– Наша главная задача ‒ нарастить мускулы, – продолжил полковник. – Для этого нам нужны люди, оружие, техника – все, что сможем добыть. Многим мы сможем разжиться в деревнях, в которые приезжают бандиты. Какими силами они это делают?

– Небольшими, – медленно ответил Андрей. – В Прохоровку прибыла группа из трех-четырех грузовиков и легковой машины. А самих бандитов человек пятнадцать.

– Если так, то можно устроить засаду в одной из деревень или даже в нескольких, и застать их врасплох, обогатившись трофеями, – вставил Дьяков.

– Именно, – поддержал его полковник.

Андрея удивляла их сплоченность. Никогда прежде, ни в одной деревне или даже группе людей он не видел такого единомыслия. Тут никто ни с кем не спорил, не лез во что бы то ни стало с критикой для того, чтобы показать свою важность и значимость на фоне остальных. Все они будто совершенно не боялись безумных идей, которые здесь сейчас рождались. Создавалось впечатление, что все тут размышляют одинаково. Или наоборот, вообще не размышляют, а слепо следуют за своими лидерами, которые заблуждаются и будто совсем не понимают, что не просто рискуют жизнями, а что все они умрут, если попытаются тягаться с бандой. И он решил сказать им это.

‒ Вы что, действительно собрались биться со «степными волками»? ‒ спросил он, не пытаясь скрывать изумления. ‒ То есть, вы сейчас не шутите? Все это всерьез?

– Ясен пень, – кивнул Макс, нахально улыбаясь.

Андрей обвел всех недоверчивым, изумленным взглядом.

– Вы понимаете, что у вас нет ни единого шанса? У них там горы оружия, у них даже есть боевая техника, даже танки! Они всех вас перебьют! – закончил он свою мысль.

Повисла тишина. Кто-то смотрел на Андрея снисходительно, кто-то – недоверчиво. Кое-кто даже укоризненно. Взгляд Макса выражал нескрываемую нотку презрения, а улыбка с его лица исчезла.

‒ Наш новый друг ещё не понял, где оказался, ‒ не сводя с Андрея тяжелого взгляда, холодно разъяснил он всем. ‒ Он думает, что повстречал кучку слабаков-землепашцев, которых выстрел пугает, как зайца треск ломающейся ветки.

Он сделал короткую паузу, но никто не стремился ничего добавить и тогда он сам продолжил.

– Да, Андрей, мы вступим в бой с этими «волчинами», потому что среди нас нет слабаков и ссыкунов. И потому что все здесь понимают, что выжить, пряча голову в песок, нельзя. Можно только перегрызать глотку врагу, чтобы завоевать себе место и показать другим, что с тобой лучше не иметь дела. И мы будем драться за свое будущее. Мы не для того почти год прятались под землей, а потом ещё много лет просидели в заложниках в этой долине, чтобы выбраться и стать молчаливым скотом, который погрузят в грузовики и увезут неизвестно куда. И, к сожалению, мне всего лишь показалось, что ты тоже не из ссыкунов.

Андрея эта речь задела за живое. Напомнила ему, что он тоже ещё недавно мечтал отплатить банде за их бесчинства, но потом, заглушенное страхом за собственную жизнь, это желание притупилось.

– Я не ссыкун, ‒ смущенно сказал он, потупив взгляд.

‒ Может и так. Но теперь тебе придется это доказывать.

Голос Макса на версту отдавал сталью. В нем не осталось ничего от того строгого, но все же доброго и справедливого тона, которым он обращался к Андрею раньше. Парню стало очень стыдно. И хоть никто из остальных ничего не добавил, он почувствовал, что они разделяют точку зрения Макса.

‒ Если вы закончили, ‒ продолжил полковник, ‒ то я хочу ещё кое-что добавить. Во-первых, раз в новом мире всем управляют бандформирования, то хотим мы этого или нет, а нам тоже придётся стать бандой, иначе никак. А во-вторых: у меня есть кое-какие планы на ближайшие пару дней, но я изложу их в более узком кругу. Все свободны. Макс, Коля, Эрик – останьтесь.

