Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Услышав это, Миллер снисходительно улыбнулся и качнул головой.

– Интересно. Очень. Скажем так – амбициозная задача.

– Я понимаю, что будет непросто, – Андрей немного смутился, понимая, что и тут его не восприняли всерьез. – Но я готов посвятить этому всю жизнь.

– Всю жизнь? А если ты погибнешь здесь? Если Каржин замучает тебя в своих подземельях?

Парень сник. Конечно, как он мог забыть о майоре и его угрозах? Он слишком сильно воодушевился словами Миллера и позволил себе на минуту забыть, где находится.

– Ну, тогда я хотя бы перед смертью получу ответы, к которым так стремился, – тихо ответил он. – Пожалуйста.

Миллер вскинул брови и откинулся на спинку дивана, глядя на столик. Он верил этому парню. Не мог Романов в своем возрасте уже быть настолько прожженным и умелым лжецом, чтобы выдерживать допрос Каржина и не сломаться, продолжая настаивать на своем. Перед тем, как начать этот разговор, Андрей Николаевич потребовал установить связь с Грониным, надеясь, что парень не солгал и дал правильные частоты. Что же до его мечты – желания получить информацию об эпидемии – это легко можно было осуществить.

– Эпидемия – очень обширная тема. Что и как происходило – об это известно мало. Сам понимаешь – связь с другими странами потеряна, множество людей погибло, включая тех, кто мог рассказать что‑то ценное. Но кое‑что мы знаем. Ты спрашивал: была ли эпидемия искусственной? Да. Есть ли виновники? Есть. Кто? Это самое неприятное, потому что точно установить круг лиц никто не сможет, но вот организацию, которую они создали после этого, назвать можно – это Торговая гильдия.

Андрей был настолько изумлен, что не сразу смог говорить.

– Что? Не может быть… – выдавил он через какое‑то время.

– Может. Ещё как.

– У вас есть доказательства?

– Это ещё одна неприятная новость – доказательств нет. По крайней мере таких, которые я мог бы предоставить. Но слишком много косвенных улик говорят о гильдии. Кроме них я не знаю ни одной организации, которая так же быстро поднялась бы после эпидемии. Разве что «Путь просвещения», но о них мне мало что известно.

– «Путь просвещения»? Это ещё кто такие?

– Фанатики. Религиозная секта. Они стремятся вобрать всех, до кого могут дотянуться, ассимилировать и обратить в свою веру.

– Впервые слышу о них. Где они находятся?

– Ну, сейчас у них много территорий: ближний восток, юг и центр Европы. Может, уже и вся, бог их знает – я давненько ничего о них не слышал.

– Ого. Серьезные ребята, – вырвалось у Андрея.

– Ещё какие.

– А если вернуться к торговцам – вы можете ещё что‑то добавить к сказанному? Согласитесь, быстро организовались – это слабый довод, когда речь идет о таких обвинениях?

Несколько мгновений Миллер смотрел на Андрея, будто колебался. Данный вопрос не относился к теме их текущей встречи.

– Это слишком длинный разговор, чтобы вести его сейчас. Если тебе повезёт, и мы встретимся ещё раз и при других обстоятельствах – я расскажу тебе больше. А сейчас, по‑моему, и так немало.

– Пожалуйста, ответьте тогда на другой короткий вопрос, – попросил Андрей, в голову которому пришла ещё одна идея. – Кто руководит гильдией? Кто у них главный?

– Этого я не знаю, – Миллер покачал головой. – Приказы идут из Москвы. Есть даже забавные слухи, что прямо из Кремля. В любом случае кто там управляет – непонятно. Вроде бы есть коллегиальный орган, какой‑то совет, который координирует работу всей структуры, но так это или нет – не имею ни малейшего понятия.

Миллер затих и принялся размышлять как быть с пленником. Интуиция подсказывала ему, что никакой это не шпион, а обычный парень, ведомый утопическими идеями идеалистичной молодости. Но нужно ещё наладить связь с его командованием, если оно действительно существует, и тогда уже решать судьбу этого Романова. А пока нужно сказать Каржину, чтобы не трогал его.

