— Намаялись уже по солнышку-то лежать, — вспоминал Прохор, — зато солнышко с юга светило нам в спину, а итальянцам — в глаза.

Конница раса прошла ущелье и рассредоточилась по сторонам, замаскировавшись (да спать они легли, подумал я). Через три часа на горизонте показалась пыль — шли батальоны Аримонди. Казаки с гранатами полезли на кручу и заняли позиции сверху с обеих сторон, чтобы итальянское охранение не прошло, но охранение у итальянцев отсутствовало: впереди они видели орду дикарей, преграждавших им выход из ущелья. Аримонди дал команду изготовиться к стрельбе. В это мгновение ашкеры Мэконнына дали залп и упали на землю, перезаряжая винтовки, когда пороховой дым рассеялся по изготовившимся к стрельбе берсальерам ударил пулемет, спрятанный до этого за спинами "дикарей". Для итальянцев это было полной неожиданностью, да еще сверху полетели гранаты, прямо в гущу основной толпы итальянской пехоты, заорали раненые люди и мулы.

Общей паники еще добавил второй залп "муловых ашкеров" Мэконнына: стреляли они неточно, зато кучно и пули летели прямо в итальянцев не хуже, чем из пулемета. За это время Бяков успел зарядить новую ленту и когда дым стал пореже, опять начал косить берсальеров и они побежали назад, к входу в ущелье а там их начали забрасывать дротиками собравшиеся всадники, не давая покинуть поле боя. Видя безвыходность ситуации, итальянцы подняли руки, но тут местные их стали резать кривыми саблями. Пришлось вступиться казакам и они встали кругом, защищая пленных, — к этому моменту гранатометчики уже спустились с горы. Воспользовавшись суматохой, Аримонди с двумя офицерами попытались улизнуть. Одного офицера ранили дротиком, другой сдался, когда Прохор на скаку из винтовки ранил его лошадь, после чего Прохор и еще один кавалерист Мэконнына стали преследовать Аримонди у которого была хорошая лошадь и он, скорее всего, оторвался бы от преследователей. Но, в какой-то момент. Прохор оказался рядом с генералом и тот выстрелил в него из револьвера, а потом пальнул и в гвардейца раса, после чего гвардеец отстал: дротики кончились, а стрелять на скаку из своего "мультука" он не умел. Прохор повис в стременах, перекинув тело на другую сторону, имитируя, что он — убит и тем самым спасся от второй револьверной пули. Генерал решил перехватить поводья лошади казака — без запасной лошади в пустыне уйти сложнее, особенно если будет погоня. В этот момент Прохор подтянулся в стременах и ударил рукояткой шашки Аримонди по темечку.

— Я уж думал, прибил старика. — закончил свой рассказ Прохор, а потом чую — дышит, а тут и браты подоспели. Зато и лошадь генеральская мне досталась, а вот шапку генеральскую конями потоптали, я уж думал, что снизят оплату за трофей — некомплектный "енерал" оказался, не по всей, значитца, форме, ан — нет, все до монетки заплатили — вот, половина выкупа: пятьдесят два кружочка.

Тут и дележка подошла к концу — мне подвинули на столе увесистый узелок с монетами и еще преподнесли отличный цейссовский бинокль в качестве подарка. Я поблагодарил и сказал, что завтра утром выступаем на Мэкеле для соединения с оставшейся там кавалерией, будет опасно, но весело, я сам с ними пойду, не пойдут только раненые. Пошлите за фельдшером, пусть соберет свой инструмент и не забудет взять то, что получил в госпитале — пойдет с нами. Артиллеристам Новикова передайте, пусть тоже собираются и берут две пушки и все заряды — коней, сколько надо, пусть возьмут здесь. После продажи трофеев, надеюсь, лошади у нас остались? Взять их надо и под фураж и воду (бурдюков взять с собой достаточно, хотя, судя по карте, "сухих" переходов будет один-два (речки уже пересохли) — кормиться придёшься тем, что сами возьмем, а взять у итальянцев, я думаю, есть что. Остальные выходят позже с основными силами и опять будут стоять на позиции, а мы пойдем в рейд: если повезет — дойдем до моря.

Потом пошел к Нечипоренко и обговорил с ним и офицерами детали похода. Берем четыре пулемета во вьюках и все ленты, гранат — сколько поднимем и еще надо взять больших гранат штук пятьдесят. Патроны забираем все.

