Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Майор наклонился к хрипящему Андрею.

– Его мучения можно остановить. И твои тоже, – напомнил он, немного повысив голос, чтобы перекричать стоны пленника. – Расскажи мне правду.

– Я рассказал всё, – всхлипывая и с трудом дыша, ответил Андрей, не отрывая широко раскрытых глаз от ног пленника. – Чего ещё… ты от меня… хочешь… живодер?

Майор лишь пожал плечами. Слова Андрея ничего для него не значили.

– Как хочешь. Ты всё равно сломаешься.

Он ногой перевернул бессильного Андрея на спину, а затем сильным ударом вонзил нож в горло пленнику, сидящему на стуле. Тот коротко вскрикнул и его мычание быстро превратилось в приглушённый хрип, а затем в клекот. Кровь текла под мешком, струйкой стекала по форме на пол и медленно увеличивающейся лужицей ползла к застывшему от ужаса Андрею, стеклянными глазами смотревшему на жестокую смерть своего друга. Майор стоял рядом и смотрел на обоих с таким безразличием, будто они оба давно уже были мертвы.

Глава 2.3

3

Майор лгал. Ни Толика, ни Игоря им поймать не удалось. Парням повезло – они спаслись благодаря Максиму, бездомному мальчишке, к которому оба они поначалу отнеслись с непониманием и даже брезгливостью. И пока Андрей приходил в себя в застенках КГБ «Нового порядка», они что было сил мчались к своему отряду.

Максим провел своих новых друзей тем же самым ходом, который использовал связной Посредника, и о котором знали считанные единицы в городе. Мальчик хитрил, когда говорил, что боялся следить за связным – тот был слишком интересным субъектом среди серой массы жителей «гостевого квартала» Иваново, чтобы не заинтересовать от природы любознательного Максима. Разумеется, он боялся обещанной связным кары, но любопытство было сильнее. Кто проделал ход – сам связной, или кто‑то до него, было неизвестно, но этот же человек и обезвредил мины за валом. Максим ничего не знал ни о минах, ни о том, что они обезврежены, потому путь через коротенькое минное поле был полнейшей импровизацией и каждое мгновение Игорь с Толей ожидали взрыва. Преодолев минное поле, Черенко перекрестился и поблагодарил бога, потому что по его мнению только какие‑то высшие силы могли помочь им целыми выползти ночью из заминированных зарослей кустарника. Знал бы он, что мин там нет…

Оказавшись на дороге, Игорь бросился было бежать, но Толик осадил его, предположив, что за ними могут выслать погоню, и предложил пробираться через лес. На этом его здравые идеи закончились: он переключился на мысли об Андрее, начал думать о том, как его освободить и что парня ждет в плену. Он настолько завис в этом, что понемногу начал впадать в панику и в дальнейшем это аукнулось. Всё доходило вплоть до того, что Толя на ходу придумывал, как организует штурм города и отобьёт Андрея. Игорь тоже понемногу выходил из своего приподнятого состояния и всё больше впадал в то отчаяние, которое наблюдалась у него после пленения Андрея.

Самым здравомыслящим среди троицы оставался бездомный мальчик с тяжелой судьбой. Именно он услышал рокот двигателей и заметил свет фар погони или ещё кого, и обратил на них внимание остальных. Кто бы это ни был – они не могли заметить их с дороги, но все равно беглецы на всякий случай затаились, пока шум машин не стих в ночи.

Добравшись до отряда, они настолько выдохлись, что буквально повалились с ног. В психологическом плане Игорь все больше сдувался, да и Толик, казалось, тоже. Усевшись у дерева, он сбивчиво пересказал произошедшие события.

Новость о пленении командира подействовала на отряд, как разорвавшаяся рядом бомба – ошарашенные и подавленные, люди молча выслушали Толика, переводя взгляд то на потухшего Игоря, то снова на измождённого Толю, через силу заставляющего себя продолжать рассказ. Самообладание сохраняли только Алексей, да вечно невозмутимый Воробьев. Даже Руми заметно нервничала, только никто сейчас не обращал внимания на Руми. Впрочем, как и всегда.

