После награждения были танцы, где Маша блистала во всех отношениях и хореографически (сказалось пансионское воспитание) и блеском диадемы буквально ослепляя окружающих. Меня же окружили генералы и стали расспрашивать про эфиопскую кампанию, министра иностранных дел интересовали и подробности переговоров в Александрии. Все было бы хорошо, но выпивка и закуска были очень и очень скромные — по бокалу шампанского и несколько тарталеток на каждого, вот и весь фуршет. Офицеры, особенно, кто помоложе, все ждали, что лакеи принесут еще, но этого не случилось…
Так вот и закончился прием, на голодный желудок, поэтому после возвращения на броненосец, матрос-буфетчик кают-компании был буквально атакован голодными офицерами и, оправдываясь, твердил, что он думал, король их накормит, поэтому ничего приготовлено не было. Вспомнился совет из книги Елены Молоховец ""Подарок молодымхозяйкам или средство к уменьшению расходов в домашнем хозяйстве": "если к вам внезапно пришли гости, пошлите кухарку за холодной телячьей ногой". Пришлось буфетчику лезть в кладовую за ветчиной и сыром, доставать галеты, а то молодые мичмана грозились его изжарить. Достали бутыль с кьянти еще из моих привезенных запасов (надо же, забыли выпить, что ли?) и устроили себе холодный ужин, а потом чаепитие, к которому нашлось и варенье из айвы (запас еще из Севастополя). Поев и выпив, все успокоились и разошлись спать. На завтра я договорился с премьер-министром Якобом Эструпом и военным министром Йоханом Снаком (его и сменит на этом посту Олаф Мадсен, считающийся изобретателем ручного пулемета) о посещении Арсенала и оружейных мастерских.
Утром меня ждала коляска, которая должна была доставить в Арсенал, Военный министр Снак показал мне оружие, в том числе картечницы Гатлинга на колесных пушечных лафетах. Я впервые близко видел эти "предтечи пулеметов". На вопрос, а почему в "Арсенале" нет пулеметов "Максим", министр ответил, что правительство признало их слишком "прожорливыми", мол, дорогих патронов не напасешься, а картечницы не так часто стреляют. Вспомнилось, что когда Хайрем Максим демонстрировал в Англии свой пулемет под патрон дюймового калибра, датский король сказал, что эта машинка разорит его королевство, да и сэры от него отказались, тогда Максим продал свою "пушку" бурам у которых она получила название "пом-пом", за характерный звук выстрелов.
Потом мы поехали на королевский оружейный завод, где и познакомились с подполковником Мадсеном и директором завода Расмуссеном, по инициативе которых три года назад была начата работа по изготовлению самозарядной скорострельной винтовки. Этот проект был поручен молодому инженеру лейтенанту Йенсу Шоубо,[370] будущему талантливому оружейнику и изобретателю пистолетной оболочечной пули с сердечником из дерева (опять-таки из-за бедности, но скорость пули была наивысшей). Собственно Шоубо и можно считать родоначальником пулемета Мадсена, хотя последний был также талантливым инженером, но прежде всего, обладал административным ресурсом, став генералом и министром обороны.
Успешной разработке также способствовало то, что фирмой-изготовителем выступили не оружейные мастерские а Dansk Rekyl Riffle Syndikat, или просто Синдикат, как ее звали в России — "датское ружье-пулемет Синдикат" из-за надписи на оружии, "Мадсеном" пулемет стали называть позднее. Я с интересом рассмотрел винтовку (она все же будет выпущена небольшой серией для вооружения датских морпехов), потом, улучив момент, когда чиновники отвлекутся на разговор с директором завода, спросил Шоубо, что он собирается делать, когда закончится срок обязательной военной службы. Йенс ответил, что попытает счастья как инженер-оружейник за границей, скорее всего в Германии или Бельгии. Я сказал ему, что если его заинтересует, то мог бы предложить работу по доработке его же проекта самозарядного автоматического оружия, на что Шоубо ответил, что не хочет ехать в Россию.
— Господин лейтенант, а если бы вы получили предложение о работе в Швейцарии или Швеции, вы бы его рассмотрели? — тут же подцепил я на крючок конструктора.