Через минуту Андрей Николаевич поблагодарил Андрея за беседу, вызвал конвоиров и вышел, пожелав парню на прощание удачи. Романову оставалось лишь размышлять ирония это была, или искренние пожелания.

Глава 2.4

6

Андрей сидел, прижавшись спиной к холодной стене. Голова почти не болела, но резкие движения сразу напоминали о том, что с ней нужно быть понежнее. Хотелось есть, и ещё сильнее хотелось пить. Встать и позвать охранника, пусть хоть воды подаст? Нет. Не будет он никого ни о чём просить. Обойдётся как‑нибудь.

Одиночество, которое он испытывал, сидя в камере, давило на него и мучило, но не оно являлось самым неприятным аспектом заточения, а беспомощность и необходимость ждать. Просто сидеть на месте и не иметь возможности ни на что повлиять. Поначалу это сводило парня с ума, но он боролся с этим чувством изо всех сил и, хоть и с большим трудом, но смог победить.

Впрочем, были в одиночестве и плюсы. Например, можно было спокойно поразмышлять.

Поверили ему или нет, отпустят или убьют: ничего из этого он не знал. Мог ли Миллер обмануть его? Запросто, но вряд ли это имеет смысл. Для Миллера он – живой труп, просто кукла в игрушечном домике, с которой можно делать что угодно.

Но если он не лжёт… тогда неужели Торговая гильдия действительно может быть в ответе за эпидемию? Верилось в подобное с трудом. Но вскоре Андрей вспомнил, как кто‑то рассказывал, что «Новый порядок» и торговцы враждуют, хоть и не открыто, и понял, что для Миллера выгодно формировать такое мнение о противнике. Хотелось бы Андрею обсудить это с Грониным, но как ты это сделаешь…

Однако, даже несмотря на то, что тема эпидемии была для Андрея одной из важнейших, уделить ей много времени он не мог, потому что главной темой для него были мысли о том, что его ждет дальше. После разговора с Миллером его вернули не в камеру к Дэну, а закрыли отдельно, в одиночестве. Хороший это был знак или плохой? Этот вопрос Андрей не раз себе задавал, пока часами осматривал металлические прутья на крепкой оконной решётке, присматривался к кирпичной кладке стены, изучал дверь и убеждался, что из камеры ему не сбежать. Но и ждать он устал. Скорее бы уже они там что‑то решили. От бессилия повлиять на свою собственную судьбу парня постепенно снова охватила апатия.

Его «медитацию» прервал лязг засова на тяжёлой двери. Услышав его, Андрей одновременно испытал облегчение и величайшее напряжение, предчувствуя, что скоро всё решится. В открывшемся проёме показался уже знакомый Андрею мужчина в камуфляже.

– На выход! – приказал охранник.

Выдохнув, Андрей неторопливо двинулся ему навстречу. К его удивлению охранник на этот раз оказался один. Они торопливо шагали по коридорам, но не туда, куда думал Андрей. Когда вышли на улицу, Романов увидел второго охранника, державшего в руках увесистый вещмешок и комплект новой, чистой одежды. В груди всё сдавило, и Андрею захотелось рассмеяться, но он сдержался, а затем и вовсе отогнал радостную мысль о свободе, ведь чем сильнее надежда, тем сильнее последующее разочарование.

Но когда ему вручили одежду, заставили в неё переодеться, дали в руки тяжёлый вещмешок и повели куда‑то по улицам, его сердце снова радостно затрепетало. Теперь уже никакой силы воли не хватало, чтобы прогнать надежду на то, что кошмар всё‑таки закончится. И он не ошибся.

Солдаты провели Андрея через полтора квартала ранее недоступного для него города. Парень увидел множество людей: суетящихся, с озабоченным видом куда‑то спешащих по относительно чистым улицам, в облагороженных, аккуратных клумбах что‑то росло, хоть и не цвело пока. Но больше всего ему понравились дома: они не были разрушены, не чернели сгоревшими стенами, окна поблескивали в закатном солнце чистым стеклом, иногда ослепляя парня солнечными зайчиками, и из них не торчали дула пулемётов, как в Ольховке. В этих домах жили люди, и они делали всё вокруг совершенно другим. Не таким, как Андрей привык видеть.

144
{"b":"709903","o":1}