Однако Главное тюремное управление МВД Российской империи по итогам работ на «Колесухе» испытывало откровенную гордость за достигнутый результат, сообщая в докладе министру: «Примера подобного сооружения по его грандиозности, по тем затруднениям, с которыми сопряжена была прокладка дороги в пустынной, почти незаселенной и малодоступной местности, еще не было в тюремной практике других государств…»
«Достаточно сказать, – сообщали тюремные чиновники начальству, – что арестантам пришлось не только сделать своим трудом всё, что требовалось для дороги со всеми её станционными и мостовыми сооружениями, на протяжении нескольких сотен верст, но ранее того расчистить леса, провести временные пути сообщения, устроить жилища и организовать водоснабжение, доставку одежды, пищи и всех других материалов и запасов, при отсутствии возможности делать закупки на месте работ».
Учитывая столь порадовавший тюремные власти опыт, министр внутренних дел Пётр Столыпин распорядился о строительстве силами заключённых не только шоссейной, но и железной дороги вдоль Амура – две тысячи вёрст в тайге от Хабаровска до Нерчинска. Столыпин приказал строить эту дорогу без привлечения наёмных рабочих из Китая, поэтому основной силой вновь стали каторжане. Для поощрения заключённых был издан приказ, что «отличившимся в прилежании к труду и поведении, сроки сокращаются по расчету одного месяца действительного участия в работах за два».
Для строительства бараков вдоль линии железной дороги у казны не хватило денег, арестантам вновь приходилось ютиться в старых палатках, привезенных со строительства «Амурской колесухи». Зимой, когда работы по сооружению дорожного полотна становились невозможными, арестанты занимались заготовкой шпал, дров, леса и другого материала для нужд железной дороги. Рабочий день начинался около 5 часов утра и заканчивался в 7 часов вечера. С учётом перерывов на питание, каторжники работали в среднем по 11 часов в сутки.
Показательно, что численность конвойных солдат и охранников немногим уступала числу каторжников. Так в 1913 году на строительстве Амурской железной дороги работало 3193 каторжанина, а их охраняли 281 надзиратель и 1586 солдат при 25 офицерах. Фактически на трёх каторжников приходилось два охранника. Но и это не предотвращало побеги отчаявшихся людей.
Архивы МВД содержат типичные доклады о подобных происшествиях. Так, 2 июня 1913 года около 5 часов утра из лагеря «Второй дорожной команды» у станции Ту (ныне в Шимановском районе Амурской области) бежали 15 арестантов. При преследовании беглецов шестеро из них были убиты…
В 1911-13 годах строительство Амурской железной дороги не раз посещали депутаты Государственной думы и столичные корреспонденты, пытавшиеся выяснить реальные условия работы заключённых. Они оставили ряд красноречивых описаний.
«Пища здесь невообразимо плоха, свирепствует цинга. – сообщал в 1911 году депутат Госдумы, известный политик того времени Александр Гучков министру юстиции Ивану Щегловитову, – Партия тяжелобольных была оставлена на 8 суток без пищи, так как начальник партии уехал, не оставив кормовых денег. Врачом был найден арестант, умирающий от голода и истощения. Карцеры переполнены избитыми людьми и представляют собой смрадные клоповники».
Ситуация не изменилась и через два года, когда её так описывал очевидец: «Каторжные плохо одеты, босы, не смотря на зимнее время, размещены в палатках. Дурно питаются, хлеб плохой, не выдается чая и иногда кипятку, вода добывается в грязной яме. Много больных, медицинская помощь почти отсутствует, часто применяется телесное наказание…»
Глава 83. Чеховская каторга – тюрьма и ссылка на Сахалине
«Сахалин – это место невыносимых страданий, на какие только бывает способен человек, вольный и подневольный…» Так говорил всем нам знакомый Антон Павлович Чехов, в 1889 году задумавший посетить далёкий и страшный тогда остров. К моменту поездки писателя, на Сахалине уже два десятилетия существовала основанная 30 апреля 1869 года самая знаменитая и самая ужасающая тюрьма царской России. Не зря остров в ту эпоху народ характеризовал присказкой: «Кругом море, а в середине горе…»
Пройдём по следам Антона Павловича и его литературного таланта на сахалинской каторге.
