Наконец, дошел до вопросов внутренней безопасности, сказал, что из отставных унтеров на новом заводе в Александровке сформировать заводскую полицию из шести человек, вооружить ее деревянными дубинками, пусть смутьянов ловят и пьяные драки пресекают, патрулируют бараки. В Купавне все и так тихо, здесь больше люди старого обряда живут, они, в отличие от вчерашних крестьян, водки не пьют и не хулиганят. Платить полицейским как младшим мастерам, дежурство — по 8 часов в три смены. Потом ответил на вопросы и всех отпустил, кроме начальника лаборатории и патентного поверенного. Выяснилось, что начальника лаборатории нет на месте. Обернулся к Карлычу: "Опять нет! Принесите его прошлую объяснительную и ведомость об удержании штрафов с него и его подчиненных месяц назад за отсутствие на рабочем месте". Выяснилось, что объяснительных не было, штрафы не накладывались. Основание — у начальника лаборатории больная мама и он много времени проводит с ней.

— А когда же он лабораторией руководит? Теперь понятно, почему исследовательская работа запущена. Если разобраться, у половины здесь сидящих есть больные родственники, но это не было основанием для того, чтобы не прийти на экстренное совещание. И кто он такой, что ему такие поблажки?

Ага, племянник управляющего! Теперь вдвойне понятно.

— Скажите ему, что с понедельника у него будет много свободного времени, я его перевожу на полставки химика и работать он может через день за половину жалования. Начальником лаборатории будет Николай Перепелица.

Теперь по патентным делам: узнал, что тщедушный человечек — только делопроизводитель, он ведет учет патентов и нанимает поверенных, в том числе иностранных. А как он с ними общается? По почте и телеграфу, а для этого отдает письма в перевод. Громоздко конечно, в патентном отделе должны работать люди, знающие языки, тем более, что сейчас патентов стало много, а будет еще больше. Велел патентоведу составить реестр патентов со сроками окончания, когда и сколько платить за продление — с этим планом прошу ко мне в Москву через три дня. Там же дам заявки на патентование за рубежом "пера непрерывного действия": Франция, Германия, Британия, САСШ и Швейцария — все же решил, что дам Агееву лицензию на швейцарское производство — пусть зарабатывает хлеб с маслом для семьи.

22 ноября 1892 г, Москва, ресторан "Славянский базар".

Я заказал отдельный кабинет на втором ярусе, отсюда хорошо было видно зал внизу, знаменитый фонтан и посетителей за столиками. На третьем ярусе потолок слишком близко, и как-то давит на психику. Альберт появился вовремя, официант принес меню на английском и французском и он углубился в чтение.

— Сэр Альберт, поскольку я пригласил вас в этот ресторан, известный своей русской кухней, позвольте я буду вашим ресторанным гидом. Вы как относитесь к черной икре, называемой у вас "кавьяр"?

Выяснилось, что младший Виккерс ничего против не имеет. А к икре надо водочки. Тем более Шустовский коньяк еще не выдумали, как не выдумали байку о том, что-де, французы, восхищенные напитком Шустова разрешили писать ему на этикетке "коньяк". В XIX веке торговые марки напитков еще не подлежали патентной защите и кто угодно мог писать слово "коньяк" на чем угодно, вот и здесь в меню значится "коньяк из земляники" — и пробовать не буду, в худшем случае это — самогон а в лучшем — сладкий ликер. Так что предложил выпить ледяной водки по-русски. Рождественский пост еще не начался, так что предложил после закусок в виде балыков и стерляжьей ухи шашлык по-карски из молодого барашка, что также было благосклонно принято. По поводу десерта, сигар и так далее, посмотрим по ходу разговора.

Потом мы ходили выбирать стерлядку в аквариуме. Я выбрал средних размеров и ту, что повертлявей и поживей, но в сачок официанта, естественно попала уже ослабленная рыба, не успевшая увернуться от "рыболова". Быстро пресек попытку всучить ее нам:

— Любезный, эту дохлятину будешь подавать пьяненьким купчикам, а нам давай лови ту, на которую я тебе указал.

