– И Руми в это не вовлекайте, – вставила Катя.

Все коротко засмеялись, а Вурц, спеша поскорее скрыться в черной пасти бункера, успел хлопнуть Катю по выставленной ладошке.

Корнеев уже начал осторожно спускаться, рассматривая стены и пол перед собой, а следом за ним Сева, перед этим тщательно проверивший свой «Печенег». За ними на лестницу ступил Вурц, благоразумно сбежавший от ответки Толи, а уже за Вурцем последовали остальные. Замыкали процессию Катя, которой возможная месть Черенко не грозила, и Андрей.

Лестничная клетка делала поворот на девяносто градусов каждые десять ступеней. После второго поворота стена слева исчезла, и вместо неё ступеньки сопровождал высокий металлический поручень. Леша посветил вниз, и его мощный фонарь выхватил из темноты ещё ряд поручней и площадку внизу. Навскидку глубина этого «колодца» составляла метров пятнадцать‑двадцать. Несмотря на отличное состояние лестницы люди, заранее предупрежденные Лешей о возможных сюрпризах, двигались медленно, настороженно освещая стены и ступеньки перед собой.

Спускаясь по тёмному коридору, Андрей почувствовал то странное ощущение, природу которого невозможно объяснить, но которое всегда сопровождает интуитивное чувство опасности. Чем дальше он уходил от выхода, тем неспокойнее ему становилось: низкий потолок и стены давили на него, сердце забилось чаще, на лбу выступил пот. Всё тело, как будто кто‑то сдавливал в могучих объятиях, не давая набрать воздуха в лёгкие. Он остановился и прислушался: снизу доносились удаляющиеся шаги его товарищей, но кроме этих шарканий и глухого топота ног никаких других звуков он не услышал. Тогда почему же становится так страшно? Тоже приступ клаустрофобии, как у Толи?

«Точно. Просто клаустрофобия. Лёгкий приступ. Спокойно. Всё будет хорошо», – мысленно сказал себе Андрей. Немного успокоившись, он продолжил спуск.

К счастью сюрпризов обнаружено не было, и группа без проблем спустилась вниз, где уперлась в герметичную металлическую дверь и столпилась на пятачке возле неё. С самого начала вся инициатива по исследованию объекта была захвачена Корнеевым, поэтому и сейчас все стояли, как стадо баранов, терпеливо ожидая, что же Леша будет делать дальше. Никто не бросил ни единого слова, даже Вурц вел себя так, словно ему вырвали язык, и лишь сосредоточенно осматривал окружающую обстановку. Всеобщее напряжение, которое проецировало и передавало на людей это помещение, ощущалось чуть ли не на клеточном уровне.

Справа от двери на стене было смонтировано считывающее устройство, на которое Леша некоторое время задумчиво смотрел. Взявшись за ручку, он пару секунд всё ещё пребывал в нерешительности, затем потянул дверь на себя, и она стала открываться с таким звуком, будто прилипла к лутке. Леша тут же закрыл её и отпрянул назад, чуть не сбив с ног Степашкина. Группа взбудоражилась такой реакцией, послышался даже чей‑то возглас удивления.

– Что случилось? – взволнованно поинтересовался Кирилл.

– Так, просто предосторожность, – невозмутимо ответил Корнеев.

Но про себя подумал: «жаль, что у нас нет противогазов».

Не дожидаясь дальнейших расспросов, он снова взялся за ручку, медленно открыл дверь и посветил внутрь фонарем. За дверью оказался небольшой тамбур, в который могло с удобством уместиться максимум три человека. Напротив входной двери находилась ещё одна – точно такая же. Стены вокруг были глухими, а в потолке поблескивало металлическими элементами сложной конструкции большое вентиляционное отверстие.

«Иногда сам пугаюсь своей интуиции», – подумал Леша, внимательно рассматривая вентиляцию.

Затем Корнеев попросил всех подняться по лестнице повыше и приготовиться по команде покинуть бункер. Несмотря на отсутствие каких‑либо объяснений все немедленно выполнили его просьбу – такое поведение Корнеева нагоняло на них непомерной жути. Возле себя Лёша оставил только Кирилла, который стоял к нему ближе всех, и бедолага почувствовал себя последним неудачником. Закончив осмотр тамбура, он попросил Кирилла подержать дверь, а сам решительно шагнул внутрь и ногой толкнул противоположную. Та открылась с таким же неприятным звуком, как и первая, а Леша вновь отпрянул, заставив Кирилла нервничать еще больше. Обе двери были снабжены доводчиками, потому вторая вскоре сама закрылась, но Леша получил ответ на самый главный вопрос – охранные системы либо отсутствовали, либо бездействовали из‑за отсутствия питания.

