— Рас Мэконнын, кроме артиллеристов, в составе каравана есть мои люди — ремесленники и крестьяне, они могут остаться у тебя и помочь твоим людям правильно, по-европейски, хозяйствовать. Если ты позволишь, они покинут земли, рядом с которыми идет война и пройдут дальше вдоль реки Аваш, я слышал там плодородные земли, а река, размывая горы, несет золотой песок на твои прииски. Если позволишь, я бы с помощью своих мастеров, мог наладить добычу золота минимум в три раза больше, чем сейчас приносят твои прииски, но тогда я попрошу треть от добытого отдавать мне, тебе же будет оставаться две трети, что в два раза больше того, что ты сейчас получаешь. Конечно, я дам окончательный ответ, смогу ли я обеспечить такой выход, только тогда, когда мои мастера осмотрят место и сделают устройства из дерева, вроде машин, которые и обеспечат увеличение добычи.

Рас ответил, что даст распоряжение перевезти моих людей, обеспечить их жильем и продуктами, а также защитой от возможных обид местными.

И последнее, но важное. Сейчас в Джибути прибыл русский госпиталь, они собирают мулов, чтобы пересечь пустыню. Я боюсь, что у них это может занять много времени, хотя как мне написали, французы меньше им препятствуют, чем мне, когда нам не давали воду. А без воды, как мне написал начальник отряда, люди заболели, один из них даже умер, кроме того пала половина мулов и все оставшиеся лошади. Сейчас французы, испугавшись, что им придется за это ответить, стали давать воды вдоволь, но сбор мулов может занять продолжительное время. Конечно, я надеялся, что в первую очередь, пришлют оружие, а потом госпиталь, госпиталь пропустили бы в любом случае, а вот оружие, если будет объявлена война, англичане задержат в Суэце. Есть ли возможность отправить курьера срочно в Джибути, я напишу письмо русскому дэджазмачу (имея в виду генерала Обручева), а он передаст царю, чтобы срочно отправляли оружие до объявления негусом Менеликом войны. Рас сказал, что это сделают прямо сейчас, но я ответил, что мне надо зашифровать письмо, так, что если бы гонца перехватили или кто-то прочитал телеграмму, то ничего бы не понял.

— Хорошо, через час после того как ты от меня выйдешь, отправлю гонца и он, забрав твое письмо, помчится в Джибути. Негусу Менелику я тоже сообщу о госпитале и оружии. А теперь мне не терпится взглянуть на царские дворцы. Я достал подарки, сказав, что это — звери русских лесов, только здесь они все одного размера и показал рукой, какой величины бывают белка, заяц и медведь.

— Это подарки для твоих детей и у тебя в этом году, летом, родится сын, который потом станет великим императором[310] — вот ему и подари медведя. Медведь, главный русский зверь, как у вас — лев, но статуэтка показывает маленького медвежонка, а когда он вырастет, то всем покажет…

— А как ты узнал это, рас Александр, еще ничего не заметно, хотя супруга мне сказала, что носит ребенка третий месяц.

— Рас Мэконнын, — как-то уже говорил тебе, что у меня бывают озарения и я вижу будущее или те предметы, которых еще нет и могу их изобрести и сделать, вот как ручные гранаты с моей взрывчаткой или пурпурный шелк.

— А это тебе, здесь царский дворец и летняя резиденция, — вручил ему кубок.

— Но ты говорил, что везешь негусу Менелику альбом с картинками.

— Да, я не обманул тебя — и, подав ему шелковые перчатки (объяснил, что не должно остаться никаких следов, что мы смотрели альбом), достал книгу, положив ее на расстеленную ткань.

— Какие красивые картины, — удивился рас. — и дворцы, я даже не мог представить себе, что такие бывают наяву. Теперь я понимаю тебя и, громко позвав охрану, — доставить индуса-архитектора.

Через четверть часа стража втолкнула в комнату помертвевшего от страха индуса.

— Когда ты говорил мне, что у "царя Москова" нет такого дворца, как у раса, ты оскорбил моего императора, — грозно сдвинув брови, надвинулся я на "архитектора". Подойди к столу и посмотри, какие дворцы у "царя Москова", только не трогай книгу своими грязными руками.

— Ты солгал и мне, презренный раб, и за это ответишь — рас обернулся к белому как стена индусу, — ты нигде не был и ничего не знаешь, а взялся строить мой дворец, выставив меня на посмешище.

Индус на коленях пополз к столу, хватая раса за ноги.

