Разговоры об этом бое ещё долго не утихали, обрастая слухами и теориями.

Солдаты жили в собственноручно оборудованных коровниках, а Родионов обитал в одном из домиков. Вечером после их с Лёшей боя он вызвал Корнеева к себе. Снаружи домики выглядели убого, поэтому Алексей не удивился, застав внутри соответствующую скудную обстановку: деревянный стол, два стула и кровать. Всё. За столом сидел хозяин и уныло ковырял ножом столешницу.

– Это я. Можно? – не по-военному спросил Леша.

– Проходи, не стесняйся, – ответил Макс в том же духе.

Корнеев вошел, аккуратно и плотно закрыл дверь, несколько секунд подождал, прислушиваясь к чему-то, затем подошел к столу, сел напротив майора и невозмутимо уставился на него. Макс наблюдал за ним не без интереса.

– Хороший вышел бой, – начал он. – Давно я так не развлекался.

– Опасное развлечение, – серьезно заметил Корнеев. – Не люблю его.

Макс захохотал.

– Ой, ну ты и шутник, Корнеев, – выдавил он, смеясь, а затем, отсмеявшись, продолжил. – Я вижу, как ты его не любишь. Я вот, например, не люблю признавать, что кто-то может быть лучше меня, но это как раз тот случай, когда мне не стыдно – ты очень хорош. Я даже удивился, когда ты позволил себя разоружить. Не вяжется это с твоей нелюбовью.

При словах о разоружении Леша и бровью не повел.

– Пришлось освоить, чтобы не закончить жизнь с ножом в сердце. Сам понимаешь – нож для снайпера – не последняя вещь.

– Ну, как инструктор и специалист по ножевому бою скажу тебе, что освоил ты его основательно. И раз уж ты сам заговорил о снайперах – у меня к тебе дело. Мы с Пашей хотим, чтобы ты взялся обучать стрелков. Здесь, в тренировочном лагере. Что скажешь?

Лицо Корнеева осталось невозмутимым, а речь – размеренной и спокойной.

– Паша знает мою позицию – я пришел не помогать вам что-то строить. Строек в этой жизни с меня хватит.

– Но ты же спец! Причем такой, который на дороге не валяется…

– Возможно, – перебил Леша, – но это ничего не значит. Я состою в отряде Романова и ничего менять не собираюсь.

Запал Макса немного стих. Он внимательно смотрел на Корнеева, обдумывая слова.

– Романов уже взрослый, сам справится. На кой черт он тебе сдался?

Корнеев немного помедлил с ответом.

– Я что-то разглядел в нем. То ли огонь наивного подросткового перфекционизма, то ли решимость бороться за правое дело, а может, просто излишние идеализм и человечность, которые в наши дни уже не встречаются. В любом случае он меня этим задел и мне захотелось ему помочь.

– Так мы тоже боремся за правое дело. И у нас нет ни наивности, ни, как ты выразился, подросткового перфекционизма.

– Именно поэтому вы и без меня справитесь. Я здесь – потому что решил помочь Андрею, а не для того, чтобы обучать вам снайперов. Так что лучше ищите других спецов.

Наступила пауза. Леша был категоричен и этим немного обескураживал Родионова, который не отличался особым даром убеждения и привык выезжать на авторитете. Макс верил, что напора и умения донести свою правоту до собеседника достаточно, чтобы склонить его на свою сторону. Это частенько срабатывало, но в львиной доле случаев весомым фактором был именно авторитет майора, а не его правота или упорство.

– Леша, давай пойдем на компромисс, а? Раз уж ты не хочешь оставаться у меня инструктором – обучи нам одну группу и больше мы тебя не трогаем, идет?

Леша задумчиво покачал головой. Он был сыт по горло «стройками» новых организаций и сопутствующими им обязанностями. События, произошедшие в его жизни за годы после эпидемии, напрочь отбили у него желание брать на себя ответственность. Особенно это касалось человеческих жизней. Но Паша Гронин не был для него чужим человеком, и Леша уважал его, потому готов был совсем немножко и только временно уступить.