Выйдя в коридор, Андрей чувствовал на себе пренебрежительные взгляды остальных. Он правильно понял, что утратил кредит доверия, который был ему предоставлен Максом и Павлом. Он ещё не верил, что они могут победить в схватке с бандой, но их самоуверенность была достаточно заразной и настойчиво подталкивала его к мысли, что возможно, у них есть шанс. А вместе с ними и у него. Ему захотелось доказать им, что они ошиблись на его счет, что рано списали его в трусы. Доказать без кредитов доверия. В честной драке.

В это время оставшиеся в кабинете полковника Родионов, Дьяков, доктор Бернштейн и хозяин кабинета обсуждали своего нового знакомого. В отличие от Андрея, большинство из остальных жителей деревень на поверку оказались затюканными крестьянами, которые хорошо знали с какой стороны держать лопату, но мало что смыслили в том, что происходит в мире вокруг них. И эта разница между ними и Андреем была слишком уж заметной для того, чтобы оставить её без внимания. Самым логичным объяснением казалось то, что парень как-то связан с бандами. И похоже, что не говорит им всей правды. Подумав, они решили поручить кому-то надежному приглядывать за ним.

Андрею, как и всем недавно прибывшим, отвели место в обветшалой казарме, давно требовавшей ремонта. Условия были не намного лучше, чем на улице: было холодно, сильно донимали сквозняки, но зато хотя бы на голову не капало. Улегшись на проржавевшую кровать, издавшую дикий скрип, и укутавшись в старое, немного подранное колючее одеяло, Андрей ещё долго думал о том, что произошло.

Ему несказанно повезло, что Павел и Макс спасли его, но не для того ли, чтобы он сгинул в безуспешной попытке свергнуть установившийся порядок? Кто знает. Что же ждёт его впереди? Увидит ли он брата, и вообще, выживет ли сам в этом мире анархии? Эти вопросы будоражили настолько, что сон ещё долго не шёл, хотя смертельная усталость и требовала закрыть глаза и дать телу отдых.

Андрею даже стало немного страшно от всех этих мыслей. Люди, с которыми он сегодня познакомился, были не такими, как он привык – в них не чувствовалось сомнений, они не боялись. Здесь, на этой сильно потрепанной временем базе, он увидел и ощутил мир людей, для которых не могла идти речь о том, чтобы прятаться, прозябать, страдать и молча сносить издевательства из-за боязни расстаться с полной лишений жизнью. Для них существовал только один сценарий – выжить во что бы то ни стало и ответить на удар. Именно эта мысль приводила к выработке адреналина и разгоняла сон – Андрей понимал, что ему тоже хочется участвовать в нанесении этого удара, быть на его острие, лично мстить ненавистным бандам. Но вместе с тем понимал он и уровень риска, и свою слабую подготовленность к такому.

Как сказал Гронин – выживут только сильные. А чтобы стать сильным, нужно здорово потрудиться и пролить немало крови. И не исключено, что это будет своя собственная кровь…

Из тех, кто присутствовал на совещании, большинство теперь смотрели на Андрея либо с пренебрежением, либо со снисходительностью, а кое-кто даже с презрением. Один только старик-доктор по-прежнему относился к парню с теплотой, как, впрочем, и ко всем остальным. Кроме него разве что Сергей Воробьев ‒ молчаливый мужчина лет тридцати, с вечно устремленным сквозь собеседника взглядом, тоже никак не изменил своего отношения к Андрею.

Впрочем, для самого Андрея Воробьёв выглядел довольно странным субъектом, поскольку ко всему относился как-то отрешенно, абсолютно индифферентно. Казалось, что он всегда думает о чем-то своем, находится где-то в другом месте. Однако, несмотря на впечатление, будто он совершенно не слушает, о чем идет разговор, слушал он всегда внимательно, в чем Андрей очень скоро убедился.

Когда на следующий день они вместе в составе небольшого отряда, продирались через густой бор, Андрей завел с ним беседу. Вернее, монолог, потому что Сергей отвечал крайне редко, а сам рассказывал что-то ещё реже.

Отряд, состоящий из шести человек, направлялся в сторону расположенного относительно недалеко военного аэродрома, в надежде, что там осталось что-нибудь полезное после многих лет разграбления куда более проворными охотниками. Руководил походом сам Павел Гронин, но и майор Родионов тоже был с ними. Андрей, конечно, был ещё слаб и не восстановил даже половины сил, но желание участвовать в борьбе с бандой в целом, и доказать Максу свою полезность в частности, прибавляло парню сил.