Вновь оказавшись в гостевом квартале, с которым Андрей уже был неплохо знаком, в глаза сразу бросилось разительное отличие между двумя районами одного города. Это были словно два разных мира, в одном из которых хотелось остаться и жить, а из другого – бежать, куда глаза глядят. Если сравнить их, то один выглядел, как ухоженный сад, а другой, как зловонная помойка. Трудно было понять, почему они так сильно отличались, но Андрей не особо‑то и пытался.

Радостное волнение всё больше захлёстывало парня по мере приближения к заветным воротам. У ворот стояла легковая машина, а неподалеку стайка беспризорников. Андрей лишь мельком взглянул на грязных мальчишек, но Максима среди них не заметил. Возможно, он бы обеспокоился сейчас судьбой мальца, но не успел, потому что заметил у машины двух своих знакомых и понял, что его собственная судьба тоже ещё неизвестна. Эти двое оживлённо спорили, горячо что‑то друг другу доказывая. Когда конвоиры велели Андрею остановиться, оба споривших взглянули на него. От взгляда одного из них у Андрея по коже побежали мурашки – это был майор Каржин. Вторым, как нетрудно догадаться, был Миллер.

Конвоиры тоже остановились и ожидали приказа.

– Открывай, – крикнул Миллер дежурному у ворот.

– Андрей Николаевич, одумайтесь, – сдерживая гнев, хрипел майор.

Вид у него был, как у голодного волка, у которого из пасти вырвали единственный кусок мяса.

– Я тебе уже всё сказал, – безапелляционно ответил Миллер, не глядя на майора.

Андрей без труда догадался, что причиной их спора был он. Один не хотел его отпускать, другой наоборот – не видел причин держать в плену, даже несмотря на то, что связаться с Грониным так и не получилось, чего Андрей пока не знал.

– Я этого так не оставлю, – прошипел Каржин, развернулся и прошёл мимо Андрея, больно толкнув его плечом. – Я доложу об этом Рабиновичу.

Миллер сделал вид, что не услышал, но отвернулся и скривил губы в ироничной ухмылке. Каржин громко сплюнул и ещё с одним бойцом удалился по грязной улице гостевого квартала.

Андрея вдруг начало заносить и он с трудом устоял на ногах – голова почему‑то закружилась, но он быстро пришёл в себя – близость свободы придавала сил.

«Я тоже этого так не оставлю», – подумал он, посмотрев на спину уходящего Каржина.

– Выходи давай, – немного нервничая, поторопил Андрея Миллер.

Сразу за воротами Андрей увидел знакомого сержанта. Тот держал в руках его оружие, но только его. Остальное забрал Энди, чего Андрей знать не мог. Романов поспешно, словно боясь, что Миллер может передумать, забрал свои вещи и, немного отойдя от ворот, принялся проверять их и оружие. Андрей Николаевич остался ненадолго возле сержанта, отдавая ему ещё какие‑то распоряжения, а затем подошёл к Андрею. Мотор легковушки тихо заурчал, и она медленно выехала следом за ним, остановившись неподалёку.

Заметив Миллера, Андрей отвлёкся от своих дел и с благодарностью посмотрел на него, но сказать ничего не успел.

– Я поверил тебе, – первым заговорил Андрей Николаевич.

– Вы связались с полковником Грониным? – догадался Андрей.

– Нет, – Миллер отрицательно покачал головой. – Именно поэтому Каржин так беснуется.

– Нет? Это как минимум странно, – недоумевал Андрей. – Даже очень. Тогда как же…

– Так же, – отрезал Андрей Николаевич.

– Хорошо. Не стану ничего спрашивать.

На это Миллер не ответил ничего.

– Но когда я вернусь к своим – мы сможем устроить встречу? Я привезу кого‑то из руководителей и докажу, что не лгал.

– Хорошо, – Андрей Николаевич кивнул, хотя во взгляде его читалось легкое сомнение. – Заодно и Каржин успокоится.

– Кстати, вы ознакомите нас со своими доказательствами на счет гильдии?

Миллер почему‑то улыбнулся.

– Обязательно. Ну, бывай, друг, – Андрей Николаевич нетерпеливо протянул парню руку. – Удачи тебе.

Андрей пожал холёную руку Миллера. До него только сейчас дошло, что он обязан этому человеку жизнью. Он буквально подарил её ему.