А.П. Чехов перед поездкой на Сахалин
«Тут кончается Азия…»
«Одного арестанта сопровождала пятилетняя девочка, его дочь, которая, когда он поднимался по трапу, держалась за его кандалы…» – этой щемящей душу картиной встретила Чехова сахалинская каторга ещё до острова, на другом берегу Татарского пролива. К середине лета 1890 года писатель пересёк всю Сибирь и оказался в Николаевске-на-Амуре, откуда пароход по имени «Байкал» повёз его и группу каторжан в последний этап на Сахалин. На исходе ночи писатель поднялся из каюты на палубу: «Солдаты, женщины, дети, два китайца и арестанты в кандалах крепко спали, прижавшись друг к другу; их покрывала роса, и было прохладно. Конвойный стоял среди этой кучи тел, держась обеими руками за ружье, и тоже спал…»
Спустя несколько лет, завершая книгу «Остров Сахалин» Антон Чехов напишет про устье Амура и Татарский пролив: «Тут кончается Азия». Великий писатель не поспешит указать, что же начинается – прозрачно намекая читателю, что каторжный остров будет отдельным миром, затерянным где-то за пределами всех континентов.
Замысел путешествия на Сахалин у Чехова возник в 1889 году. К тому времени молодому, но уже знаменитому литератору не исполнилось и 30-ти. В эпоху до радио и телевидения печатное слово ценилось куда больше, чем сегодня – почти юный по нашим меркам Чехов был уже настоящей звездой, знаменитостью у читающей публики России. Но знали его в основном как создателя лёгких и юмористических рассказов.
И вот преуспевающий автор развлекательного жанра, фактически, сбежал на Сахалин – туда, откуда иные пытались всеми силами вырваться. Родной брат Чехова, Михаил, позднее так вспоминал об этом: «Собрался он на Дальний Восток как-то вдруг, неожиданно, так что в первое время трудно было понять, серьёзно ли он говорит об этом или шутит…»
Многие современники, коллеги и издатели отнеслись скептически к замыслу Чехова. «Вы пишете, что Сахалин никому не нужен и ни для кого не интересен. Будто бы это верно? Сахалин может быть ненужным и неинтересным только для того общества, которое не ссылает на него тысячи людей…» – спорил Чехов в письмах к приятелям.
Популярность писателя была уже столь велика, что о его замысле заранее оповещали даже в прессе. «Сенсационная новость. Талантливый А. П. Чехов предпринимает путешествие по Сибири с целью изучения быта каторжников» – писала московская газета «Новости дня» в январе 1890 года. Возник даже слух, что Чехова якобы собираются назначить губернатором Сахалина!
Слух анекдотический, но знаменитый писатель ехал на далёкий остров отнюдь не как любопытствующий праздный турист. Чехов задумал и сумел добиться у тюремного начальства Российской империи разрешения на проведение статистического исследования Сахалина и его населения. Вообще, заметим сразу, знаменитая чеховская книга «Остров Сахалин» – это совершенно не литературное, а сугубо научное произведение. Лишь гений писателя невольно превратил статистический сборник в художественное слово великой силы.
«Мысль избрать это место пришла впервые самим каторжным…»
Чеховская книга «Остров Сахалин» гораздо шире тюремной темы. Но пока сосредоточимся именно на этой стороне истории острова. Когда Чехов приехал на Сахалин, местной каторге официально шёл двадцатый год. Если считать от наших дней, то возникла она ровно полтора века назад – в последний день апреля 1869 года. Царь Александр II тогда подписал распоряжение: «Генерал-губернатору Восточной Сибири немедленно приступить к высылке на Сахалин ссыльно-каторжных, для употребления их там в работы…»