— В этих странах — да, но при наличии хорошего жалованья.
— Хорошее жалованье при наличии результата я вам гарантирую, вот моя визитная карточка.
Узнав куда писать Йенсу, обещал дать знать ему в течение месяца-двух.
С тем мы и покинули оружейный завод, точнее мастерские, если судить по объему производства и общему оснащению и количеству работников. Еще я понял, что в Дании превалирует немецкая школа оружейников: в оружии должно быть много деталей и они должны быть изготовлены фрезерованием, никакой дешевой штамповки. Именно поэтому в русской армии было много нареканий на пулеметы "Мадсен" — капризны, отказов много, привередливы к качеству смазки и качеству патронов, что вылилось в не совсем солидное прозвище "чертова балалайка".
На следующий день гуляли по Копенгагену, обычный западноевропейский город, мне напомнил Амстердам в миниатюре: те же дома "плечом к плечу" с брандмауэрами и блоком-балкой под крышей, чтобы мебель поднимать и затаскивать ее через окна, а то по винтовой лестнице на верхние этажи она просто не пройдет. Красные черепичные крыши и выкрашенные веселенькой краской фасады домов давали общую пеструю картинку…
Зашли поесть и тут не слава богу — это "страна семисот бутербродов", которые являются самостоятельным и самодостаточным блюдом, правда, их размер в трактире раз в двадцать больше, чем на приеме у короля — так что пара бутербродов и ты наелся. Горячие блюда сродни немецким: свинина, колбаски, сосиски; но разделены и дополнены морепродуктами. Впрочем, устрицы я никогда не любил — глотать скользких холодных моллюсков — это не по мне, а вот жареная камбала с картошкой под кружку пива меня вполне устроила. Маша поковырялась в рыбе без энтузиазма и заявила, что ей хочется фруктов. Сказано-сделано, зашли в зеленную лавочку и купили большую корзину сладких груш, яблок, небольшой арбуз и до кучи — итальянского винограда. Попросили все это доставить на броненосец. Еще погуляли по старому городу и поехали в порт. Дал телеграмму Норденфельду, поскольку завтра мы идем в Стокгольм и я хотел бы с ним встретиться к взаимной выгоде. Купил газет, местные с фотографией с королевского приема и блистательной Grand Duchess[371] Mary Stefani-Abissinian, Маша получилась хорошо, а я рядом с ней — бука букой. Может, сбрить бороду, тем более, что Маша энергично, еще с Афин, взялась приводить меня в порядок — сама приготовила на меду (и вроде как на прополисе?) мазь на травах, которые собирала на афинской вилле и вокруг неё, сопровождаемая верным Артамоновым с револьвером на боку. За месяц такого лечения кожа у меня на лице и руках перестала иметь копченый оттенок и стала значительно лучше выглядеть. Что самое интересное — у меня стало улучшаться зрение, в старых очках мне стало некомфортно и во время прогулки по Копенгагену я посетил окулиста, который подтвердил это и выписал мне новые очки.
Утро встретили в море, было пасмурно, серое небо и серо-стальные волны. Маша сидела с ногами забравшись на постель и укутавшись в теплый плед — она читала сказки Андерсена во французском переводе.
8 сентября 1892 г., Стокгольм.
Во дворец к королю поехал лишь Сандро, прочие были приглашены вечером в оперный театр. С Торстеном Норденфельдом я встретился на пирсе, он приехал в порт, чтобы встретиться со мной и мы решили поехать в какое-нибудь тихое место, где можно спокойно поговорить. Этим местом оказался отдельный кабинет довольно неприметного ресторанчика в центре. Я рассказал об афере мсье Базиля. Торстен тоже пожаловался на то, что Захарофф обманул его с контрактом, где маленькими буковками было написано, "не использовать и не производить ни целиком, ни по частям изделия господина Максима. И вот сейчас дело в Лондонском суде, высшим арбитром выступает Палата лордов и чем все закончится, можно предугадать с большой долей вероятности — господа Виккерсы и Захарофф выйдут сухими из воды. Предложил объединить усилия в нажиме на Виккерсов с тем, чтобы они отказались от Захароффа и как одиночку, "дожать" его будет легче.