Ожидавшие на лестнице товарищи по команде Корнеева опасливо спустились обратно. На их вопросы о причинах его странного поведения Леша отвечал лаконично: «все нормально». По очереди они прошли через тамбур и оказались в длинном коридоре, чуть более просторном, чем сам тамбур. Корнеев по‑прежнему медленно шел впереди, освещая коридор фонарем. Луч света выхватывал лишь неуютные серые бетонные стены с парой кабелей в гофре, тянущиеся вдоль них, откуда‑то издали слышался звук падающих капель. Ни малейшего намека на центральное освещение, пусть даже хотя бы аварийное, не было.

– Как думаешь, что это за место? – спросил Андрей, следовавший сразу за Лёшей.

– Пока не знаю. Похоже, наше лесничество – центральный вход, а это – запасной, рассчитанный только на людей. Вероятно, для эвакуации.

– Здесь может быть опасно?

Леша ответил не сразу, обдумав свои слова.

– Из опыта могу сказать, что подобные места всегда полны сюрпризов. Например, тамбур, который мы только что прошли, сильно смахивает на какую‑то очистную камеру. Хотя, она легко может быть и частью системы безопасности: нежелательный «посетитель» может быть в ней заблокирован, затем по вентиляции подается газ…

Леша оборвал свою речь на полуслове. Всё, что он говорил, порождало неприятные чувства и когда он умолк Андрей поинтересовался причиной, поеживаясь от то и дело пробегавшего по спине холодка.

– Эта камера больше подходит на роль препятствия при выходе, чем при входе, – задумчиво закончил Корнеев.

– То есть, она должна помешать выйти отсюда, что ли? – удивился Кирилл, тоже внимательно слушавший рассуждения Корнеева.

– Возможно, что да.

Чем больше говорил Корнеев, тем страшнее становилось его спутникам. Кто построил это место? Чем здесь занимались? Какие опасности оно таит? До чего же надо быть расчетливыми, чтобы продумать и обустроить все это и какими ресурсами надо для этого располагать?

Причем все пребывали в настолько сильном напряжении, что никому даже не пришло в голову поинтересоваться, откуда у Леши опыт в таких вопросах.

Корнеев в очередной раз остановился, прислушиваясь и принюхиваясь. Все остальные немедленно сделали то же самое.

– Воздух тяжелый, – констатировал он. – Вентиляция или работает нестабильно, или не работает вообще.

Услышав взволнованный шепот позади, он поспешил добавить:

– Не волнуйтесь так – никто не задохнётся. Если бы воздуха было недостаточно для нормального дыхания вы бы это уже ощутили, но всё же заблудиться и застрять тут надолго я бы не советовал.

– А можно я останусь здесь и постерегу дверь? – попробовал предложить Шелковский.

– Нет, – стальным голосом отрезал Корнеев, опередив Андрея.

После случая с Толей, когда Алексей буквально за пару секунд нейтрализовал крепкого, как буйвол, Черенко, остальные члены отряда стали всерьёз его побаиваться. И его обычно спокойный и твёрдый голос влиял на бойцов гораздо сильнее, чем недовольство Андрея, поэтому Шелковский предпочел промолчать.

Леша вообще как‑то непроизвольно взял на себя командование отрядом, чему Андрей и не думал препятствовать. Романов и в спокойной обстановке понимал, что в любой ситуации Корнеев будет гораздо лучше управляться, чем он. Но в данном случае помимо напряжения, которое, как и все, испытывал Андрей, были и другие факторы, сильно влиявшие на его психологическое состояние: в нем перемешались страх, который проявился на минном поле и все ещё полностью не ушёл, сожаление о гибели Чеканкина, все это время терзавшее его, и подавленность от осознания того факта, что Сергей погиб по причине, которую он не смог предугадать. Тот факт, что и сам Корнеев не смог это предусмотреть и принять меры, Андрею в голову пока ещё не пришел.