Корнеев, не перебивая, выслушал Толю, но не стал ничего предлагать, сославшись на то, что в любом случае ночью в Иваново точно не попасть, к тому же их форма там слишком хорошо известна, поэтому лучше дождаться утра и тогда уже решать, что делать. Последовавшее напряжённое молчание было то ли одобрением его предложения, то ли признаком полного морального бессилия, но вскоре люди заново начали устраиваться на отдых.

Однако немногие смогли заснуть, до утра ворочаясь и пытаясь представить, как события будут развиваться дальше. Так получилось, что всё, что они делали, зависело от Андрея. Конечно, все знали, какие перед группой стоят задачи, но никто особо не задумывался, как их решать – для этого существовал командир. К тому же, у большинства не было такой сильной личной мотивации, как у Романова, который всему задавал вектор. Люди прекрасно понимали, что выполняют важные задачи, что приносят большую пользу своей организации, но в силу разных причин не готовы были рыть землю так, как это делал Андрей, и ограничивались лишь выполнением приказов. Теперь же кто‑то должен был взять на себя инициативу и ответственность за жизни остальных, но желающих оказалось немного. Но главное – похоже, что никто, кроме Алексея теперь не знал как действовать дальше.

Толик же воспринял потерю Андрея, как гибель собственного сына и переживал от этого особенно сильно. Не сомкнув за ночь глаз, он вновь впадал то в панику, то в депрессию и в таком состоянии, разумеется, не мог родить ни одной разумной мысли.

Как только небо начало сереть, Толя поднял всех и устроил совещание. Хороших, толковых идей никто, разумеется, не озвучил, поскольку мало кто представлял себе как можно проникнуть в чужой, хорошо охраняемый город, найти там пленника и вывести его оттуда. Один только Толя предлагал безумные идеи про штурм или захват заложников.

– Там целая армия. Города «Нового порядка» – это города‑крепости, – напомнил ему Корнеев. – Туда не получится вломиться, размахивая оружием и паля во все стороны.

– А что предлагаешь? Оставить его там? – тут же вскинулся Толик.

– Предлагаю не пороть горячку и подождать – пусть страсти немного улягутся, – спокойно предложил Лёша. – Сейчас там наверняка ищут вас и переворачивают вверх дном весь гостевой квартал. Так что мы не можем ему помочь. Никак. И с этим придётся смириться.

– Вертел я тебя и твои предложения! Не будем мы ни с чем мириться! – вскричал Толик. – Мы своих не бросаем! Я не знаю откуда ты и что в жизни делал, но не думал, что ты такое говно!

Наступила пауза, по мере продолжения которой напряжение среди членов отряда возрастало в геометрической прогрессии. Хоть до стычек никогда не доходило, но все подсознательно понимали, что при всей своей силище с Корнеевым Толе не справиться, и обманчивая тщедушность последнего по сравнению с Толей уже никого тут не вводила в заблуждение. Так же большинство ожидало от Корнеева каких‑то действий в ответ на это оскорбление. Кирилл даже поднялся и подошел поближе к отцу, намереваясь то ли помочь ему в драке с Лешей, то ли желая удержать его от этой драки.

Но Алексей повел себя иначе. Да, он бросил на Черенко недобрый взгляд, что было редкостью – после Воробьева Корнеев занимал второе место в отряде по скудности выражения своих эмоций, но драку не устроил. Он поднялся, бросил короткое: «Я все сказал», и отошёл к замаскированной в кустах машине, бросив оттуда: «Дайте подумать».

Его автомат стоял у правого переднего колеса, а винтовку он достал из салона и перенес на капот, затем принялся осматривать затвор.

– Едрена вошь, – не стерпел его спокойствия Толик, – Андрей не просто командир – он наш друг, и мы должны освободить его. И вообще – ты мог бы пойти с ним вместо меня. Ты там бывал, знаешь их порядки и мог знать, к чему все идет! Но вместо этого ты сидел тут, как заяц в норе!

– По‑твоему, я – Нострадамус? – съязвил Корнеев, не глядя на Черенко. – Что бы я сделал? Напугал бы его страшными сказками? Или привязал к батарее?

140
{"b":"709903","o":1}