Пошел в шатер, там меня дожидался Букин. Он спросил как же так, я уйду в поход, а его здесь оставлю.

Да, геразмач Андрэ, ты теперь — начальник штаба самого Негуса, справишься, у тебя просто отлично получается штабная работа, а уж здешние старые пердуны вообще такого не видели. После того как тихо исчез старый дэджазмач, они будут сидеть как мыши под веником — ты же слышал сегодня полную тишину. Здесь все как Негус велит, как у нас при Алексее Михайловиче было, бояре сидели в палате и в этом их работа и заключалась. И вообще, остаешься здесь за старшего, а то артиллерийский поручик Петров впал в депрессию, лежит целыми днями на койке, хотел я с ним поговорить, а он одно, — домой хочу, в Россию. Старика Артамонова с тобой оставляю, скажу чтобы он тебя обихаживал, как меня и кофе готовил по утрам. На новом месте не разбредайтесь, лучше живите кучно, что казаки оставшиеся, что артиллеристы. А казакам сказал, чтобы русские русских не обижали, а то насильно в арапы запишу. Тут за мной пришли и сказали, чтобы я шел к дэджазмачу расу Мэконнену. Зашел в шатер к расу, он был один, мы обнялись, как родственники, давно не видевшие друг друга, хотя расстались меньше чем две недели назад.

— Что же ты, сын, покидаешь меня, — спросил рас, — зачем ты вызвался идти в этот рейд, под пули.

— Это война, отец, а я тут уже многим в зубах навяз, — ответил я, — пойду, проветрюсь. А если серьезно, ты же слышал, что я сказал: если мы дадим соединиться подкреплению с основными силами. у нас возникнут проблемы, лучше уж бить итальянцев по частям.

— Да, пока меня не было, ты вызвал ненависть всех старых военачальников, мне Негус рассказал, как ты вел допрос. Я бы ни за что не поверил, что это может сделать утонченный европеец, вот абиссинец, вроде меня, да еще рас — может. Может, ты скрытый абиссинец, помнишь, ты мне говорил про вашего поэта Пушкина, в котором была абиссинская кровь, вы не родственники?

— Наверно, нет, — ответил я, — просто я — Белый Арап[5].

[1] Азмач — военачальник, а префикс свидетельствует, какой именно, кроме фитаурари — тут уж командир авангарда и никак более, а азмачи — это полк правой руки, полк левой руки, да засадный полк — какая-то битва с Мамаем получается.

[2] Имеется в виду советский детский блокбастер "Неуловимые мстители".

[3] В реальной истории: сражение при Амба-Алаге 7 декабря 1895 г, когда были разбиты войска генерала Аримонде, в составе двух с половиной тысяч человек с 4 орудиями. Абиссинцы раса Мэконнына, засев на гребне склона, расстреливали итальянцев, как куропаток. Генерал Аримонде со своими берсальерами бежал, а батальон туземной пехоты майора Тезелли погиб почти полностью: спаслись 3 офицера и полторы сотни аскари.

[4] Главарт — главный артиллерист. В данном случае иронично.

[5] Белый Арап — мифический царь из Белой Арапии. "Женитьба Бальзаминова":

— Да, говорят, белый арап на нас поднимается. Двести миллионов войска ведeт за собой!

— А откуда же он? Белый арап?

— Из Белой Арапии!

23 февраля 1895 г. Император Всероссийский сегодня допоздна засиделся в своем рабочем кабинете. Верный Черевин наверно, давно принял рюмашку и теперь храпит в свей спаленке Гатчинского дворца. Вот, опять принесли донесение по абиссинскому вопросу, сегодня доставлена шифровка телеграфом, да пока расшифровали, время и прошло. С одной стороны, этот самый посланник Степанов не виноват в том, что случилось. С другой стороны, едва удалось замять дипломатический скандал, пусть его не Степанов устроил, он тут лицо, скорее, пострадавшее, но все же. Вот теперь просится в отставку: генерал Обручев, по наущению дипломатов, всем велел снять русские мундиры и, кто хочет помочь Негусу, могут делать это как партикулярные[1] лица, на свой страх и риск и Российская Империя не несет за них никакой ответственности.