— Прочь, встань и смотри и, если завтра ты мне не принесешь план, как переделать мой дворец, чтобы он хоть чуть-чуть был похож на это, тебе отрубят голову и выставят ее на городском базаре надетой на пику с надписью, что это — лгун, который взялся за дело в котором ничего не смыслит.

Индус встал и, согнувшись, стал смотреть на страницы, которые я ему перелистывал, взяв перчатки у раса. Рас сказал, когда я показал ему Петергоф, что это его устраивает, но я возразил, что за дворцом — озеро, которое питает водой фонтаны, а здесь этого нет, поэтому получится построить только дворец. Мы еще полистали альбом и индус сказал, что мог бы добавить колонны и эркеры как на одном из рисунков, попросил бумагу и что-то стал быстро набрасывать, периодически заглядывая на страницу. Вот как, да он рисует Зимний, только покороче, а кишка не лопнет? Я сказал, что этот дворец в плане четырехугольный с внутренними дворами, но можно сделать один двор, куда ведут ворота, это и для обороны хорошо, в случае бунта. Закрыл альбом, сняв перчатки, стал помогать ему рисовать. В конце концов, получилось каре с закрывающимися двумя решетками воротами и обширным внутренним двором. Рас посмотрел на получившийся рисунок и сказал, что он уже потратил много денег и пусть теперь этот шакал покажет, что можно использовать из построенного им. Шакал нарисовал контуры построек и стало понятно, что, конечно, что-то надо будет сломать, но внешний фасад, облагородив, можно оставить на восемьдесят процентов. А вот внутри, конечно, сделать уже ничего особого нельзя…

Но рас уже отошел от гнева и послал шакала работать. Меня же он поблагодарил, в ответ я выразил надежду, что недалек тот день, когда он сам сможет посетить Петербург.

Потом поехал домой, написал и зашифровал письмо Обручеву, написал обычную, нешифрованную записку начальнику госпиталя о том, что если будут трудности, мы вывезем их верблюдами, только пусть прикинет, сколько груза и людей надо везти. Также сообщил врачу о том, что они будут следовать в место сбора армии, и мы с расом Мэконныным прокинем Харар в ближайшее время, чтобы присоединиться к армии Менелика и сел дожидаться курьера. Впрочем, долго ждать не пришлось, объяснил курьеру, что надо делать (он хорошо говорил по-французски) и гонец пустился в путь.

Утром мы со Стрельцовым облачились в привезенные нам новые белые рубахи с зауженными внизу шароварами. У меня была шама с пурпурным краем и серебряным шитьем, у Стрельцова — с ало-красным, без шитья. Сверху шамы был положен военный плащ-лемпт, разрезанный на своеобразные "хвосты" внизу. У меня лемпт был из леопардовой шкуры, у сотника из сукна разных цветов — зеленого, желтого синего, красного. Нам выдали головные уборы вроде маленьких тюрбанов, у меня с павлиньими перьями, у Стрельцова — что-то похожее на перья фазана. Сапожки были сафьяновые, мягкой кожи, у меня с вышивкой, у сотника — простые, желто-коричневого цвета. На лошадей нам полагались чепраки: мне леопардовый, а Стрельцову — суконный, красного цвета. Седла у нас были свои, с нормальными стременами. На шею лошади было положено надеть украшение из бубенцов, для моей лошади среди бубенцов были вплетены еще и серебряные монеты. Я думал, что сейчас нас подымут на смех, вроде "клоуны на выезде цирка с конями", но казаки, обступив нас, трогали ткань, и, гладя чепрак из шкуры леопарда, говорили, что форма — знатная. У сотника на портупее была кобура с револьвером и шашка на перевязи через плечо, а с другой стороны — еще и торчал ствол драгунки, а я под шаму надел кобуру со Штайром. Навьючили на двух мулов "Максим" с десятком лент и взяли два десятка гранат, на третьего мула посадили Шлоссера в коротких штанах и пробковом шлеме, закутанного, по причине утреннего холодка, в плед. Так мы доехали до дворца, перед которым уже было сотни три всадников. Наконец появился рас с придворными, ему подвели коня и Мэконнын легко, одним движением, поднялся в седло. Гвардейцы приветственно закричали, а чего им не кричать, если живут они от щедрот князя вполне неплохо, службой не утруждены, одеты, только вот не все обуты, рас два раза в месяц дает им пир, где кормит-поит до отвала. Вполне нормальная такая служба, что уж тут не покричать.