосланных мятежников всё же ехали пусть и в глухие, но давно освоенные края, им помогали деньги и связи высокопоставленных родственников. А в устье Амура и на первобытном берегу Татарского пролива первые русские поселились лишь год назад – любые деньги и самые аристократические связи в тех диких местах значили меньше медвежьего помёта…

Юная выпускница Смольного института вместе с мужем отправилась туда, где было тяжело жить даже отнюдь не избалованным бытом солдатам и крестьянам. В её одиссее было всё – и тайга между Якутском и Охотским морем, и крушение корабля на берегу Татарского пролива, и зима в солдатском бараке. Тот барак меньше всего походил на институт благородных девиц, очевидец описал его так: «…Когда ни зайдёшь зимою, в особенности вечером, внутри стоял туман такой густой, что не совсем хорошо было видно. Влажность была так велика, что пол и стены были сырые. Рамы совсем обледенелые, издающие из себя пар. Если к этому прибавить вонь от нерпичьего жира, который использовался в горелках вместо свечей, то можете себе представить, каково приходилось несчастным людям больше половины суровой зимы при этой обстановке и при недостатке в продовольствии…»

На берегу залива, который сегодня называется Заливом Счастья, весной 1854 года умерла первая дочь Невельских. Флотский врач, лечивший солдат и матросов, не смог спасти двухлетнего ребёнка.

Однако брак, начинавшийся с отказа и смерти в дикой тайге, оказался счастливым. Невельские прожили вместе четверть века, оставив после себя трёх дочерей и сына. По завершении Крымской войны, которая на Дальнем Востоке оказалась для России удачной, супруги перебрались со всё ещё диких берегов Амура в столичный Петербург. Невельской вскоре стал адмиралом, его опыт немало помог в дальнейшем изучении Приморья и Приамурья, уже ставших частью России.

Геннадий Невельской с сыном Николаем, 1872 год

Михаил Венюков, первым из русских прошедший вдоль реки Уссури, отмечал, что ему очень помогли советы и сведения Невельского. О первом исследователе амурского устья первопроходец Уссури вспоминал так: «Более честного человека мне не случалось встречать, и хотя его резкость, угловатость могли иногда не нравиться, но всякий, кто имел случай ближе подойти к нему, скоро замечал, какая теплая, глубоко симпатичная натура скрывалась за его непредставительной наружностью…»

Геннадий Невельской умер весной 1876 года, любящая супруга пережила его всего на несколько лет. Она собрала записи покойного адмирала в книгу, названную «Действия наших морских офицеров с 1849 по исход 1855 года на отдаленном Востоке нашего Отечества». Рукопись отредактировал сам царский сын Константин, когда-то спасённый Невельским. Он изменил скромное название книги на иное – «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России».

Наша страна стала по-настоящему океанской державой, когда в её состав вошли земли к востоку от реки Уссури. Именно удобные бухты Приморья навсегда утвердили Россию на берегах Тихого океана. Расскажем, как полтора столетия назад в столице Китая крёстный сын русского царя сумел заключить «договорчик», которым решилась судьба Приморского края.

«Китайские сановники старались быть чрезвычайно любезными…»

«Затем генерал Игнатьев прекратил официальную беседу. Подали угощение и начали говорить об общих предметах: о наступающих в Китае праздниках нового года, об известиях из Европы, о газетах и журналах, о телеграфах и железных дорогах, об Англии и Франции, о минувшей Крымской войне России с четырьмя европейскими государствами, об обороне Севастополя и рассуждали о будущих действиях англичан и французов против Китая…Китайские сановники старались быть чрезвычайно любезными, были вежливы и вели себя очень чинно» – так русский очевидец описывает переговоры царского посла Николая Игнатьева с чиновниками китайского императора, проходившие в Пекине в самом начале 1860 года.