– Спасибо вам, что позволили мне жить, – искренне поблагодарил Андрей, не отпуская руки Миллера. – Я никогда этого не забуду.

– Надеюсь, что так и будет, – ответил тот, глядя Андрею в глаза.

Оставался ещё один очень важный вопрос: судьба его товарищей, но Андрея тут ждало разочарование.

– Ещё один вопрос… – начал было парень, но Миллер тут же перебил его.

– Всё, хватит. Иди уже, – сказал он, развернулся и быстро пошёл к машине.

– Но мои товарищи! Что с ними случилось?! – крикнул в спину Миллеру Андрей, но тот проигнорировал парня и сел в машину.

Через секунду легковушка тронулась и быстро уехала, оставив удручённого Романова одного. Никакая радость свободы не могла сейчас перевесить горечь от осознания того, что из‑за ошибок Андрея погибли его друг и брат. Некоторое время Романов в замешательстве смотрел в направлении, куда уехала машина с Миллером, и даже не заметил, как к нему от будки КПП подошёл сержант.

Вероятно, он слышал восклицание Андрея, потому что сразу же дал парню ответ.

– Не парься. Мы прошерстили весь город, но твои кореша как‑то умудрились слинять, – сообщил он.

Андрей уставился на него недоверчивым взглядом.

– Не веришь? Хех… Давай услуга за услугу? Когда ещё раз будешь в Иваново – сообщишь мне, как они это сделали.

Сказав это, сержант, не дожидаясь ответа, сразу же пошагал обратно к будке. Ошарашенный новостью Андрей некоторое время смотрел ему вслед, но не решался больше ничего уточнять. Ему теперь хотелось только одного – убраться отсюда как можно дальше. Поэтому он повернулся и медленно пошёл по дороге, с некоторым трудом неся оружие и тяжёлый, набитый припасами вещмешок. Он пробыл в застенках «Нового порядка» около двух недель, а может, даже больше, потому что точного счета времени он не вёл, и за это время из‑за болезни, плохого питания и условий заметно ослаб. Но уже сам факт того, что он выбрался, придавал ему сил.

Добравшись до места стоянки своего отряда, Андрей, как и ожидал, никого там не нашёл. Лишь примятая трава и давно затухший костёр в выкопанной ямке говорили о том, что когда‑то здесь были люди. Выбираться предстояло самому.

В кабинете Гронина стояла угнетающая тишина. Чай давно остыл в кружках – ни хозяин кабинета, ни Корнеев к нему так и не притронулись. Алексей закончил свой доклад и задумчиво глядел в окно. Павел сидел за столом, наклонившись вперёд и положив лоб на ладони. Глаза его были закрыты.

– Почему ты сразу не рассказал мне все эти тонкости о «Новом порядке»? – негромко спросил он после долгого раздумья.

– Начнём с того, что меня никто не спрашивал, – ответил Алексей. – Да и не мог я знать, что Романов выкинет там такой фортель. Я предупреждал его про их нравы.

Гронин вздохнул и, нахмурившись, тоже посмотрел в окно. Судя по докладу Черенко и рассказу Корнеева, Андрея приняли за шпиона и держат в плену. Возможно, он уже погиб, зверски замученный на допросах, возможно, ещё жив и продолжает подвергаться пыткам. Как теперь поступить? С другой стороны – как бы ни было жаль парня, он сам хозяин своей судьбы. Он знал на что шёл, сам принял решение, и, в конце концов, он далеко не единственный, кто погиб за последнее время. Но как бы там ни было, Гронину было больно думать о том, что парня больше нет.

– Мы можем что‑то предпринять? – спросил он Корнеева, полагаясь на его знания.

– Всё зависит от того, за что его взяли, – немного подумав, ответил Алексей. – Если за нарушение внутренних распорядков, что маловероятно, то подержат пару недель, отнимут личные вещи и сами отпустят. Если за подозрение в шпионаже – дело дрянь. Даже если ты сейчас же начнёшь что‑то делать – он, скорее всего, либо уже мертв, либо находится при смерти. Слишком много времени прошло.

Алексей не испытывал положительных эмоций, говоря эти слова. Нелегко было заочно подписывать Андрею смертный приговор. Хотелось надеяться, что он жив, но реальное положение вещей требовало объективной оценки.