Официант чуть не упал в аквариум, но указанную рыбу все же поймал и унес на кухню. Мы вернулись за столик и нам тут же принесли холодные закуски и водку в серебряном ведерке со льдом. Официант разлил прозрачную жидкость в хрустальные рюмки. Я сказал, что в России всегда пьют за что-то, это у нас называется тост, но не имеет отношения к зажаренному кусочку хлеба, предложил гостю масла на мягкий белый калач и сверху набросать вдоволь икры. Потом выпить водку и сразу заесть икрой. Первый тост, естественно, за здоровье государя императора, бить рюмки при этом — дурной тон. Альберт, несмотря на предупреждение, пытался пить мелкими глотками и закашлялся. Официант тут же налил сельтерской и англичанин запил, а потом съел икорки. Похоже, ему понравилось и я предложил выпить за здоровье королевы Виктории, что было принято и вторая попытка прошла удачнее. Потом мы отдали должное закускам, выпив третью за процветание фирмы братьев Виккерс и так далее. Дальше я больше подливал Альберту, а он тренировался пить по-русски, сначала под уху, а потом и под баранинку. И только я отрезал первый кусочек мяса, как официант, вежливо постучав, сказал, что к вашему превосходительству прибыл фельдъегерь из Петербурга.

Пока Альберт уминал сочное мясо, я прочитал письмо, оно было от Марии Федоровны и гласило, что император простудился на охоте в Спале и его с высокой температурой в полубессознательном состоянии привезли в Зимний, где он и находится под присмотром лейб-медика Вельяминова. Государь, придя в себя, просил меня немедленно приехать, поезд уже выслан. Вот как, неужели это тот роковой случай, послуживший причиной смерти Александра Александровича через несколько месяцев. Здесь он произойдет на год раньше — в 1893, но как уже было замечено у лиц, контактировавших со мной, время может убыстряться — погиб же Панпушко раньше назначенного срока. Также мое присутствие убыстряет исторические события — случилась же Итало-абиссинская война на 4 года раньше и длилась она меньше. Извинившись перед Альбертом, спросил, где здесь телефон, официант побежал впереди меня показывать дорогу. Фельдъегерь шел за мной, я отдал распоряжение Артамонову как можно быстрее собраться и прибыть на лихаче в ресторан "Славянский базар", где передать швейцару, что вещи князя Стефани прибыли и лихач его ожидает у входа. Велел взять чемодан и сложить мундирный фрак с орденами, белый халат, взять из аптечки у меня в кабинете АСЦК и СЦ — попросил записать и повторить названия — по сотне порошков каждого.

Потом вернулся к Альберту и сказал, что император срочно вызывает меня в Петербург и мне надо немедленно ехать.

— Как же так, сэр Александр, я ведь проделал такой путь ради встречи с вами, может быть есть возможность задержаться?

— Нет, уважаемый сэр Альберт, я выезжаю немедленно! Постойте, вы ведь писали, что проследуете из Петербурга в Лондон через два дня. Если у вас нет больше дел в Москве, мы можем поговорить в поезде, у меня свой салон-вагон и нам никто не помешает, заодно прокатитесь, как у нас говорят "с ветерком", спецпоезд остановок в пути не делает, а вся еда и напитки есть на борту.

Альберт сказал, что ему нужно полчаса на сборы и из ресторана есть проход на его этаж.

— Хорошо, жду вас здесь же, — ответил я англичанину и спросил фельдъегеря, ел ли он сегодня.

Оказывается, он еще не обедал, поэтому приказал принести чистую рюмку, приборы, и что готово из горячих мясных блюд, если есть такой же шашлык — то его. И все посчитать. Заказ принесли практически в мгновение ока, офицер с удовольствием выпил рюмку водки и плотно поел, а я расплатился и попросил немедленно мне сообщить, как приедет на извозчике мой денщик.

Потом пришел Альберт с чемоданом и мы спустились вниз, через десять минут подъехал Артамонов и мы поехали на вокзал. Виккерс был поражен салон-вагоном и тем, что в составе всего один вагон. Спросил, все ли русские генералы так ездят? Я сказал что все, если они еще и князья и выполняют особые поручения императора. Это его поразило еще больше. Проводник-стюард был все тот же, так что Артамонов опять устроился вместе с ним, благо в служебном купе две полки. Я попросил принести нам горячего чаю, по рюмке коньяка и сыр, после чего спросил: "может, что-то еще?". Альберт рассматривал вагон, глядел в панорамные окна и вроде не услышал вопрос. Так что пришлось напомнить, что мы вроде собирались обсудить иск, предъявленный мной по поводу потерь понесенных мной по вине сотрудника компании "Виккерс" Базиля Захарова.