– Компромисс, так компромисс, – задумчиво сказал он и поднял взгляд на майора. – Мы тут пробудем ещё три недели, значит, все это время я буду обучать группу стрелков. Не больше пяти человек. Знаю – за три недели из них получатся в лучшем случае стрелки-любители, но если будете с ними работать, то выведете на уровень… Максимум – могу разработать программу дальнейших тренировок и позаниматься с ними ещё пару раз, когда буду в «Убежище», но на большее не рассчитывайте.

– Идет, – недолго думая согласился Макс.

Леша вернулся в расположение как раз к ужину. После боя с майором все разговаривали только о нем, обсуждая его подготовку и навыки. Кто-то даже выразил предположение, что он может являться чьим-то шпионом. Андрею очень хотелось опровергнуть это и объяснить всем, кто такой Леша, чтобы предотвратить подобные разговоры в будущем, но он помнил свое обещание полковнику и сдерживался.

Когда Корнеев вошел в столовую, все взгляды устремились к нему. В ответ на немой вопрос товарищей он лишь чуть заметно улыбнулся и попросил передать ему его порцию.

Шел третий час напряженного ожидания. Сверху уже длительное время покапывал легкий дождик, но Андрей его почти не ощущал. Замаскированный, он лежал за небольшим кустом, ожидая «цель». Это была уже четвертая попытка – три предыдущих он провалил: дважды его заметили наблюдатели, а один раз он не попал по цели и она, как выразился Корнеев, «ушла». В этот раз парень был решительно настроен сдать установленный Лешей норматив.

Он все ещё не научился лежать так, чтобы длительная лежка не изматывала тело – оно ныло и страшно досаждало, но Андрей не сдавался, оставался почти недвижимым, и упорно высматривал цель через бинокль. Приклад стоявшей на сошках винтовки находился под правым плечом, слева лежала рация и фляга с водой. Наконец, парню показалось, что в четырехстах метрах впереди что-то зашевелилось. Андрей присмотрелся внимательнее, и заметил, что ветки дерева медленно отодвигаются и открывают сливающийся с желтеющими листьями мешок, который и был его «целью». Мешок, набитый сухими листьями, в нескольких местах уже был продырявлен предыдущими стрелками.

Андрей без резких движений, чтобы случайно не привлечь внимания наблюдателей, быстро, но осторожно отложил бинокль, упер приклад винтовки в плечо и приник к окуляру оптического прицела. Быстро определив расстояние, он сделал нужные поправки, выровнял дыхание, и мягко нажал на спуск. Выстрел уже не заставлял его вздрагивать, как в первые разы, и он увидел в прицел, что на мешке появилась новая дырка. Правда, она появилась сантиметров на пять левее от центра мишени, но все равно это было попадание.

– Неплохо, – раздался спокойный голос из рации.

Андрей отложил винтовку и на радостях позволил себе размять затекшие конечности.

– А вот это уже зря, – все так же спокойно сказал голос. – Тебя заметили.

О черт! Андрей быстро вернулся в позицию и ухватился за винтовку, но в глубине души он чувствовал – Леша этого не простит. Придется проходить испытание в пятый раз.

Группы продолжали редеть до седьмой недели. После большого оттока в первые две, теперь стабильно «отваливались» и уезжали в «Убежище» лишь два-три человека в неделю, но за всю седьмую потерь не было. И лишь в начале последней недели на отчисление попал Игорь.

Друзья давно заметили, что каждый новый день дается ему все труднее, и хоть Игорь старался изо всех сил, он стал много недотягивать на физических упражнениях. Несколько дней Родионов делал для него поблажки, принимая в расчет старания парня, но, в конце концов, Игорь совсем расклеился и его, несмотря на просьбы и протесты Андрея, отправили в «Убежище». Удивительным на этом фоне было то, что с физическими нагрузками справлялась Руми, хоть поначалу у неё с ними было больше всего проблем. Правда, ни в лидерах, ни даже в середняках она не числилась, но минимальный норматив вытягивала.

В предпоследний день обучения Родионов общался с каждой группой. Занятий не было, все отдыхали, и он по очереди собирал группы в столовой и разговаривал с бойцами. Для группы Андрея у него была своя тема. Она главным образом касалась управления и поднимал её майор уже не раз.